«Победа — это испытание»
Село Бураново стоит в самом центре местного «бермудского треугольника»: до райцентра Малая Пурга — 30 км, до Ижевска — 30 км, до Сарапула — 34. Издавна, когда кругом тишь да гладь, здесь бушует ветер, образуя пыльные бури и бураны. За 300 лет вихревой поток смешал в одной точке множество народностей, дав миру двух самых видных просветителей Удмуртии — Григория Верещагина и Иоанна Васильева, а теперь еще и «Бурановских бабушек».
— Гасажа отиськом! Добро пожаловать! Велком! — приветствуют меня на удмурдском, русском и английском интерстарушки.
Сельский клуб после победы «Бурановских бабушек» в национальном российском отборе «Евровидения-2012» превратился в международный пресс—центр. Певуний осаждают телевизионщики со всего мира, их день теперь расписан чуть ли не по минутам. А ведь у каждой из «великолепной восьмерки» — хозяйство с козами, коровами, курами и цесарками.
— Мобилизовались, куда денешься?! Нас надо иногда скипидаром смазывать. Ту работу по хозяйству, что планировали раньше на весь день, теперь делаем часа за два, — говорит 73-летняя Галина Конева, которую в ансамбле величают «мамой». У нее порядок во всем: в доме, в одежде, в голове. Она до сих пор бегает на лыжах. И именно эта спортсменка следит за внешним видом бабушек. Как прапорщик, может прикрикнуть: «Где свежий воротничок?»
Когда прошу напеть уже ставшую знаменитой песню «Party for Everybody», самая рослая из старушек, 71—летняя Зоя Дородова, закладывает два пальца в рот, хулиганисто свистит. Кто-то рядом притопывает ногой, кричит: «По коням!». И под потолком в клубе уже бьется зажигательный припев на удмуртском: «Кырдалом жон-жо -жон. Эктом ми куаж-куаж али...»
— Споем от души, станцуем от души, — переводит руководитель ансамбля, самая молодая из бабушек, 43-летняя Ольга Туткарева.
— Голоса стоящего ни у кого нет, а как соберемся вместе, вдруг появляется, — объясняет, лукаво улыбаясь, 74-летняя Валентина Семеновна Пятченко, которую в коллективе зовут «шерпи» — «мышонок». Но есть еще и «воробушек». Это та самая маленькая, смешливая старушка Наталья Пугачева, которая начала работать в колхозе в войну уже со второго класса. Про свой рост она говорит: «Метр да еще кошачий хвост!».
О своем успехе бабушки без всякого кокетства говорят: «Победа — это испытание. Когда льется свет — столько же рядом и тьмы».
Вот и в селе не каждый радуется славе, свалившейся на старушек.
— Мужики поздравляют, жмут руки, желают здоровья, а женщины все больше проходят мимо, — говорит Галина Конева. — В Буранове ведь в какой дом ни загляни, все поют. Порой лучше нас. Но не каждый может найти время в хор ходить, а тем более отлучаться из дома на концерты.
— Тут нужно учитывать еще и местный менталитет, — объясняет Ольга Туткарева. — Когда я закончила театральное отделение института культуры и стала работать в сельском клубе, нередко слышала от местных жителей: «Поешь, пляшешь и сценки разыгрываешь — разве это профессия? Ничего ведь не производишь!»
Существует такое понятие, как «удмуртский характер». Коренные жители — люди все больше скрытные, сдержанные, мягкие и ненавязчивые.
«В наших краях не принято открыто выражать свои эмоции и вообще мельтешить перед людьми, — комментируют односельчане. — Это сейчас бурановские бабушки шутят, охотно рассказывают о своей жизни. Сказались четыре года выступлений на сцене. Раньше из них слова нельзя было вытянуть, на все вопросы отвечали односложно: „да“, „нет“, „может быть“. Если и улыбались на сцене, то только друг другу. У удмуртов скромность в крови».
«Провались земля и небо, мы на кочке проживем!»
Теперь они повторяют: «Мы смогли! Молодцы! Туж умой! У быгатим!». И перебирают в памяти недавнюю поездку в Москву.
