Кризис, когда популярность власти подвергается серьезному испытанию, — теоретически прекрасный шанс для оппозиции проявить себя. Либо усилить свое представительство во власти, либо — как самый радикальный вариант — превратиться из оппозиции в собственно власть. Вопрос в том, каким путем — через выборы или с палкой и камнем в руках.
Самая крупная на сегодняшний день оппозиционная партия в стране — КПРФ. Как поведут себя коммунисты в случае, если по стране прокатятся массовые акции протеста, в интервью “МК” рассказывает лидер компартии Геннадий ЗЮГАНОВ.
— Вы не раз предрекали, что осенью ситуация в стране серьезно осложнится. Что конкретно вы имели в виду?
— Российская власть истратила за несколько месяцев 217 млрд. долларов из стратегической заначки. Эти деньги не дошли ни до одного реального сектора производства, и к осени может оказаться: “подушка безопасности” Кудрина превращается в пустую грязную наволочку. Дальше — армия безработных увеличивается. На сегодня их уже 6 млн. 500 тыс. И если так пойдет, к осени будет 10 млн. Антикризисная программа правительства предусматривает создание около 1 млн. рабочих мест. А что делать с остальными людьми? С теми же 200 тыс. офицеров, которых собираются уволить из армии? А у нас ведь еще и 3 млн. гастарбайтеров ходят без дела, с молотком в кармане, без куска хлеба и билета на обратную дорогу! Малый и средний бизнес может дать очень много рабочих мест, но для этого ему нужно предоставить налоговую льготу. Пока этот вопрос не решен.
— Так что же может произойти осенью? Стихийные акции протеста?
— Они будут обязательно. И не к осени, а раньше. У нас 490 городов живут за счет одного-двух предприятий. Там если производство остановилось, то работы нет у всей семьи.
— Как поведет себя КПРФ, если по стране прокатятся уличные акции? Готовы ли вы возглавить народный протест?
— Мы все сделаем для того, чтобы это были не анархичные, а хорошо организованные акции, которые должны проходить исключительно в мирном русле.
— В таком случае согласны ли вы с тезисом, что власть в каком-то смысле заинтересована в компартии, которая может выступить в качестве отдушины для гражданского недовольства, не допуская при этом хаоса?
— Нет, стоп. Многие говорят, что для коммунистов чем хуже, тем лучше. Я, как и все мировое комдвижение, никогда не разделял такую позицию. Поэтому мы будем все делать, чтобы максимально сгладить удар от этого кризиса. Максимально! А для начала, чтобы организованно, грамотно понудить власть изменить курс и политику, нужно выгнать из правительства никчемных министров. Я бы на месте Путина давно выгнал!
Кудрин — это не финансист, это бухгалтер. Фурсенко — не министр. Это человек, который со школьным мелом ни одного дня у доски не стоял, он не понимает, что такое образование. Что касается министра обороны, который даже взводом не командовал, то он скоро доведет армию до численности парадного полка. И при этом самую сложную работу в правительстве бросили на женщин! Всех больных, инвалидов — на плечи Голиковой. Всю экономику, производство взвалили на бедные хрупкие плечи Набиуллиной. И теперь сельское хозяйство досталось симпатичной женщине (Елене Скрынник, новому главе Минсельхоза. — Н.Г.): на ее плечи взвалили все леса, воды, огороды, 41 млн. гектаров непаханной земли, вырезанную скотину!
— Сами же не раз говорили, что женщины — более толковые руководители, чем мужчины. Чего ж теперь ругаетесь?
— Понимаешь, все-таки на фронте, на войне — а сейчас идет битва за выживание нашей родины — на передовую мужиков посылали. И правильно делали.
“Кочегар что попало делает”
— Вы постоянно заявляете, что для достойного выхода из кризиса нужно сменить экономический курс. А смена власти для вас разве не принципиальный вопрос?
— Эта власть в том составе, который есть нынче, не справится. Поэтому надо немедленно менять команду и принимать более реалистичную программу выхода из кризиса.
— Вот вы опять говорите лишь о смене курса и части команды. Мне же хочется получить ответ на вопрос: для вас принципиально, чтобы Путин и Медведев ушли в отставку, или нет?
— Еще раз говорю: если руководство страной останется в руках той же команды, что есть, то Россия утонет. Понимаешь, вот ты остался в море на тонущем корабле, а у тебя кочегар что попало делает, а те, кто должен прокладывать курс и вовремя подносить еду команде, тоже не в состоянии этого делать и так далее. Как ты можешь с этим справиться?!
