В устах экс-премьера, в период правления которого российская экономика начала стремительно выздоравливать после страшного кризиса 1998 года, такой вердикт звучит особенно жестко и хлестко. Впрочем, у Медведева есть одно небольшое утешение. О воззрениях главного конкурента Медведева внутри путинской свиты Алексея Кудрина Примаков, не называя фамилий, высказался с таким же отсутствием теплоты.
Ажиотаж в большом зале Центра международной торговли в Москве — том самом, где Владимир Путин недавно проводил свою пресс-конференцию, — был такой, что сидячих мест для всех вип-персон не хватило, и некоторым из них, как, например, окруженному телохранителями боссу крупнейшей российской естественной транспортной монополии, пришлось стоять.
Что вызвало столь пристальный интерес российской элиты? Не поверите, выступление человека, который покинул ряды высших лидеров страны в далеком 1999 году и явно не имеет планов туда вернуться, — Евгения Примакова. И ожидания публики не были обмануты. Такую степень жесткости критики правительственного курса, какую продемонстрировал Примаков, среди высших российских политиков доселе себе позволяли лишь два человека — Путин и Кудрин.
Впрочем, совсем впрямую Евгений Примаков нынешний кабинет министров не ругал. Вместо этого многоопытный политик заявил: «Экономический спад России в 2013 году обусловлен внутренними, а не внешними причинами. В этой связи особо острый характер обретает проблема необходимости противодействия политике неолибералов в России».
Кто же эти таинственные «неолибералы», которые, согласно намеку экс-премьера, тянут нашу экономику вниз? Не либералы в прямом смысле этого слова. Как сказал Примаков: «Существует огромная разница между неолиберальной политикой, особенно в экономике, и истинно либеральными требованиями независимости суда, прекращения вседозволенности чиновничьего аппарата, борьбы с коррупцией, фальсификацией на выборах, за обязательность подчинения закону всех сверху донизу».
Все это, по мнению Примакова, либерализм со знаком плюс. А вот что, с его точки зрения, является либерализмом со знаком минус: «Если говорить о платформе российских неолибералов, то основная ее составляющая — это уход государства из экономики. Наши неолибералы не только исходят из универсальности западных экономических теорий, даже без учета их эволюции, но, главное, не считаются с особенностями и степенью развития рыночных отношений в России».
Звучит как нечто из скучного ученого академического диспута? Не торопитесь с выводами. Конкретика будет — и очень даже оглушительная. Приведя цитату из выступления авторитетного эксперта, заместителя министра экономики РФ Андрея Клепача, Примаков прокомментировал ее так: «Клепач — один из немногих в правительстве, которые открыто высказывают свое мнение, как правило, не совпадающее с неолибералами».
С помощью этого и еще нескольких подобных риторических приемов Евгений Примаков не оставил у слушателей сомнений: под «неолибералами» он в первую очередь подразумевает «многих в правительстве» во главе с его председателем Дмитрием Медведевым. В лицо нынешней команде в Белом доме было фактически брошено очень тяжелое обвинение: министры проводят свою политику в интересах частного олигархического капитала и в ущерб интересам основной массы населения.
Примаков заявил: «Неолибералы, как правило, подчеркивают монополизм, свойственный естественным монополиям, но не обращают должного внимания на «олигархический монополизм» частного бизнеса, который, например, приводит через торговлю к росту цен на продовольствие и другие товары потребления населения. Вот где одна из прямых причин инфляции в России!»
Нечто подобное — правда, с использованием несколько менее изящной лексики — каждый день произносят в магазинах миллионы граждан РФ. Но академик Примаков не ограничился констатацией «народной мудрости». Он во всеуслышание задал вопрос, который, несмотря на всю свою логичность и удивительную простоту, в силу каких-то причин особо громко в России не звучит: почему правительство попыталось без широкого обсуждения форсированными темпами провести в стране новый «девятый шквал» приватизации?
«Правительство первоначально намечало приватизировать к 2016 году 100% «Роснефти», «РусГидро», «Зарубежнефти», «Совкомфлота», ВТБ, «Росагролизинга», «Россельхозбанка», а «Объединенной зерновой компании» даже к 2014 году. Стало необходимым принятие 27 июня 2013 года уже другого решения правительства, содержащего коррективы, по сути исключающие приватизационные аппетиты. Такое решение не было инициировано изнутри» — этот пассаж Примакова, как мне кажется, говорит сам за себя.
Экс-премьер РФ поднял и еще одну крайне важную для каждого тему — ползучей коммерциализации образования, здравоохранения и вообще всей социальной сферы. С точки зрения Примакова, это не вызвано объективной необходимостью. Он уверен: корень зла в попытках неолибералов «любым путем сжать расходы бюджета».
Стоит ли воспринимать все сказанное Евгением Примаковым как истину в последней инстанции? Разумеется, нет. С моей точки зрения, Евгений Максимович в своей речи был излишне добр по отношению к государственным корпорациям, про которые тоже при желании можно многое чего сказать.
Заметно было и другое: жестко критикуя правительство, экс-премьер воздерживался даже от намеков на критику в адрес Владимира Путина. А между тем ответственность за ситуацию в стране и совершаемые властью ошибки в первую очередь лежит все-таки на президенте, а не на премьере.
Но так ли уж важны все эти и другие нюансы? Зная Евгения Максимовича, я абсолютно уверен: он и не претендовал на то, что к его речи будут относиться как к сборнику директивных указаний. На что Примаков тогда претендовал? С моей точки зрения, на то, чтобы дать новый импульс серьезным дискуссиям о ключевых вопросах развития страны. И добиться этой цели бывшему главе правительства однозначно удалось.
Выступая на банкете после речи Примакова, спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко заявила: «Евгений Максимович — человек, который обладает редкой привилегией говорить то, что он думает». Сначала слова уважаемой Валентины Ивановны показались мне не очень понятными.
Говорить то, что думаешь, — не привилегия, а право. Весь вопрос в том, готов ли ты этим правом пользоваться или нет. Но потом я подумал еще и понял: в контексте современных правил российской политической игры Валентина Матвиенко права на все сто. Слава богу, что у нас есть Евгений Примаков!