— По условиям конкурса на сцене должны были выступать не более шести человек. А нас было восемь, двух надо было оставить дома, — говорит руководитель коллектива. — У тети Кати Шкляевой корова только отелилась, она поехать не смогла. А Алевтине Бегишевой удалили аппендицит. Все решилось само собой.
— Напекли с собой перепечи — маленькие открытые пирожки с начинкой типа пиццы, — рассказывает Граня Байсарова. — Каждая взяла с собой иконку, пакет с лекарствами, травяной чай с душицей. Хотели, как обычно, положить в сумки банки с огурцами и капустой, но руководитель запретила: «Никаких склянок».
В столице бабушкам пришлось нелегко.
— Мы постоянно застревали в пробках, — говорит Галина Конева. — И видели надписи: «Крокус—сити», «Сити—банк»... А «сити» по-удмуртски — это «говно». Мало нам своего в хлеву... Приехали в Москву, чтобы увидеть это «добро».
Зоя Дородова отказывается вспоминать поход в ГУМ. Пока подруги ходили по этажам, как по музею, она осталась в национальном платье у фонтана. Сняв обувь, растирала больные ноги. И тут ей начали в стоящий рядом пакет бросать монетки. Когда пришли «Бурановские бабушки», Зоя Сергеевна сидела вся красная как рак и страшно ругалась: «Меня приняли за попрошайку! Стали милостыню подавать!».
А потом начались репетиции. Песня была несложная. По всеобщему признанию, припев на английском языке бабушки выучили в два счета, тем более что в нем многие выражения неоднократно повторялись.
— Пришла хореограф, с ходу уловила нужные движения — жесты и притопы, что у нас принято исполнять на свадьбах, — говорит Ольга Туткарева.
Накануне финального выступления «Бурановские бабушки» пошли в древнейший храм Ризоположения Пресвятой Богородицы, что около Ботанического сада, который стал для них уже любимым в столице. Вечером, скучая по дому и своему хозяйству, отправились кормить хлебом уток на Яузе, около гостиницы.
— На церемонию приехали рано, в 14.00. Вытянули по жеребьевке 24-й номер, выступали уже за полночь. Перед выходом на сцену стали креститься: «Остэ! Помоги!» Устали. А когда на сцену вышли, настроение моментально поднялось, из зала шла мощнейшая энергетика, мы как будто подзарядились, — рассказывает Валентина Пятченко. — Выстроились пирамидой: по краям «наши несущие стены» — руководитель Ольга Николаевна и староста Галина Николаевна. Самую маленькую нашу бабульку — Наталью Пугачеву — поставили посередине. Она наш талисман, очень юморная и находчивая. Даже если и забудет слова, тут же незаметно обыграет текст в песне.
— «Давайте с нами танцевать» спели на одном дыхании, — продолжает Галина Конева. — Под конец песни зрители стали подниматься со своих мест, визжать как поросята. Гул стоял такой, что мы практически не слышали музыку. Слух у нас уже не такой острый, как в молодости. Пока ждали результатов, у меня стучало в голове: «Наш приезд — чистой воды авантюра». А тут еще оператор со своей аппаратурой загородил табло с цифрами. Я его ругаю по-удмуртски, а когда увидела, что у нас 38 баллов, заревела, стала этого телевизионщика обнимать, кричать: «Провались земля и небо, мы на кочке проживем!» Как в тумане помню: поднимают платок, ставят микрофон, говорят: «На сцену! На сцену!» Народ из зала к нам руки тянет, тут же появилась охрана, взяла нас в кольцо. Большая часть наших бабушек в это время в гримерке сидели, ночь ведь уже была. Смотрю, их тащат в зал бегом, они не могут понять, что происходит. Только у самой сцены им сказали: «Вы что, не знаете, что победили?»
— До сих пор в шоке: а мы ли там были? — смеется «воробушек» Наталья Пугачева.
«Боялась, что будем выглядеть смешными»
Первую ступень пьедестала для «Бурановских бабушек» возвел четыре года назад режиссер Павел Поздеев, когда готовил в Ижевске фестиваль «Новая песня древней земли». Требовалось соединить удмуртский фольклор и городскую культуру. Поэкспериментировать и разрушить стереотипы согласились немногие. Одним из новаторов стала руководитель ансамбля «Бурановские бабушки» Ольга Туктарева.