— Представьте, что перед вами альтернатива: либо прийти к власти, но в результате хаоса и беспорядков, либо по-прежнему оставаться в оппозиции, но при этом сохранить покой в стране. Ваш выбор?
— Я заинтересован в том, чтобы мы вышли из тяжелого кризиса не в результате гражданской войны и драки, а в результате грамотных, точных и верных решений.
— По долгу службы вы нередко общаетесь с Медведевым и Путиным…
— ...это нормально!
— Высказывал ли кто-нибудь из них просьбы и пожелания относительно уличной активности КПРФ? В частности, не просили ли вас не подогревать протестных настроений?
— Я и тому, и другому всегда прямо говорил, что мы не согласны с этим курсом, что мы проводили и будем проводить акции протеста. Это наша прямая обязанность как оппозиции, а вы, представители власти, должны прислушиваться. И еще требовал, чтобы нам не мешали проводить акции: “Если ваши провокаторы полезут, то вы только обострите ситуацию”. В общем, они пока согласились.
— Велика вероятность, что уличные действия будут все чаще запрещать. Как поступите, если столкнетесь с запретами?
— Мы будем проводить акции в любом случае.
— Даже если вас начнет разгонять с дубинками ОМОН?
— Мы готовы отстаивать социальные права граждан всеми законными способами. Если ОМОН будет нарушать закон, то пусть отвечает за это. С другой стороны, хочу властям напомнить: местный ОМОН во Владивостоке не стал разгонять людей (имеются в виду зимние акции протеста против повышения пошлин на иномарки. — Н.Г.). Карательный отряд завозили из Подмосковья. Я на встрече у Медведева сказал: “Вам не хватит отрядов, чтобы возить их по всей России. Не занимайтесь глупостями”.
— И что Медведев?
— Мне кажется, он понимает.
— Но он вам что-то ответил?
— Да я и не требовал ответа. Я просто объяснил, что если бы власть не хотела этого безобразия на Дальнем Востоке, то давно бы построила там полсотни предприятий суперкласса. Чего ж они за восемь лет ни одного не построили? Ну так же нельзя. А одной милицией подобные явления невозможно остановить. Если в ходе преодоления кризиса делать ставку на разгон акций, то это крайне опасно.
“Я бы Кудрину оторвал уши”
— С кем вам комфортнее иметь дело — с Путиным или с Медведевым?
— Тут все непросто. Оба вроде бы умеют вести диалог, слушать и записывать. Оба, как правило, комментируют вопросы, не оставляя без ответа даже самые острые. Но дел абсолютно недостаточно. Все идет, как шло. Оба ведут старый курс. Было бы для всех полезно, если бы они для начала стали прислушиваться к КПРФ и внимательнее прочли нашу программу.
— Неужели до сих пор так ни разу и не прислушались?
— Вроде бы и прислушались. Ну, допустим, на мое замечание о том, что 800 тысяч студентов уже не могут платить за учебу, Медведев отреагировал немедленно. Тут же дал поручение, выступил на сей счет на совете ректоров (глава государства предложил переводить на бюджетные отделения тех студентов, которые учатся на “4” и “5”. — Н.Г.). Путин очень энергично отреагировал на мое предложение по заготовке хлеба. Я настаивал на 15 млн. тонн, Медведев сказал, что надо 20 заготавливать. Путин и Зубков поддержали. Одно время, например, хотели уничтожить многие ракетные дивизии. Я пошел к Путину, он тут же провел заседание Совбеза и затормозил это безумие. Если обращаешься к ним с письмами, то ни один, ни второй не откладывают их в долгий ящик — тут же посмотрят, дадут поручение. Все так. По частностям. А в целом — стратегически — воз и ныне там. Власть бессильна. Слова, слова, слова и очень мало дел.
— Вам, конечно, по статусу положено критиковать власть. Но сами же признаете, что к вам все-таки прислушиваются. Значит, президент с премьером у нас не такие уж и плохие, как вы пытаетесь показать?
— Дело не в этом. Если бы Кудрин выполнял мои поручения так, как он выполняет поручения Медведева, я бы — а я не злой человек — оторвал ему уши вместе с головой! Потому что так нельзя. Государственная машина должна работать быстро и эффективно.
“Как правило, Путин и Медведев отзванивают”
— Недавно вам поставили прямую связь с президентом. Чем она отличается от АТС-1?
