С одной стороны — белые глыбы льда в Охотском море, с другой — серая гладь Тихого океана. До Японии отсюда с десяток километров. В хорошую погоду видно, как на том берегу, на острове Хоккайдо, горят фары японских автомобилей, мчащихся по гладеньким, идеальным магистралям. “Сейчас многие считают, что после цунами к нам, в Россию, на Дальний Восток, “утопленников” погонят, авто, которые смыло волной, или они были помяты, или из районов рядом с АЭС, — рассказывает мне таксист Андрей, житель Сахалина. — А что? Салон почистят от водорослей, проверят на дозиметре, и только специалист определит, что с машиной было”.
В феврале Страна восходящего солнца снова потребовала вернуть ей Курилы. И мы Японию тогда ругали. В марте страну потрясло сильнейшее за последнюю тысячу лет землетрясение. И мы теперь Японию жалеем. Непредсказуемые мы.
Сами же японцы всегда крайне жестко отстаивают свою позицию. “Верните спорные северные территории!” — и баста, сантименты у них не в чести. Тогда как русские, как обычно, и сами не знают, чего хотят.
То душа нараспашку, то себе на уме. Меняемся по шесть раз на дню. И, может быть, именно это роднит нас с Южными Курилами (где погода меняется, бывает, по шесть раз за полчаса) гораздо сильнее последовательных и постоянных в своих предпочтениях японцев.
— Бери про запас недели две командировки. Никто и никогда не улетал на Кунашир с первого раза и никогда с первого раза не возвращался обратно, — пугали меня на материке. — Будет дуть ветер — самолет не полетит. Будет лить дождь, не полетит тоже. Или… не сядет. Денег бери больше. Цены на островах в два раза выше, чем на Сахалине, а на Сахалине — в два раза выше, чем в Москве!
И до последнего, пока, содрогаясь всем корпусом, хрупкая “аннушка”, выпустив шасси, не приступила к снижению, я не верила, что рейс задержали всего на полтора часа!
…В районе старого аэропорта (новый возводят уже лет двадцать, выигравший тендер на строительство дагестанский завод по производству почему-то радиоламп возвел прекрасное, современное здание, но совершенно забыл подвести к нему воду и коммуникации) мобильник не брал. Вместо кроссовок (какой черт я вообще в них вырядилась!) надо было натягивать высокие резиновые сапоги. А так все отлично — всего 9 микрорентген в час. И дорог нет — значит, это все еще наша Родина!
“Верните острова, е... твою мать! Верните острова!”
Огромная луна висит над моим окном — оранжевая, как куриный желток. Такая ночь, оказывается, выпадает раз в двадцать лет, когда Луна так близко подошла к Земле, что на ней можно даже разглядеть лунные каналы и лунные кратеры.
Этот мир существует для того, чтобы стать чьей-то книгой. Тенями неведомых животных спят на улице гигантские джипы, квадроциклы, снегоходы, один другого больше и краше, на мелком транспорте по острову просто не проехать. Бензиновых заправок здесь нет. Автомойка — одна. Почти все машины — дизельные, топливо местные покупают у погранцов или рыбаков. Здесь нет пробок, а что такое встречка — каждый островитянин понимает по-своему…
Дикий Запад? Первозданный Восток! Мир Джека Лондона, который — о чудо! — все еще сохранился где-то на нашей, испорченной глобализацией земле. Деревянные приземистые домики. Ни особняков, ни каменных замков. Жилье у всех в принципе почти одинаковое, его не разрушишь землетрясением и не жалко бросить, если грядет большая волна. Здесь все знают всех. К чужакам местные относятся скорее приветливо, но и в душу к себе незнакомца пустят не сразу.
Зато воздух здесь наркотический — дышишь и веришь, что ты свободен. С непривычки можно и закайфовать…
В конце прошлого года президент Медведев, прибыв на Кунашир, сразу же разогнал охрану и сам сел за руль джипа. Поехал по поселку Южно-Курильску (столице острова), куда захотел. Купил в магазине “Приморье” корюшки, на обратном пути в самолете погрызть (“У нас в Питере, — говорит, — мельче!”), заплатил за нее 472 рубля и пообщался с заранее не проинструктированным населением. Население в лице местного правозащитника-диссидента Мишки Лукьянова заявило честно: врачей на Курилах не хватает! Не едут сюда молодые специалисты, несмотря на вроде бы приличную — 40 тысяч рублей в месяц — зарплату, онколога нет, стоматолога, акушера. Беременным девочкам, женам лейтенантов погранзаставы, приходится заранее, не дожидаясь схваток, за месяц или даже за два вылетать на Большую землю.
