– Почему именно Германия стала той страной, которая сыграла такую роль в освобождении Ходорковского? Зачем это нужно именно Германии?
– Может быть, просто у Германии эта тайная дипломатия (в кавычках, конечно), попытки способствовать скорейшему освобождению Ходорковского – ведь он не немецкий гражданин – были более эффективными, чем у других стран. Ведь не секрет, что почти все западные политики просили Путина совершить этот гуманный акт. Причем Германия здесь действовала, возможно, более дипломатично. Господин Геншер попросил меня оказать ему поддержку, переводить какие-нибудь документы, в силу конфиденциальности моей роли в этом я не мог обо всем этом говорить. Но никогда г-н Геншер не говорил и не хотел говорить о вине или невиновности Ходорковского. Этот вопрос его не касался. Просто просил Путина сделать гуманитарный шаг.
– А как давно вы были вовлечены в эту «операцию»?
– Два с половиной года тому назад меня попросил выступить в роли советника господин Геншер. Он был тогда президентом Германского совета по внешней политики, я работал в то время в его подчинении как специалист по России. В этом качестве он и просил меня консультировать его. Нужно сказать, что у Геншера был очень мягкий, не резкий, взвешенный подход к этому делу. Он вдумывался в ситуацию. Что еще важно: он пользуется прекрасным доверием в России, это человек, который вел себя очень честно на переговорах после того, как рухнула Берлинская стена, в начале 1990-х гг., когда Россия очень нуждалась в помощи – в том числе экономической – со стороны Германии. Все делалось тогда в дипломатическом русле, без излишнего шума, без громких указаний, без всякой помпы. Поэтому у Геншера есть определенный имидж, который позволил ему достучаться до Путина и дважды в доверительных разговорах с ним обсуждать сложившуюся ситуацию вокруг возможного помилования Ходорковского. А все другое – как его помилуют, почему, будут ли сокращать срок, будут ли вообще менять в России определенные формы законодательства – это все было дело Путина, дело российской правовой системы, если хотите, российской Конституции.
– Если говорить об успехе «тайной дипломатии», то в чем вы ее видите? В том, что удалось уговорить Путина помиловать Ходорковского – или же уговорить Ходорковского, чтобы он написал прошение о помиловании?
– Вы задали ключевой вопрос, на который я пока ответить вам не могу. Пока не могу...
– Ваша «тайная операция» шла в обход адвокатов Ходорковского или же они что-то знали?
– Определенные адвокаты знали. Самый главный адвокат Ходорковского знал, он вышел на господина Геншера. Он, естественно, присутствовал во всех этих делах.
– Но вы можете назвать его имя, чтобы мы не гадали, о ком идет речь?
– Посмотрите пресс-конференцию Ходорковского и все поймете.
– Объявлено, что пока Ходорковский не собирается возвращаться в Россию. Это его решение или же таково было условие Путина?
– Ну, почему? Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил же, что препятствий для возвращения Ходорковского в Россию нет. Так что это его личное решение, что он будет дальше делать. У него есть загранпаспорт с шенгенской визой на год. Он в любой момент может вернуться в Россию. Выехал-то он в Германию не потому, что его выслали, а потому что здесь лечится его мать. Правда, в тот день она как раз находилась в Москве! Но все бывает! В конце концов, это же было причиной. Я помню, о чем шла речь – и Германия была выбрана именно потому, что она здесь лечилась.
– Значит, у него все-таки была виза?
– Ему дали ее в Германии. Знаете, есть такие экстренные случаи – и у меня тоже был случай, когда уже на границе я получал российскую визу.
– А что насчет товарища Ходорковского по несчастью? Я говорю о Платоне Лебедеве. Почему он остается в заключении? Потому что не такая раскрученная фигура, менее известная на Западе? Или есть иные причины?
– Думаю, что таких причин нет. Господин Геншер занимался по просьбе адвокатов и при поддержке немецкого правительства именно Ходорковским – потому что он его лично знал, мог связать свою деятельность с его судьбой. Как президент Германского союза по внешней политике Геншер три раза принимал в Германии Ходорковского до его ареста, когда проводили здесь конференции. И когда его попросили защищать Ходорковского, он сказал: «Я могу это сделать, я его лично знаю». А Платона Лебедева он просто не знал...
– А сам Ходорковский знал, что ведется работа по его возможному освобождению? Или для него это стало сюрпризом?
– Думаю, что адвокаты советовались с Ходорковским. От него тоже должны были идти какие-то решения. И он был в курсе дела.
– Вопрос, может, не по адресу, но что вам известно о дальнейших планах Ходорковского?
– Можно сказать, что у него тысяча планов и ноль планов. Человек, который десять лет находился за решеткой и в лагере, должен сначала пройти какую-то стадию адаптации. Понять, в каком вообще внешнем мире он находится сейчас. Самый дельный совет ему здесь может дать только самое близкое окружение, семья. Думаю, что он сделает все, чтобы не расстаться с семьей.
– И немного о личном: что вы чувствовали, когда встречали в Шёнефельде Ходорковского?
– Волнение, конечно. Мы были с господином Геншером без официоза, без прессы и действительно мы понимали в этот момент, что эта деятельность г-на Геншера завершается успехом. Когда мы видим коллективный результат, то это всегда должно настраивать на позитив и радость.
Из досье «МК»: Известный немецкий политик Германии Ганс-Дитрих ГЕНШЕР родился в марте 1927 г. Будучи 16-летним парнем, он успел оказаться по мобилизации на войне, побывал в плену у западных союзников. В 1952 году Геншер перебрался из Восточной Германии в Западную, где вступил в Свободную Демократическую партию.
В прошлом Геншер занимал посты министра внутренних дел ФРГ (1969—1974 гг.) и министра иностранных дел (1974—1992 гг.), а также заместителя федерального канцлера Германии. С 1974 по 1985 годы он был председателем Свободной демократической партии Германии.
Геншер немало способствовал развитию политики Вилли Брандта по налаживанию отношений с коммунистическим Востоком (Ostpolitik), играл немалую роль в процессе разрядки и диалоге с Советским Союзом. Также Ганс-Дитрих Геншер известен как активный сторонник европейской интеграции.
В 1992 году Геншер по своему желанию ушел на пенсию, покинув посты в федеральном правительстве Германии, где в совокупности проработал 23 года. К тому времени он был своего рода «рекордсменом» как дольше всех находящийся на посту министр иностранных дел в Европе.