Терроризм — дело семейное
О Даудове известно не так много. Родился в 1961 году, срочную службу проходил в Афганистане, по некоторым данным, был судим и, отбыв срок, вернулся в родное село Губден Карабудахкентского района Дагестана. Губден известен как одна из самых строгих мусульманских общин республики. Многие жители села придерживаются радикальных взглядов и ваххабизма. В окрестностях села действовал крупнейший отряд боевиков под руководством Магомедали Вагабова. Благодаря своим успехам Вагабов занимал высокую должность в иерархии “джамаата Кавказ” и считался “человеком номер два” после Доку Умарова.
По всей видимости, первоначально Даудов был одним из каналов снабжения боевиков. По крайней мере соседи подозревали, что он связан с торговцами оружием. Однажды дом Даудова загорелся, и тушившие его всем миром соседи обнаружили там целый склад оружия. Даудов и трое его сыновей не стали дожидаться гостей из спецслужб и ушли в лес, присоединившись к отряду Вагабова. Женщины, в том числе и супруга Даудова, остались следить за хозяйством.
Имевший боевой опыт Даудов стал одним из самых ценных и удачливых бойцов Вагабова. Его сыновьям повезло меньше — двое из них были убиты в столкновениях с правоохранительными органами. Когда в августе прошедшего года амир и четверо его охранников были уничтожены силовиками, авторитетный Даудов возглавил отряд. Правда, лидер бандподполья Умаров не стал признавать сменщика амиром Дагестана, а назначил на эту должность Исрапила Валиджанова. Чтобы доказать свою компетентность в новом амплуа, Даудов прошедшей осенью совершил несколько дерзких нападений, среди которых убийство начальника межрайонного отдела УФСБ по Дагестану Магомедсаида Гаджиева.
Именно жена Даудова (по некоторым данным, ее звали Аминат) приехала в столицу в конце декабря вместе с Зейнап Суюновой. Они должны были совершить два теракта в новогоднюю ночь — предположительно, на Манежной площади и в одном из аэропортов. Но что-то пошло не так, Даудова подорвалась в гостевом домике в Кузьминках в ходе подготовки, а менее идеологически стойкая Суюнова бежала с места происшествия и была схвачена несколько дней спустя в Волгограде.
В понедельник также появилась информация о том, что органы разыскивают 22-летнюю Бэлу Баркинхоеву. Как сообщал “МК”, в начале декабря Баркинхоева сбежала из дома в ингушском Карабулаке, а потом позвонила матери из “Внуково” и сказала, что планирует стать шахидкой. Баркинхоеву задержали, но прямых доказательств против нее, кроме ее же слов, не было. Мало того, за девушку заступился даже президент Ингушетии Евкуров, заявив, что она уехала в Москву к своему жениху, а на нее просто кто-то “вешает ярлыки”.
При всей странности истории с Баркинхоевой в ней есть одно важное сходство с судьбами Даудовой, Суюновой и других смертниц — в ее жизни недавно был трагический случай. Ее и еще двух девушек, стоявших на автобусной остановке, сбила иномарка. Чтобы спасти жизнь Баркинхоевой, врачам пришлось вскрывать ей череп, а ее лучшая подруга на всю жизнь прикована к кровати.
От московских взрывов — к дагестанским
Один из разыскиваемых по делу о взрыве в Кузьминках, по данным следствия, Пайзулаев Шамиль Пайзулаевич, 1978 года рождения, зарегистрирован в дагестанском городе Избербаш по улице Оскара, 87. Репортеры “МК” побывали на его родине.
Избербаш — 50-тысячный город на берегу Каспийского моря. Лет десять назад здесь было полно наркоманов, теперь, говорят, почти нет. Население занимается торговлей, строительством и рыболовством. Живут тут в основном даргинцы, остальные — кумыки. Такого беспредела в плане терроризма, как, например, в Махачкале, Хасавюрте и горных районах, тут нет. Улицы Оскара в Избербаше не оказалось — ее переименовали в улицу Мутагирова. В квартире №17 на первом этаже, где когда-то жил предполагаемый террорист Пайзулаев (кстати, однофамилец известного чеченского поэта), никого нет. Звоню в соседнюю дверь.