“Зато демографический нацпроект президента островитяне выполняют на все сто”, — хвалились перед Медведевым курильчане. Детей здесь действительно много. Впрочем, чем еще вечерами заниматься? Дом культуры сгорел в 1975 году.
“А с японцами как?” — будто бы поинтересовался президент. А с японцами как раз все ясно. Так свыкаются с соседями по коммуналке. “Иногда летишь над островами на вертолете, слышно, как японцы по радио по-русски ругаются: “Верните острова, е… твою мать! Верните острова!” — то ли шутит, то ли говорит всерьез один из вертолетчиков. Со временем эти требования стали привычным, столь ценимым настоящими японцами ритуалом, и непонятно, как стали бы они жить дальше, если бы острова им действительно отдали, — наверное, потеряли бы цель в жизни! Сегодня одиннадцать реваншистских японских организаций во главу своей программы ставят проблему спорных земель. На всех картах Японии острова давно включены в состав страны и величаются “захваченными СССР и оккупированными Россией территориями”. А у первоклассников уроки в школе начинаются с того, что им объясняют: бог создал землю и Курильские острова специально для Японии, а русские их бессовестно отобрали…
Но даже само японское правительство понимает: если случится чудо и острова им в той или иной форме вернут — жить там все равно никто не станет. Ну не поедут туда японцы добровольно — так же, как на Кунашир молодые врачи! Холодно, опасно, некомфортно. Даже на соседнем Хоккайдо, где климат мягче, идет постоянный отток населения по пять—семь тысяч человек в год. Так что не за клочки суши здесь в общем-то борются — тем более самый большой из островов, Кунашир, составляет в длину всего около 150 километров. А за богатства океана, которыми мы сейчас с японцами распоряжаемся как бы вместе — согласно договору о ведении совместной рыбохозяйственной деятельности от 1998 года.
Русские рыбачат, а японцы за это платят.
Ежики в тумане
Водолаз Леха Шаповалов собирает морских ежиков двенадцать лет. Жена его и дочка живут во Владивостоке, а он — на борту рыбацкого судна, неделями не сходя на берег и не вылезая из воды, если погода позволяет. Вот и последнее землетрясение тоже встретил на “дне морском”.
— Был на грунте, — о себе Леха рассказывает как о подводной лодке. — Вдруг почувствовал сильные колебания, гул, рыбы ринулись в разные стороны. Водолазы из нашей команды выскочили на поверхность, некоторые не понимали, что происходит. Но я-то сразу просек! Вообще цунами лучше пережидать в открытом океане, это все моряки и опытные водолазы знают!
Морские ежики ценятся во всем мире. Особенно их икра, похожая на мандариновые дольки, говорят, она даст фору любой виагре. Японцы продают ее втридорога по всему миру.
Но деликатес этот в прямом смысле слова полит кровью русских пацанов, а также украинцев и белорусов...
— Пару лет назад толпы ребят со всего СНГ к нам приезжали, чтобы собирать морских ежиков, — рассказывает Валентин Сморчков, житель Кунашира. — Такой ажиотаж был! Заработки вроде высокие, вот молодежь и ехала, не зная об изнанке профессии. А ведь это каторжный труд, тяжелее, чем у шахтера в забое… Видела бы ты их голые руки — в кровоизлияниях, в набухших жилах.
Погружаются по 5—6 раз в день — после каждого нырка приходят в себя около часа. Опять под воду. И так от рассвета и до заката. “Хочешь иметь непыльную работу в дорогом костюме? Иди в водолазы!” — шутит Леха Шаповалов.
Костюм водолаза действительно стоит тысячи долларов. Современный наручный компьютер (он как часы на руке) позволяет снять показания организма — сколько еще человек может без вреда для здоровья пробыть на глубине.
“А я про себя песни пою, когда ежиков собираю, о чем еще думать? Иногда, бывает, мелодия так привяжется, — посвящает меня в тайны своей профессии Леха. — Мешок-питомза, куда ежиков складывают, обычно висит на шее — до 40 килограммов в нем помещается. В нашем костюме есть два клапана: один стравливающий, чтобы погрузиться, второй — клапан поддува, чтобы вовремя всплыть. Я обычно потихонечку всплываю на ластах…”
Товарные ежики имеют 4,5 сантиметра в диаметре и иглы по 12 мм. Но с некоторых пор японцы предпочитают закупать у русских недоразвитых, маленьких ежей — их стоимость ниже, а японцы доращивают их потом до оптимального размера на специальных фермах.
