Принимать решения о дальнейшей судьбе Михаила Ходорковского — это, естественно, исключительная прерогатива самого Михаила Ходорковского. Даже с точки зрения Фемиды путинской России экс-шеф ЮКОСа — свободный человек, сполна отдавший свой долг обществу. Поэтому я осмелюсь выразить лишь смиренную надежду. Надежду на то, что МБХ выполнит свое обещание и не будет пытаться превратиться в «политического титана». Почему меня это так волнует? Потому что, когда Ходорковский попробовал это сделать в предыдущий раз, ничего хорошего из этого не вышло — ни для самого Михаила Борисовича, ни для всех остальных.
«Дело ЮКОСа стало трагедией для всех, кто в нем непосредственно поучаствовал. Конечно, больше всех пострадал Ходорковский... Однако пострадал и Путин. Он лишился образа президента-либерала, сторонника рыночной экономики, демократии и правосудия. Образ, который он культивировал в первые годы своего правления, разлетелся на куски в перекрестном огне при штурме ЮКОСа... Не в выигрыше оказалась и Россия. Исход схватки за ЮКОС ознаменовал победу сторонников жесткого курса» — так в 2010 году в своей книге «Нефть Путина» британский журналист Мартин Сиксмит подвел промежуточные итоги тюремной саги Ходорковского.
Готов подписаться под каждым из вышеприведенных слов британского автора. В современной российской политической жизни дело ЮКОСа действительно стало водоразделом. Естественно, и до ареста Михаила Ходорковского осенью 2003 года в стране отнюдь не царила тишь да гладь. Но именно после штурма самолета МБХ в аэропорту Новосибирска страна свернула с магистрального курса развития. С моей точки зрения, мы не пошли назад, как уверяют многие либерально настроенные политики. Мне кажется, что мы продолжили движение вперед. Но вместо поездки по асфальтированной дороге мы начали лезть через буераки, через овраги и прочие препятствия.
Затеяв дело Ходорковского, страна создала проблемы самой себе. И, по моему мнению, сам МБХ виноват в таком исходе ничуть не меньше своих гонителей.
Желание Ходорковского захватить с помощью своих денег контроль над политическим процессом в России — это, насколько мне известно, вовсе не выдумка кремлевских силовиков. МБХ был искренне уверен: Путин — ничто, а он — все. И не важно, что появление у Ходорковского такой уверенности было частью плана его врагов. Мол, пусть он полезет на ВВП, а мы под этим соусом заберем у него все. Шеф ЮКОСа затеял исключительно рискованную политическую игру и проиграл.
Впрочем, сейчас не время в тысячный или даже миллионный раз судить о том, кто прав и кто виноват. Сейчас время собирать камни и залечивать раны, время подвести черту. Как я уже писал, само по себе освобождение Ходорковского не решает ни одной из основных проблем российской политики. Но оно как минимум «придает легкость шагу». Страна избавилась от тяжкого и абсолютно ненужного груза. Хочется верить, что Ходорковский не поднимет этот груз с земли и не взвалит его вновь на плечи. Не умеешь играть — лучше не играй вовсе.
А еще мне хочется сказать большое человеческое спасибо человеку, который сделал освобождение Ходорковского возможным — Гансу-Дитриху Геншеру. Я не знаю, что именно сподвигло бывшего многолетнего министра иностранных дел ФРГ взять на себя эту миссию. Но так или иначе Геншер оказал огромную услугу многим — и самому Ходорковскому, и России, и отношениям нашей страны с Западом.
На уровне парадных речей отношения РФ и Запада, как известно, сейчас практически зашли тупик. Но опыт бывшего главы германской дипломатии показывает: если есть желание решить проблему и готовность сделать это, не оскорбляя и не ломая через колено своего партнера, то невозможное становится возможным.
P.S. Михаил Ходорковский сказал, что не собирается участвовать в каких бы то ни было выборах. Но даже если бы собирался, то не смог еще очень долго: таковы особенности российского законодательства и условия его помилования.
Госдума приняла в первом чтении и примет во втором в конце января законопроект, который уточняет сроки действия т.н. криминального фильтра, то есть времени, в течение которого осужденные когда-либо за совершение тяжких и особо тяжких преступлений не имеют права баллотироваться на выборах любого уровня. Пока в тексте записано, что для осужденных по тяжким статьям запрет будет действовать 10 лет после погашения судимости, а по особо тяжким — 15 лет после снятия судимости. Судимость же снимается в первом случае через 8 лет после выхода на свободу, а во втором — через 10 лет.
Правда, Уголовный кодекс (ст. 85) говорит, что помилование может сопровождаться снятием судимости, а может и не сопровождаться. Президент Путин подписал указ, который судимости с Ходорковского не снимает (это следует из текста опубликованного на официальном сайте документа, в котором говорится лишь об освобождении от «отбывания наказания в виде лишения свободы»).
Есть у вас ненависть к Путину?
— Я понимал, еще когда занимался бизнесом, что играю в жесткие игры, но эта жесткость не коснулась моей семьи, и это позволило не воспринимать это слишком эмоционально. Я оставил это в сфере прагматики — просто такие условия игры, да, они не нравятся мне, ну ничего не поделаешь.
— Я не имел выбора на этапе своего освобождения, когда меня разбудили в два часа ночи, мне сказали, что я еду домой, и только сев в самолет, я понял, что лечу в Германию. В то же время господин Песков сказал, что никто не мешает мне вернуться домой, но у меня нет гарантии, что я могу улететь туда, куда мне нужно.
— Я даже не представляю своего финансового состояния. Было бы крайне огорчительно, если бы меня воспринимали в качестве спонсора оппозиции. Я очень хорошо понимаю, насколько это опасно для нее. Например, 174-я статья — отмывание. Не надо ждать от меня того, чего не будет. На жизнь мне хватит, а футбольные клубы я не покупаю.
АНЕКДОТ ДНЯ
Новая совместная акция ФСИН и ФМС: отсиди 10 лет в тюрьме и получи загранпаспорт за 1 день!