— Николай Евгеньевич, коснется ли внутренних войск реформа МВД?
— Активное реформирование войск началось еще в 2005 году. Кадрового голода мы не испытываем уже лет 5—6. Полностью укомплектованы контрактниками 46-я отдельная бригада в Грозном и четыре отряда специального назначения — в Армавире, Смоленске, Архангельске и Нижнем Тагиле. Мы хотим видеть в войсках тех людей, которые здесь хотят служить, поскольку мы ежедневно имеем дело не с виртуальным, а с реальным врагом. Требования к кадрам у нас повышенные. Что же касается разговоров о преобразовании в национальную гвардию, предлагаю пока забыть об этом. Во всяком случае еще лет на десять. Есть утвержденный президентом и правительством план построения внутренних войск, и там ни о каком преобразовании в гвардию ни слова.
— Какие задачи вы сегодня выполняете на Кавказе?
— Ни о каких зачистках сегодня речь не идет. Действия наши носят точечный характер — при обнаружении бандитов. Стараемся действовать ювелирно, чтобы никто, кроме бандитов, не пострадал. Сейчас, с появлением так называемой зеленки, бандформирования усиливают свою деятельность, но масштабных вылазок мы не ожидаем — возможности такой у бандитов нет. В общем, обстановка сложная, но управляемая.
— А как долго все это может длиться?
— Точной численности бандитов никто сейчас назвать не осмелится. По некоторым подсчетам, их около 500. В основном это молодые люди в возрасте 25—28 лет. Что сегодня их мотивирует идти в лес — это вопрос, поскольку они прекрасно понимают, что Кавказ им принадлежать не будет и что федеральных сил хватит, чтобы подавить любую вспышку. Видимо, доллары не дают жить спокойно. Полностью отрезать их от обеспечения сложно, поскольку многие из бандитов легализованы, а кроме того, на Кавказе сильны родственные и семейные связи. Сегодня в Чечне нами создано два батальона, состоящие полностью из чеченцев. Они знают местность, традиции, людей, и у них уже есть результаты. Там ведется работа по отслеживанию молодых людей, которые вдруг пропадают, — выясняется: не ушли ли они в лес? Рано или поздно это, конечно, закончится. Правда, опыт Украины и Белоруссии советских времен говорит, что это может длиться долго.