— Нам предложили взять 12 мировых хитов и исполнить их на удмуртском языке. Среди них была «Калифорния» группы «Иглс», «Дым над водой» и «Солдат удачи» группы «Дип пёрпл», «Йестедей» «битлов». Тексты на известные мелодии я сочинила сама. Это был мой первый опыт, до этого я не писала стихов. Записав диск, мы думали, что это будет единичная акция. Но оказалось, что все только начинается... На Днях родного языка в 2008 году мы спели «Под небом голубым есть город золотой» Бориса Гребенщикова и «Звезду по имени Солнце» Виктора Цоя на удмуртском языке. Кто-то из зрителей записал наше выступление и выложил ролик в Интернет. Число просмотров стало расти как снежный ком...
Все заработанные деньги шли в общую кассу. Свою главную миссию «Бурановские бабушки» видели в восстановлении сельской Свято-Троицкой церкви. Храм был разрушен еще в 1939 году. Нефтяники нашли в здешних краях нефть, надо было строить контору, церковь и пустили на кирпичи...Трактористы, что рушили храм, потом первыми погибли на войне.
А бабушкам судьба вдруг подкинула неожиданную встречу. На «удмуртскую вечеринку» в клуб «Авиатор» в Ижевске, где выступали «Бурановские бабушки», заглянула продюсер Ксения Рубцова, которая работала в свое время с Людмилой Зыкиной. Увидев, как фольклорная группа поет рок, она взяла бабушек «под крыло» и начала их активно продвигать.
— В 2010 году продюсер сообщила, что мы поедем на конкурс, а на какой — не сказала, чтобы мы не волновались, — продолжает рассказывать Ольга Туктарева. — Осознание, что это национальный отбор на «Евровидение-2010», пришло позже.
Песню для конкурса написала 85-летняя жительница Буранова Елизавета Филипповна Зарбатова. Не зная нотной грамоты, она просто напела песню вслух хористкам. На сцене в Москве «Бурановские бабушки» душевно выводили: «Мужа нет. Как вскопать огород одной? Как научить молодого жеребенка пахать? Как наткать тонко? Как накормить детей? Как жить дальше? Пучеко... пучеко...» (в переводе с удмуртского — пряжа неровная, с узелками. — С.С.).
— Все конкурсанты пели о любви, мы — о том, как достойно прожить жизнь, чтобы пряжа была ровная, без узелков. Конечно, сначала испугались, твердили: «Господи, куда нас понесло?». Больше всего я не хотела, чтобы мы с бабушками выглядели смешными. Готовились к тому, что молодежь будет смотреть на нас свысока. А нас постоянно подбадривали и хвалили! Мы заняли третье место и были уверены, что поднялись незаслуженно высоко. Но, видимо, пришло время, когда надо думать о чем—то простом, человеческом. Мы были искренними на сцене, это и подкупило зрителей.
До всемирной славы артистки тогда не дотянули всего чуток. Через два года зрители их вывели на первое место.
Кто лыко вяжет?
Через два месяца в столице Азербайджана Баку состоится финал 57-го Международного конкурса песни «Евровидение-2012». Зная, что уже через пару недель к ним в село нагрянут постановщики номера, педагоги по вокалу, репетиторы по английскому, одна из певуний, Екатерина Шкляева, спрашивает: «Зачем к нам едет еще и художник по костюмам? Нашим домотканым рубахам, фартукам, поясам и платкам по 100–150 лет. От них такая теплота идет, их носили наши бабушки и прабабушки только по праздникам, в них — энергетика наших предков».
Особая гордость певуний — монисто, ожерелье на тесемках, верхний край которого обшит стеклянными бусами и пуговицами из кораллов, нижний — крупными серебряными монетами. У каждой из бурановских бабушек — свое монисто. Они выглядят, как чешуйчатые бока рыбы. Эта реликвия из царских рублей и мелкого серебра передавалась из поколения в поколение.
— Для меня монисто сохранила бабушка, — рассказывает Галина Конева. — В 1941 году, когда серебро собирали на войну, она зашила монеты XVII века в перину.
