— В сознании молодого поколения россиян бытует мнение, что реабилитация жертв политических репрессий 30–50-х годов прошлого столетия началась с распадом Советского Союза, — начинает нашу беседу Игорь Александрович.
— А разве это не так?
— Нет, уже во второй половине 1953 года, после смерти Сталина, по многочисленным жалобам осужденных и их родственников органы прокуратуры, в том числе и военной, начали проверку уголовных дел в отношении лиц, осужденных за государственные (контрреволюционные) преступления. Правовым основанием начала массовой реабилитации стал Указ Президиума Верховного Совета СССР об упразднении Особого совещания при МВД СССР. Так что можно выделить два этапа реабилитации жертв политических репрессий. Первый начался в 1953 году и к 1962 году пошел на спад, а второй наступил в 1990-м, с принятием Указа Президиума Верховного Совета СССР, а затем и Указа Президента СССР.
— То есть прокуратура занимается этим вопросом 60 лет. Неужели за это время не удалось всех реабилитировать?
— Почему же — удалось. Военными прокурорами проделана значительная работа. Особенно много было сделано после принятия Закона «О реабилитации жертв политических репрессий» в период с 1991-го по 2009 годы. Тогда было проверено более 275 тысяч архивных уголовных дел, по которым свыше 124 тысяч человек признаны жертвами политических репрессий и свыше 100 тысячам осужденных отказано в реабилитации.
— А что сейчас? Опять затишье?
— И сейчас эта работа продолжается, но уже в другом формате. Только за последние пять лет в органах военной прокуратуры рассмотрено почти четыре тысячи обращений граждан по вопросам реабилитации. Реабилитировано свыше 240 человек — в основном те, кто из-за незаконных репрессий остался в детстве без попечения родителей. Отказано в реабилитации более чем тысяче осужденных — тем, кто действительно совершал преступления.
— Кто чаще всего ходатайствует о реабилитации?
— На органы прокуратуры закон возложил обязанность проверки уголовных дел в отношении всех политических репрессированных. Но до конца 2003 года уголовные дела, хранящиеся в различных архивных учреждениях, были прокурорами проверены. Так что теперь дела проверяются по заявлениям о реабилитации. Например, тех, кто не согласен с прежним решением или не знает, был ли реабилитирован человек. В прежние времена чаще всего обращались сами репрессированные, сейчас — их родственники, различные государственные и общественные организации, ученые. Если еще несколько лет назад за восстановлением доброго имени, своего и своих близких ходатайствовали в основном дети репрессированных, то в наши дни — их внуки.
— В процессе разбирательств этих покрытых пылью времен дел наверняка много чего выясняется. К примеру, какие методы использовали, чтобы выбивать из людей признательные показания. И вот интересно — будет или был кто-то из авторов этих методов привлечен к ответственности?
— Незаконные методы расследования и способы физического воздействия в отношении арестованных использовались во многие времена и во многих странах. Изобрели их не в нашей стране. Тому, что творилось в тот период, необходимая оценка уже дана. И политическая, и уголовно-правовая. Как сказал Тацит, каждому свою честь воздает потомство. Отмечу лишь, что под жернова политических репрессий нередко попадали и те, кто творил беззакония. Главное, я считаю, извлечь уроки из прошлых ошибок.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»: один из методов НКВД назывался «конвейер». Обвиняемых избивали и допрашивали без перерывов на сон и отдых в течение нескольких дней. Все это время они должны были стоять — ни присесть, ни прилечь не позволялось ни на минуту. Обычно после 3–5 суток люди давали любые признательные показания и писали ложные доносы. Еще один излюбленный метод — «турецкое кресло». Обвиняемого сажали на ножку перевернутой табуретки. Заканчивалось это обычно разрывом прямой кишки.
— Недавно один окружной военный суд рассмотрел сразу десятки дел, где все фигуранты — с немецкими фамилиями. Что это за люди? Фашисты? Неужели Главная военная прокуратура ходатайствовала об их реабилитации?
— Должен сразу внести ясность. Органы военной прокуратуры проверяют архивные дела не только в отношении бывших граждан СССР, но и иностранцев. Речь о тех, кто в военное и послевоенное время был осужден советскими военными трибуналами как на территории СССР, так и на временно оккупированной территории иностранных государств, воевавших в 1941–1945 годах против Советского Союза.
