Перед нами — классический образчик столь популярной в последнее время охранительной законодательной мути. Если нормальный закон считается хорошим, когда он четко и недвусмысленно прописывает правила игры, обязанности, права и ответственность ее участников, то охранительная законодательная муть считается тем лучше, чем непонятнее текст, чем больше двойных, а то и тройных толкований допускает. Принимая такие законы, власть как будто заявляет о намерении играть с обществом по правилам, какие покажутся ей выгодными в данный конкретный момент.
Напомним: этот законопроект входит в т.н. «антитеррористический» пакет. «МК» уже писал о другой инициативе из этого пакета, которая в процессе доработки ко второму чтению под влиянием событий на Украине превратилась из антитеррористической в контрреволюционную. С Интернетом получилась похожая история: в первом чтении речь шла «всего лишь» о том, чтобы обязать «организаторов распространения информации» в Сети полгода хранить всю информацию о приеме, передаче, доставки или обработки голосовых сообщений, фото, видео, писем или музыки. Зачем? Чтобы по первому требованию предоставлять правоохранительным органам.
Эта часть законопроекта, кстати, при доработке была чуть смягчена: хранить теперь потребуется хранить лишь информацию о самом «факте передачи», а передача информации «для личных, семейных и домашних нужд» вообще под действие закона не подпадает. Но... Правительство потом определит порядок уведомления организатором распространения информации о начале своей деятельности (только после этого мы точно узнаем, кто именно организатором, по мнению властей, и является) и порядок взаимодействия этих организаторов с правоохранительными органами. Потом мы узнаем и о месте и правилах хранения информации, и о том, каким образом Роскомнадзор будет контролировать соблюдение требований закона.
Какие именно нужды следует считать «домашними, личными или семейными», нам тоже скажет правительство. Потом.
В процессе подготовки ко второму чтению было решено серьезно расширить арсенал инструментов контроля за происходящим в виртуальном пространстве. Теперь любой «владелец сайта или страницы в сети Интернет, на которых размещается общедоступная информация и доступ к которым в течение суток составляет более трех тысяч пользователей», объявляется «блогером». Это гордое звание налагает на него ответственность, в чем-то равную ответственности журналиста. Он не должен допускать размещение на своей странице или сайте «материалов, содержащих нецензурную брань», и обязан «проверять достоверность размещенной общедоступной информации до ее размещения». Как? Большинство имеющих страницы в Интернете журналистами-то все же не являются... А как хочет.
Еще такому «блогеру в законе» запрещается порочить честь и достоинство граждан, оскорблять их, разглашать закрытые сведения об их частной жизни. Вообще-то все это и так нельзя, и в Интернете тоже... Но вот требование соблюдать законы о выборах сейчас касаются только СМИ, а с 1 августа будет касаться и «трехтысячников». Анонимами они быть тоже не смогут.
Почему именно три тысячи посещений взяты за точку отсчета? Неизвестно.
Перечень того, на что взамен блогер получает право, гораздо уже: собственно, бонус сводится к праву легально зарабатывать размещением рекламы...
На вопрос о том, как именно будет Роскомнадзор составлять реестр «трехтысячников» и, главное, как это ведомство намерено отделять зерна от плевел, то есть реальные посещения от нереальных, ответа в документе нет. Методику определения количества пользователей страницы или сайта определит правительство. Оно же пропишет правила ограничения доступа к сайту или странице блогера-нарушителя, порядок информирования граждан о таком ограничении и порядок возобновления доступа...
Роскомнадзору не позавидуешь. Такая титаническая работа — и с прежней численностью штатов...
Обратим внимание на то, что концептуальное и далеко не бесспорное нововведение появилось в тексте перед вторым чтением, когда концепция законопроекта меняться не должна. Сам же доработанный текст появился буквально перед обсуждением в зале заседаний, хотя должен был быть доведен до сведения депутатов за три дня до этого. Никаких публичных обсуждений на «круглых столах», «открытых трибунах» или парламентских слушаниях не было. Где текст дорабатывался? «Там», говорят на Охотном Ряду, и кивают в сторону Кремля.
Интересно, что во втором чтении «за» проголосовало лишь 299 человек («ЕР» и ЛДПР). А в первом чтении кнопку «за» нажало более 400 депутатов…