А вот у Натальи Пугачевой монисто попроще — все из... советских рублей. Свое старинное украшение в шесть рядов она дала знакомой надеть на свадьбу, а та дорогое ожерелье не вернула. «Потом сама ушла в сырую землю. Где искать концы?» — вопрошает бабушка-малютка.
Парадные чулочки с узорами для всех в коллективе вяжет 62-летняя Граня Байсарова. А лапти плетет в свободное от вахты время муж Алевтины Бегешевой, механизатор Илья.
— Начал с того, что расплел старые лапти, дед из дальнего села показал, как заворачивать края, — делится с нами мастер. — И пошел драть лыко в лес. Тут ведь важно найти молодые липки без единого сучка, какие растут в чащобе — густо, как камыши. Из нарезанных десяти концов за вечер можно сплести пару лаптей.
«Бурановские дедушки»
«Бурановские бабушки» уже прославили село. А что же дедушки из Буранова?
— Я своего мужа выгнала, когда была на пятом месяце беременности. Он был потомок белогвардейского офицера, завербовался на Север и загулял там, — рассказывает Галина Конева, которая поет в ансамбле самым низким голосом. — 30 лет его носило, приехал больной диабетом. Дочь встала на колени, стала просить за отца. Что делать? Приняла и потом 13 лет за ним ухаживала, когда он ослеп и почти не ходил.
Теперь живу одна, у нас говорят «пал сапег» — одинокий сапог. Когда уезжаю, нанимаю женщину, чтобы всю мою скотину кормила. А у меня 18 голов — коза, два кота, куры, петухи, цесарки. Плачу ей 100 рублей в день. А как иначе? Теперь все деньги понимают.
У Зои Дородовой, что 36 лет отработала дояркой, «под коровой», муж в пьяном угаре пошел весной по тонкому льду через пруд, оказался в воде у самого берега, только вот плавать не умел. Остались они жить втроем в бабьем царстве: бабушка, сама Зоя Сергеевна и дочь Оля. Да еще сами дом построили. «Мне нового мужа не надо было, у самой сила мужская была», — говорит певунья.
Валентина Пятченко, отработавшая 21 год в школе учительницей, уехала от мужа с детьми, когда поняла, что он ей изменяет. Оставила ему в Туркмении квартиру, а сама вернулась в Бураново к старенькой маме. В 98-м году, работая на циркулярке, потеряла руку. Сейчас, поднимаясь на сцену, надевает протез. А живет вдвоем с собачкой Чапой. Когда уезжает на гастроли, за домом и курочками присматривает сноха.
У маленькой, симпатичной бабушки Натальи Пугачевой, что сыплет шутками-прибаутками, муж живехонек-здоровехонек. Как познакомились, лишь отмахивается: «Я работала дояркой, он — бригадиром. Однажды на ферме меня и поймал». Того, что муж постоянно поглядывал на сторону, Наталья Яковлевна старалась не замечать. «Четверо детей было, а характер у меня слабый», — смеется старушка.
Теперь Афанасий Афанасьевич каждый раз со скандалом отпускает жену на выступления. «Барин, — говорят коллеги Натальи — апайки. — Хочет, чтобы она только ему принадлежала. Опять же скотину самому приходится кормить».
Но бабушка не унывает: «Бог меня воспитывает. Живу хорошо! Корова, куры, индюшки есть! Пою — и сердце стучит лучше».
Пенсия у бурановских бабушек от 6700 до 10 000 рублей. Подъем у многих в 5.30 утра, а как же: «рано проснувшаяся сорока не останется голодной». Возраст такой, что, по собственному признанию старушек, они дружат как в садике. Ходят в лес варить в ведре пельмени, хором говорят скороговорки, чтобы речь была внятная. Собирают сообща деньги на храм. Весной уже будет залит фундамент и начнется строительство. А будет он трехглавый, из красного кирпича.
Японцы, снимавшие фильм про фольклорный коллектив, удивлялись: «Как можно быть такими открытыми? Вы же совсем незащищенные. Доброта вам будет мешать». Немецкие телевизионщики поражались их естественности, тому, как они живут — ничего не пряча и не скрывая.
Вот и на сцене у бурановских бабушек не было наигранных и срежиссированных чувств. За плечами у каждой — нелегкая жизнь. О невыдуманном и пели.