— В ангарах к бакам с океанской водой подведены трубы, ежиков сажают туда и ждут, когда те дозреют, — продолжает Сморчков. — Раньше русских водолазов было не так много, цена за ежиков держалась около 5200 иен (63 доллара) за кило. Но наши дурачки сами себя и обокрали — вскоре все, кому не лень, кинулись собирать ежиков для японцев, и цена сразу упала до 100 иен (1 доллар и 20 центов). Сейчас при хорошей конъюнктуре рынка ежики идут по 800 иен.
— Поверьте, этот бизнес не стоит человеческих жизней, которые за него отданы. Многие приезжие — неучи. Им кто-то по-быстрому рассказал о водолазной работе, в результате люди раньше пачками гибли от кессонной болезни, — говорит Сморчков. — Правильно всплывать парни не умели, видели, как на глубине что-то усатое, громадное на них надвигается, тюлень какой-нибудь, пугались и давали деру, резко поднимались на поверхность — и их легкие разрывались. “Сынок, что же ты делаешь? Ты же себя губишь!” — “Отстань, батя, деньги нужны!” Сейчас, слава богу, такие случаи стали редкими… Жизнь научила!
— А что японцы?
— Японцы? — переспрашивает Сморчков. — Да ничего. “Карасе! Карасе!” — хорошо работаете, говорят, много. Чем больше наши ежиков привезут, тем для японцев лучше. Цена падает. Японцы же понимают законы рынка — регулируют спрос и предложение, а наших этому никто не учил, вот и бултыхаемся, ежиками в тумане, эх…
Уходит японский рыбак на пенсию, тяжело ему самому ходить в море — профессиональная ассоциация тут же покупает ему рыбацкий модуль, чтобы перерабатывать морепродукты. Русскому же по лизингу передается судно. Наш пашет как вол, чтобы отработать контракт и выкупить свой корабль, вылавливает и привозит японцам тоннами, что те просят, — морских ежиков и прочую рыбу. Но чем больше и лучше наши соотечественники работают, тем меньше они получают… Такой парадокс!
Между прочим, японских браконьеров, про которых так любят писать СМИ, что незаконно рыбачат у российских берегов, давно пора заносить в Красную книгу. Японцам это просто не нужно. На это есть русские.
Леха Шаповалов заглянул ко мне перед очередной “командировкой”. Ему 40 лет, но выглядит от силы на 28 — не работа, а сплошная спа-процедура, в открытом океане-то, Леха говорит, что при хорошем здоровье некоторые водолазы пашут и до пятидесяти. Грозятся каждый год завязать, но никто из опытных мастеров почему-то не уезжает. “Какая разница, где пить водку: на материке или здесь?!” — смеется Леха.
Летними ночами окрестности Кунашира светятся от рыбацких шхун. Впрочем, маленьких магазинчиков и коптилен, которые встречаются на японской стороне, у нас не найдешь. Монополии, каждый клочок берега куплен москвичами и поделен, цены зафиксированы.
Так что красная икра на островах теперь стоит почти столько же, сколько и в Москве... То есть чуть дороже здешней буханки черного хлеба.
Ночь большого цунами
Жители Южно-Курильска навсегда запомнили ту ночь — с 4 на 5 октября 1994 года. Пятнадцать лет назад мы — как теперь японцы — пострадали от сильного землетрясения и цунами. Девять баллов поставили тогдашнему стихийному бедствию японские сейсмологи. Но в отличие от последних трагических событий в Японии на Кунашире — на первый взгляд совершенно не приспособленном для жителя мегаполиса — в 94-м году не погиб ни один человек.
— Всё объясняется разностью менталитетов, — уверен Валентин Сморчков, старожил. — Японцы законопослушны, поступают как должно, по инструкции — а не как им в голову взбредет. У каждого горожанина дома заранее собран аккуратный чемоданчик с продуктами и рюкзачок с документами на случай ЧП. Объявили тревогу — все организованно поспешили в пункты сосредоточения. Когда собирали трупы, видно, что люди так строем и остались лежать возле мэрии, культурных центров. Они дружно ждали помощь — их накрыло волной. Наши же знают, что могут и не спасти, спасатели что-нибудь перепутают или забудут, или случится непредвиденное — короче, вытаскивать себя лучше всего самостоятельно. Помнишь, когда сразу после последнего землетрясения военные громко объявили, что готовы эвакуировать 11 тысяч человек с Южных Курил?
Я утвердительно киваю.
