— Что представляет собой «Оплот»?
— Это спортивно-общественная организация. Мы боремся за здоровый образ жизни. Бойцовский клуб, спорт, боевые искусства.
— Каковы идеологические принципы «Оплота»?
— Это единый русский мир, православная вера и, самое главное, — свобода выбора. Мы хотим жить свободно и сильно, если коротко.
— Структурно вы подчиняетесь харьковскому руководству своей организации?
— Да. Наш лидер Евгений Жилин в данный момент находится в России.
— Кто вы по профессии?
— Техник-электромеханик 6-го разряда.
— Сейчас работаете?
— Так получается, что уже не работаю.
— Я слышала, что некоторых ваших соратников арестовали.
— Очень многих. Но в Донецке — бог миловал.
— Какую роль вы играете в нынешних событиях?
— В настоящий момент «Оплот» — самое боеспособное подразделение Донецка. Стараемся поддерживать порядок в этом здании и в городе.
— Говоря о «боеспособности», вы имеете в виду, что умеете обращаться с оружием?
— Это военная тайна. Но хочу сказать, что на Украине сейчас модно иметь оружие. Это уже, как говорят, тренд. Если у противоположной стороны есть оружие, то по идее оно должно быть и у нас. Они пошли, погуляли, сожгли администрацию — мы тоже сходим пожжем. Но мы ничего не жжем, к счастью. Они митингуют — и мы сходим помитингуем. Они нас обучили всему. Они нас научили, что нужно делать «коктейли Молотова». Правда, мы их умеем делать лучше, качественнее и дешевле. Мы могли бы их даже в этом вопросе проконсультировать.
— Откуда у вас такие навыки?
— У нас такой город. Исторически в этих местах было «дикое поле», здесь всегда жили отчаянные люди. Помните приказ Гитлера: «моряков и шахтеров в плен не брать?» У нас были славные предки — надеюсь, мы будем их достойны.
— Сколько членов «Оплота» в Донецке?
— Военная тайна.
— Сотни, десятки?
— Роты, взводы, батальоны.
— Вы участвовали в событиях в Киеве во время Майдана?
— Военная тайна.
— У вас очень много тайн.
— К сожалению, время такое.
— Бойцы, которых мы видим в касках, масках, с битами, — это все члены «Оплота»?
— Не все. В «Оплоте» очень жесткий отбор. У нас дисциплина, у нас практически нет курящих, кроме пяти человек.
— А пьющих?
— У нас во время боевых действий — сухой закон. После вчерашнего штурма Славянска мы перешли на военное положение.
— Ваши люди были вчера в Славянске?
— Военная тайна.
— Но информацией вы, видимо, владеете. Что там произошло?
— Операция украинской армии вместе со спецподразделениями и всеми остальными участниками провалилась. Регулярная и нерегулярная армия, которая вчера пыталась штурмом взять Славянск, город не взяла. На сегодняшнее утро весь Славянск находится под контролем местного населения.
— Какие подразделения были с украинской стороны?
— Проще сказать, кого там не было. Не было мотострелков, связистов. Там была Национальная гвардия, СБУ…
— «Правый сектор» там был?
— Судя по тому, что вчера они вывесили на своем сайте информацию, что у них двое убитых, они там были. От СБУ участвовала киевская «Альфа», у них вроде бы один убитый.
— С вашей стороны потери есть?
— Один убитый. Но точной информацией по потерям я не обладаю. Вечером в Славянске тоже стреляли. По городу ездят два «Мерседеса» и «шестерка» без номеров, стреляют в людей. Одна из этих машин подъехала к остановке общественного транспорта и обстреляла горожан, которые там стояли. Информации о пострадавших у меня нет.
— Как вы относитесь к ультиматуму властей Украины о сдаче оружия?
— Я эти власти не признаю. Я законопослушный гражданин, и сегодня легитимный президент Украины — это Виктор Янукович, как бы мы лично к нему ни относились. Это нелегитимная власть, но она требует, чтобы мы ей подчинялись. Юридический казус. И не хотим мы референдума 25 мая. Если назначить референдум на 25 мая, то 26-го весь мир узнает, что выборы президента Украины на юго-востоке состоялись с бешеной явкой. Поэтому референдум должен пройти до президентских выборов. Мы не хотим участвовать в выборах 25 мая. А если они держат почти 8-миллионный регион Украины за дураков, то это их проблемы. Мы просто очень долго молчали. Донбасс — это Гулливер, который спит, а вокруг него бегают лилипуты. Вот рука зашевелилась — это металлурги поднялись. Потом вторая — это шахтеры. Если Донбасс поднимемся, места всем будет мало.
— Киев объявил против вас армейскую операцию. Вы не боитесь?
— Не боятся только дураки. Но бояться и трусить — это разные вещи. Мы не трусим.
— Какие-то движения войск происходят?
— Да здесь их полно. Мы же не запрещали передвижение войск.
— Вы ждете штурма?
— Готовимся. Но надеемся, что ума хватит его не начинать.
— Если начнется штурм, пожар в здании, многие просто не успеют отсюда выйти…
— Но сюда очень многие и не зайдут. И некоторые из тех, кто сюда будут подходить, не смогут выйти с площади. Мы же не дураки, чтобы всем сидеть в этом здании. Спины у них будут открыты. И милости просим, пусть заходят.
— Говорят, здесь есть подземный ход?
— И не один, но мы их все забаррикадировали.
— Сколько людей в здании?
— Сегодня ночью было 1270. Это только внутри.
— Как вы взаимодействуете с народным ополчением?
— Мы понимаем, что с военной точки зрения это здание — мышеловка. Но мы все же сюда зашли и сказали, что будем выполнять функции по охране и обороне этого здания, готовы сотрудничать со всеми. Когда нас просят, выделяем своих людей на операции. Мы не претендуем на власть, пусть они ее делят как хотят.
Донецк.