— Вот смотри: первый аппарат — это “кремлевка”. Кстати, когда мне ее впервые поставили — а я тогда в ЦК КПСС работал, — я по ней мог дозвониться до любого министра. Это и есть АТС-1. Мне офицер, который ее ставил, сказал: “Вы обязаны брать трубку, даже если проводите очень важные совещания. Потому что это связь для высшего управленческого персонала, которому надо ответить, сказав, что я вам отзвоню, или выслушать. АТС-1 нужна для эффективности. Если вы куда-то уехали или вышли из кабинета, то должны переключить телефон на приемную. Секретарь, получив важный звонок, обязана вас найти и доложить об этом…” Так вот, с “первой кремлевкой” в последнее время такая история: кому ни звонишь, берут трубки одни секретарши. Это абсолютно ненормально! Вот “вторая кремлевка”, вот ВЧ — высокочастотная связь с любым регионом. Сейчас подниму трубку, “ноль” наберу — и через минуту оператор соединит с любым губернатором. В принципе этих телефонов вполне достаточно для связи с каждым высокопоставленным человеком. Но сейчас любой телефон может прослушиваться.
— Прямо-таки и любой?
— Да! А вот президентская связь засекречена. Во-он тот телефон с черными кнопками. Вот (открывает синюю книжицу с надписью “Президентская связь”) — здесь сто абонентов: Медведев, Путин, руководство президентской администрации, министры, члены Совбеза, крупнейшие губернаторы… У каждого свой четырехзначный номер. Жириновский орал в Думе, что ему, в отличие от Зюганова, связь с президентом не поставили. Так вот: она у него появилась год назад! Он врал. А я для себя эту связь не просил. Просто у меня Медведев (во время одной из встреч с лидерами фракций. — Н.Г.) поинтересовался: “Что, у вас нет президентской связи?” Ну, потом пришли люди и поставили. Меня и в кабинете-то не было в это время.
— А с чего вдруг Медведев завел с вами разговор о президентской связи?
— Ну, понимаешь, звонили как-то мне и не дозвонились. Вот он и спросил.
— И как работает эта связь — звонок поступает напрямую в кабинет президента или, как и в АТС-1, сначала отвечает секретарь?
— Я не знаю. Я Медведеву еще не звонил. Но вот некоторым министрам набирал, ответили они сами. Во всяком случае, у меня президентскую связь некуда переключить. Наверное, и у них так же. И еще я должен сказать, что культура связи у Медведева и Путина высокая. Вот позвонил я, например, кому-нибудь из них в приемную, а человек на совещании, на переговорах и прочая. Я говорю: “Ну, доложите, что Зюганов звонил”. Как правило, Путин и Медведев отзванивают. А вот министры делают это редко.
— Наверное, в первую очередь это относится к Кудрину, которого вы постоянно критикуете? Или вы ему и сами не звоните?
— Звоню. И я бы не сказал, что он не соединяется.
— А вы говорите Кудрину по телефону: “Алексей, тебя пора отправить в отставку”?
— Нет. Я ему в прошлый раз не по телефону, а в лицо сказал: “За такую работу надо суковатой палкой бить”.
“Я уверен, что у меня в кабинете стоят “жучки”
— В одном из недавних интервью вы сказали, что вас “прослушивают с утра до вечера”...
— Нет, это раньше так было. А сейчас, я думаю, слушают периодически — когда осложняется обстановка, например. Постоянная прослушка — дорогое удовольствие.
— Приведите пример, когда вы по каким-то признакам понимали, что вас прослушивают.
— Например, провели совещание у меня в кабинете, рассмотрели предложения, потом смотришь — “Справедливая Россия” выдвигает инициативы один в один.
— А может, в этом случае работала не прослушка, а ваши депутаты “сливали” информацию?
— Не думаю.
— Тогда получается, слушают не только ваши телефоны, но еще и в кабинете установили “жучки”?
— Я уверен в этом.
— Может, стоило пригласить специалистов, чтобы, так сказать, почистили помещение?
— Вот в этих телефонах — кто бы ни обследовал их — есть такая “релюшка”, которую всегда можно включить. Включат во “второй кремлевке” или в “первой” — и все, что мы говорим, запишется.
— То есть бороться с прослушкой бессмысленно?
— Крайне сложно.
— А что вы делаете, когда вам нужно провести разговор, который ни в коем случае не должны зафиксировать посторонние? Выключаете мобильный и вынимаете из него батарейку, например?
— Через мобильный можно даже с вынутой батарейкой прослушать. Поэтому лучший способ вести конфиденциальные разговоры — это выезжать на природу. Там, кроме синичек, вас не подслушает никто.