— На чем ? Самолет вместит 40 пассажиров. А судно с Сахалина будет несколько суток к нам добираться, через льды, так что мы только на себя и рассчитываем, будет угроза — уйдем в сопки. Иностранцы удивляются: как это русским удается выживать при крайне неблагополучном стечении обстоятельств? А просто мы — известные разгильдяи, как дворняжки, которые о своем будущем думают сами, поэтому всегда готовы к любым ЧП, — улыбается житель Южно-Курильска Сморчков.
Сахалинская зарисовка. Самая паника по поводу радиации в Японии. Все знают, что бояться нечего — ветер дует на Америку, но народ все равно сам себя заводит. Только и разговоров что про “Фукусиму”… В офисе одного из банков очередь за коммунальными платежами. Тетка держит в руках клетчатую сумку, та под завязку набита чем-то неподъемным. “Здесь у меня и документы на квартиру, ага, и вещи теплые, и посуда, — откровенничает гражданка. — Если надо будет бежать, мне даже домой заходить не потребуется!” Не женщина, а улитка.
— Помню, в ночь цунами 94-го года я чудом остался жив, — продолжает Валентин Сморчков. — Сначала искал на причале капитанов тех судов, которые там стояли, — им надо было срочно спасаться в море, там переждать стихию. Но моряки все как на грех ушли в увольнение на берег — и мобильников еще не было. Волна на пирс обрушилась не мгновенно, сверху вниз, а просто очень резко поднялся уровень воды. Меня понесло, зацепился за забор какой-то. Держусь за него и вспоминаю, как на острове Шикотан знакомая бабушка семечками на рынке торговала, так она все о цунами 1952 года рассказывала. Ее тогда длинные косы спасли от смерти, в кустах шиповника застряли, она на волосах и повисла.
Всех потряс истошный вопль одной бабы. Дом ее стоял на берегу. Муж пришел вечером выпивши. Землетрясение они оба проспали. Проснулась женщина оттого, что почувствовала — их несет волной в кромешную тьму. Выскочила она на крыльцо и давай орать… Семейство вовремя эвакуировали. А остатки их избушки и до сих пор еще гниют на берегу. Это сейчас о цунами 94-го года вспоминается легко, как о страшном, но счастливо завершившемся приключении. Тогда все представлялось в ином свете.
“Жизнь в Южно-Курильске четко поделилась на два периода — до и после цунами”, — говорит Оксана Ризнич, местная журналистка и художница. “До” — это туфли-лодочки тигровой окраски, в которых местные модницы ходили на танцы в парк культуры и отдыха. Четыре моста и три лестницы, украшавшие старый поселок, широкая дорога. “У нас одна практикантка приехала из Питера, с собой только ватник взяла и резиновые сапоги. Думала, что едет в дыру. Вышла на улицу, устыдилась, такие девушки нарядные шли ей навстречу!” — продолжает Оксана Ивановна.
В прежние времена между островами и до самого Владивостока курсировали целых пять пароходов, названных именами любимых советских актрис — “Савина”, “Нежданова”, “Садовская”, “Андровская” и “Любовь Орлова”. Когда распался Союз, пароходы отдали в аренду в Австралию — “Любовь Орлова” теперь катает туристов до Антарктики, любоваться красотами Южного полюса.
…После цунами часть Южно-Курильска перенесли в безопасную зону, на возвышенность, и отстроили заново. За красотой особо не гнались, уж как получилось — сложные были времена, середина 90-х. Так что парка культуры и отдыха на Кунашире больше нет. Из всех развлечений — тренажерный зал в местной гостинице.
Кстати, первыми, кто протянул тогда руку помощи пострадавшим курильчанам, оказались именно… японцы. Они прислали на Кунашир гуманитарную помощь, медикаменты, одежду, продукты, технику, даже одеяла. “Хранить это было особо негде, и жители, ясное дело, по домам растащили, не пропадать же добру! — вспоминает Валентин Сморчков. — Пришлось тем же японцам еще и построить нам на берегу специальный ангар, чтобы хранить гуманитарку. Они, конечно, были в шоке — но разность менталитетов, широкая русская душа, ничего не поделаешь!..”
Кто еще, кроме русских и японцев, претендует на спорные территории?
Откуда на Шикотане взялись бомжи?
И зачем московская журналистка из премьерского пула, бросив столицу и Путина, перебралась на берег Тихого океана?
Об этом — в продолжении специального репортажа с Южных Курил.
о. Сахалин — о. Кунашир — о. Шикотан — Москва