30 января Киев покинули Дары волхвов, чтобы вернуться на святую гору Афон. Накануне, в среду, очередь к Киево-Печерской лавре, где была выставлена святыня, растянулась почти на километр — четыре с половиной часа стояния. Корреспондент «МК» встала в очередь вместе с рядовыми киевлянами, чтобы послушать, что говорят о революции за пределами Майдана.
Даже здесь, на подступах к лавре, все разговоры об одном — о Майдане. Мнения звучат диаметрально противоположные. «За» революцию в основном мужчины — и стар и млад. Женщины же в большинстве своем «против». Киевлянин Юрий, мужчина лет 55, на Майдане каждые выходные и иногда вечером в будни. Хочет в Европу и готов носить в лагерь протеста бутерброды. «Молодцы ребята, надо стоять до последнего», — призывает он, правда, не уточняет, что же есть то самое «последнее». Рядом стоящие мужчины с ним полностью согласны: жить при власти Януковича дальше невозможно. Юрий, узнав, что я журналист, выдает мне главные точки Майдана: «Со стороны Почтамта есть палатка мальтийского ордена — там самый лучший чай с имбирем, медом и лимоном. Очень рекомендую, на таком морозе согревает сразу. И суп там же варят отменный. Правда, и очередь всегда. Но вы сходите — не пожалеете».
Женщина слева от меня, Маргарита, пришла со своей мамой Галиной. Узнав, что я из Москвы, Маргарита берет надо мной опеку: наливает из термоса чай, уводит из очереди погреться в церковную лавку. «Понимаешь, наша семья — киевляне со столетним стажем. Мы говорим на чистом русском языке. Мы хотим быть с Россией и русскими. И сейчас нам больше всего обидно за наш город, который превращается в помойку и бомжатник. Мы терпим это уже больше двух месяцев. И я не понимаю, почему президент не даст команду на разгон этих заезжих мятежников. Я слышала, что в Москве проверяют регистрацию. Как бы я хотела, чтобы и у нас приняли такой закон. Чтобы милиция пришла на Майдан, проверила у всех паспорта и отправила этих людей по месту жительства. Они не хотят работать, протесты — их образ жизни. А мы страдаем. Наглое меньшинство управляет скромным большинством. Востоку Украины некогда митинговать, они работают, кормят всю страну. А западная часть сидит на дотациях и еще устраивает нам такое шоу. Говорят, в Крыму всерьез поднимают вопрос об отделении от Украины, в случае победы майданщиков. Правильно! И мы хотели бы отделиться, нас в Киеве много таких», — эмоционально делится со мной новая знакомая.
Тем временем ее мама дискутирует с Юрием на ту же тему. Галина Федоровна вспоминает свое детство. Рассказывает, как ее мама участвовала в строительстве Крещатика после Великой Отечественной войны: «Женщины наравне с мужчинами таскали носилки с камнями, выкладывали брусчатку на Крещатике. И сегодня, когда я смотрю, что они сделали с нашим центром, у меня сердце кровью обливается. Кто потом все это будет в порядок приводить? Пусть они поедут и Львов свой разнесут. Но нет, они этого не сделают, они будут гадить в нашем Киеве». «Порошенко сказал, что все уберет за свой счет потом», — подхватывает мужчина рядом. «Знаем мы этих «обещалкиных», — парируют женщины. Так продолжается все четыре с половиной часа, до самого входа в храм.
Из лавры такси везет меня к отелю «Украина». Разговор на заданную тему продолжается. Извозчик-киевлянин — ярый сторонник Майдана. Он очень хочет в Евросоюз. Свою позицию объясняет коррумпированностью судов, нищетой пенсионеров и дороговизной киевских ресторанов. «Я люблю вкусно покушать в ресторане, прийти с девушкой или с друзьями. А в Киеве я не могу себе это позволить, очень дорого. Приезжаешь во Львов, душа радуется, какой красивый город, в любой ресторан зайди — накормят вкусно и недорого. Европа, одним словом. А у нас что? Нет больше того старого Киева, лет 15 уже нет. Если бы не Львов, у нас бы и украинского языка сейчас не было. С подачи России эти власти и язык, и всю нашу историю уничтожили бы», — откровенничает водитель.
Тем временем мы подъезжаем к баррикадам на Институтской улице, спуск с горки — и вот наш отель. Но активисты преграждают путь. «Слава Украине!» — рапортует извозчик, и касочники расходятся, разрешая проехать ко входу в гостиницу. Кем они себя возомнили, что решают, кому дать проехать в отель, а кому нет — этот вопрос вот уже несколько дней не дает мне покоя. Как и тот, почему у гостиницы националистическая партия «Свобода» выставила свой круглосуточный блокпост.
Впрочем, не одну меня терзают подобные вопросы. Журналисты в курилке отеля пытают помощников нардепов, выступающих на сцене Майдана: чем все это закончится и когда разойдется Майдан? Безымянные помощники откровенно признаются: а мы и сами не знаем, что с ними делать теперь, не понимаем, как людей выводить с Майдана, их кормят, спать есть где — захотят ли они разъезжаться по домам, где у многих из них нет никакой работы? Одним словом, ситуацию уже никто не контролирует. И ясно, что, если сегодня или завтра лидеры оппозиции призовут активистов покинуть Майдан, они едва ли их послушают…
Появилась и еще одна пугающая деталь. Мы много раз писали, что на Майдане «сухой закон». Зато он не распространяется, например, на подземный переход под площадью. Здесь штабелями на шерстяных одеялах расположились пьяные в стельку мужчины, обмотанные шарфами с символикой УНА-УНСО. Таким точно все равно, где проводить со вкусом время — дома, на Западной Украине, или в подземном переходе в Киеве. Вонь стоит — не передать. А навстречу идет активист с сыном. У 12-летнего на вид мальчишки на голове шлем, а в руках арматура. Вот еще один готовый повстанец. Куда ведет его отец? Может, на баррикады на улицу Грушевского? Страшно…
Поздним вечером я стою в центре Майдана, пью чай из палатки мальтийского ордена и смотрю на портрет Бандеры, призывающего с плаката бороться до конца. Он сегодня главный идеолог большинства активистов протестного лагеря. Мужчины вокруг усиленно рубят дрова: Майдан готовится к еще более сильным морозам, которые прогнозируют в Киеве на конец недели. И в самую пору вспомнить закон об амнистии. Даже если власть пойдет на очередные уступки и выпустит завтра всех задержанных, мне почему-то кажется, что захваченные здания никто не освободит. Иначе где будут все эти люди, да еще в такой мороз? Куда денут накопившийся тоннами скарб? Где откроют пресс-центр с принтерами, микрофонами и плазменными телевизорами? Сейчас все это размещается в Киевской горадминистрации.
Наверное, украинская власть понимает все это не хуже меня, потому и настаивает на том, чтобы сначала освободили здания, а потом уже отпустят задержанных.
На Майдане сегодня свой комендант, своя охрана (читай, милиция), своя нехитрая инфраструктура. В ближайшее время, может, в палаточном городке появятся и свои улицы. В общем, он медленно, но верно становится государством в государстве.
Политикам, которые изначально укрепляли этот Майдан, думаю, уже хочется сказать, как в сказке: «Горшочек, не вари…» Но горшочек больше никого не хочет слушать.