По обращениям родственников иностранных осужденных только за последние три года проверены архивные уголовные дела в отношении почти шестисот граждан Германии. К примеру, только в 2013 году больше тридцати дел направлено в военный суд для пересмотра. Среди осужденных — и гражданские лица, и бывшие военнослужащие вермахта, охранных частей и войск СС, которые обвинялись в совершении преступлений против граждан нашей страны. Все они признаны судом не подлежащими реабилитации. Только одна женщина, обвинявшаяся в шпионаже, реабилитирована ввиду необоснованности приговора.
— И все-таки непонятно, почему именно сейчас они «всплыли»?
— Дело в том, что в Главную военную прокуратуру через посольство ФРГ в Москве поступали и поступают обращения немецких граждан о реабилитации их родственников. После изучения ряда архивных уголовных дел военным прокурором принесены в военный суд надзорные представления о переквалификации действий осужденных.
Переквалификация связана с тем, что немецкие граждане, совершив преступления на территории Германии, должны были быть осуждены по Закону Контрольного Совета в Германии от 20 декабря 1945 года №10 «О наказании лиц, виновных в военных преступлениях, преступлениях против мира и против человечности», а не по советским законам. Переквалифицированы действия Макса Либшера, Югельта Ганса, Мартина Бляйка и других. Хотя сами виновные в жестоких преступлениях, разумеется, согласно закону, реабилитации не подлежат.
— Можете рассказать про дело Артура Кубе, которое недавно рассматривалось в одном из военных судов в закрытом режиме? И почему по нему проходило сразу несколько человек?
— Артур Кубе и еще шесть бывших полицейских карательного полка войск СС в 1947 году были осуждены военным трибуналом в Германии. Изучение архивных материалов уголовного дела показало, что они на оккупированных территориях Польши и СССР вели активную борьбу с советскими и польскими партизанами, участвовали в расстрелах мирного населения. Совершение ими совместных действий и послужило причиной тому, что уголовное дело было «одно на всех».
— Какие интересные дела по реабилитации сейчас в производстве Главной военной прокуратуры?
— В последнее время к нам обращаются потомки репрессированных изменников Родины, которым было официально отказано в реабилитации. Видимо, некоторые из них рассчитывают, что со временем компрометирующие их родственников материалы уничтожены или утрачены.
Примером может служить проверка Главной военной прокуратуры законности решений в отношении бывшего военнослужащего Красной Армии К. Он был осужден в 1953 году военным трибуналом за измену Родине. Служил он, кстати, во власовской армии. В начале 90-х годов К. неправомочным органом необоснованно был признан жертвой политических репрессий, причем без проверки его уголовного дела прокуратурой. Содействие в этом ему оказал его собственный сын — сотрудник госоргана. После этого отцу как участнику Великой Отечественной войны выдали соответствующее удостоверение. После смерти К. его супруге как вдове ветерана были предоставлены установленные социальные льготы.
— Как несправедливо! И чем все закончилось?
— В 2003 году архивное уголовное дело было проверено военной прокуратурой без обращения — в порядке исполнения Закона «О реабилитации». К. был признан не подлежащим реабилитации. Сын К. обжаловал это решение, ссылаясь на справку о реабилитации сомнительного происхождения в качестве подтверждения невиновности отца. В 2012 году Верховный Суд по заключению заместителя Генерального прокурора Российской Федерации — Главного военного прокурора признал К. не подлежащим реабилитации.
— Это действительно интересное дело, но не знаковое с исторической точки зрения. А вот какие действительно исторические были недавно рассмотрены?
— Дела в отношении бывшего руководителя так называемой Русской освободительной армии генерала Власова или, к примеру, Клубкова — красноармейца разведотдела штаба Западного фронта, который выдал фашистам Зою Космодемьянскую.
А вот другой пример. Реабилитирован Герой Советского Союза генерал-майор Иван Лазаренко. Когда началась Великая Отечественная война, он командовал 42-й стрелковой дивизией, части которой дислоцировались в районе Бреста. В 1941 году он без достаточных оснований был осужден за «сдачу неприятелю вверенных ему сил» и приговорен к расстрелу. Правда, позже наказание было заменено на 10 лет лишения свободы. На самом деле таких примеров множество, так что работы военным прокурорам предстоит много.