— Они давно продали свою квартиру и уехали в соседний Манас, — говорит соседка. — Странная семейка была. У них двое сыновей, и оба какие-то непутевые, оба судимые. Ничего особенного сказать не могу, скрытными не были, но не общались без повода.
И действительно, выяснилось, что, например, Шамиль Пайзулаев был судим по ст. 175 УК РФ — скупка и перепродажа краденого. В розыск по обвинению в участии в рядах НВФ его объявили в прошлом году.
Следы террористов привели в Избербаш не только репортера “МК”, но и спецслужбы. Как мы уже сообщали, задержанные по подозрению в подготовке новогоднего теракта в Москве дали информацию о другой готовящейся акции — именно в Избербаше. И действительно, в воскресенье в городе прогремел мощный взрыв в жилом доме на улице прямо напротив центральной мечети. В небо над городом сразу поднялись вертолеты “Ми-8”, видимо, сбрасывали “тяжелых”, — силовое сопровождение ФСБ. По всему городу были выставлены посты с ребятами в полной экипировке: разгрузках, бронежилетах, масках…
Иду в разрушенный дом. Под ногами скрипят осколки выбитых стекол, на земле валяются ошметки вещей, обрывки бумаги. В этот момент начинается азан — имам центральной мечети, которая находится в 50 метрах, призывает на молитву. Громко, на весь район, раскатывается “бисмилла аррахман, аррахим…” — “Аллах всемогущий, милостивый”. Толпы мужчин возле места ЧП двигаются в сторону мечети. Пытаюсь сосчитать: сколько их, шокированных произошедшим, обиженных, озлобленных? 30, 40, 50? Внутри разрушенного дома на руинах стоит старик. На глазах его слезы, руки дрожат.
— Как же это так? За что? — спрашивает сам у себя Низам. — Утром мне позвонили, сказали, что здесь беда. Я примчался из города, вся улица оцеплена. Сестре моей, хозяйке дома Муслимат, плохо с сердцем, вызвали “скорую”. Сначала приехало много наших сотрудников милиции, а потом полностью вооруженные люди в масках, человек 30. С ними люди в штатском. Они выволокли Муслимат из квартиры, перевернули все вверх дном, затем привели двух понятых и сказали, что будут делать обыск. При обыске подняли диван, а там сумка какая-то, ее открыли, говорят — тротил. Никогда этой сумки тут не было. А мне человек один, который сказал, что он следователь ФСБ из Москвы, Лев Владимирович, говорит: “Сын хозяйки дома подозревается в терроризме”.
— А чем он занимается?
— Камиль служит пограничником, здесь рядом, на берегу, в Каспийске. Три дня назад он получил отпуск, купил машину и поехал в Ставрополь ставить ее на учет. Какой он террорист? Да если он убил кого-то, накажите его. Но он этого не мог сделать. У нас нормальная семья. Еще у Муслимат дочка есть, Муминат. Она живет через дорогу с семьей, медсестрой работает.
В итоге после обнаружения сумки с тротилом ее решили взорвать. Старик Низам пытался попросить “федералов” обезвредить ее, но ему сказали, что это опасно и своими людьми рисковать никто не собирается. Подтянули провода, подключили к машине с генератором и подорвали. Дом взлетел на воздух. Соседние дома тоже пострадали.
— Меня дома не было, когда у нас все это начало происходить, — говорит Расул Исаев, хозяин соседнего дома, который тоже серьезно поврежден. — У меня стена повреждена, по потолку трещины, окна выбиты, люстра слетела, кондиционер вывалился. И кто в этом виноват? О компенсации я даже не мечтаю…
Люди в недоумении: что это было? Реальная борьба с терроризмом или результат для галочки? Как им жить дальше, где взять средства, чтобы построить новое жилье? Я всматривалась в задумчивые лица топчущихся возле руин парней. Возможно, в будущем, просматривая базу по розыску членов НВФ, увижу их на фотографии напротив ориентировки и скажу: “Я знаю, почему они оказались здесь. Помните, Лев Владимирович, взорванный дом в дагестанском Избербаше?”
Дагестан—Чечня