Напомним, что по одной из версий убийство российского дипломата Дмитрия Вишернева и его жены связано с тем, что он вышел на след убийц гендиректора компании «EL Петролеум — Абхазия» Сергея Клемантовича и его подруги Оксаны Скаредновой. Во всяком случае, после того, как в расследовании дела Вишернева абхазским следователям начали оказывать интенсивную помощь их российские коллеги, внезапно «раскрылось» и дело Клемантовича, по которому до того целый год не было никаких результатов. А тут вдруг тела бизнесмена и его подруги сразу обнаружились: в заброшенном колодце в селе Адзюбжа Очамчырского района. На это место указали задержанные по делу жители Абхазии Рамин Хмаил, Ахра Гопия, Джумбер Бигвава и Аслан Цвижба. Эти же лица, вероятно, указали и на заказчика: депутата парламента Абхазии Нодика Квициния. 19 октября генпрокуратура Абхазии попросила Верховный суд республики проверить признаки преступлений в действиях Квициния, и 23 октября коллегия Верховного суда удовлетворила представление генерального прокурора.
Теперь для проведения следственных действий с подозреваемого необходимо было снять депутатский иммунитет. Перед абхазским парламентом встал роковой вопрос: как сдать «своего». Из 35 депутатов 13 от голосования предпочли дипломатично уклониться. В итоге 7 ноября решение принято не было.
Тяжкий груз с депутатской совести помог снять сам Квициния, который написал заявление о добровольном снятии с него депутатской неприкосновенности. Трудно сказать, что на него повлияло больше: советы адвоката или 173 страницы доказательств, представленных генпрокурором Сафарбеем Миканба спикеру парламента. Со второй попытки Квициния все же лишили иммунитета, но это вовсе не означает, что он будет осужден.
Все долго закрывали глаза на то, что в Абхазии криминалитет уже давно стал частью государственной системы. После войны республика в течение многих лет была «серой зоной», где действовал не закон, а «понятия». С Клемантовичем расправились потому, что долгое время здесь именно так решали «вопросы», и никому никогда за это ничего не было. Война меняет менталитет людей. У некоторых напрочь «сносит крышу», насилие для них становится единственным способом решения проблем. Говорят, что после войны в Приднестровье было принято негласное решение расстреливать бандитов, которые терроризировали мирное население добытым в боях оружием. Один бывший сотрудник спецслужб Абхазии, абхазец по национальности, говорил мне, что он выходил на покойного президента Ардзинбу с предложением так же поступить с членами бандитских группировок, действовавших в республике после войны. Но тот отказался: ведь это абхазы, а их и так мало.
Когда в Абхазии долгое время преследовали, а затем зверски избили самого крупного частного российского инвестора — Игоря Варова, — Москва закрыла на это глаза. Никто не был привлечен к ответственности. Когда отнимали квартиры у русских, отнимали бизнес у российских инвесторов — Москва молчала. Стоит ли удивляться теперь трупам в колодце?