— В комсомоле! Там все было самым чистым, искренним. Он состоял в основном из подвижников, которые рвались на ударные стройки, в армию, в космос. Я не хочу сказать, конечно, что в МИДе, в правительстве были какие-то рвачи и хапуги. Нет, но такой сердечности, открытости там, конечно, уже не было.
— Министерство по делам СНГ ликвидировали, заменив агентством. Это было правильное решение?
— Что лучше — министерство или агентство, — однозначно не ответишь. Но однозначно можно сказать, что отношениями со всеми постсоветскими республиками нужно заниматься больше и лучше, чем сейчас. Политика должна быть умной и тонкой, без великодержавного нашего шовинизма, который роняет Россию в глазах людей из стран, которые стали самостоятельными, а в ряде случаев и самодостаточными. Мы же все время пытаемся выкрутить им руки.
В Средней Азии вот-вот изменится геополитическая ситуация. Один сценарий хуже другого. После ухода США из Афганистана при любом сценарии эта страна со временем может достаться талибам, а потом они пойдут в страны бывшего СНГ. Мы готовы к этому?
— Когда вы последний раз были в Афганистане?
— Да совсем недавно, на заседании Межправительственной комиссии. Они там в Афганистане все ждут апреля, но с разными чувствами. Понятно, что американцы никогда не уходят до конца и, уходя, все-таки остаются, как в Ираке. А вот талибы придут. К сожалению, этот замечательный народ обречен снова жить в условиях гражданской войны.
— Для России это опасно?
— Только на юго-востоке 3,5 тысячи прекрасно вооруженных ваххабитов, великолепно обученных штыков, которые, конечно же, заточены на то, чтобы пойти на пространства СНГ. Их цель для начала — Ферганская долина. А оттуда и до наших рубежей недалеко. Как говорил не так давно умерший замечательный дипломат Юлий Воронцов: лучше встречать врага под Джелалабадом, чем под Ашхабадом, Душанбе и Астраханью.
— Вы работали послом в период сразу после вывода советских войск из Афганистана. Уход армии был ошибкой?
— Конечно, нет. Нам надо было уходить. Однако никто тогда не знал, чем все закончится... Надо было вывести армию, но продолжать поддерживать дружественный нам режим боеприпасами, авиационным керосином, моторными смазками. Чтобы он продолжал успешно бороться с ваххабизмом. Но некоторые бывшие руководители заняли предательскую позицию. Они почему-то считали Наджибуллу заклятым коммунистом (кем он никогда не был) и оборвали всю материально-техническую и военную помощь этой стране. Мы их бросили, и с ними зверски расправились, замучили Наджибуллу... И кто мы в их глазах сегодня?
— А кто?
— Года три назад я возглавлял группу наших бизнесменов, посетивших эту страну, и в парламенте одна афганка сказала: мы легко прощаем, но долго помним. И каждый на эти слова подумал о своем. В любом случае афганцы очень хорошие люди и заинтересованы в экономическом сотрудничестве с нами.
— В восьмидесятые вы возглавляли Госкомитет СССР по делам издательств, печати и книжной торговле. То есть были главным цензором страны?
— У нас изгрязнили слово «цензура». Про Бенкендорфа говорят, что он был злодей, палач, негодяй. А он следил за нравственностью в обществе, очень много работал над тем, чтобы не уронить мораль. Мы пришли к тому, что цензуры, как государственного института, быть не должно. Но должна же быть личная моральная и патриотическая самоцензура...
Помню, в Афганистане мы жили, как на вулкане: ракетные обстрелы, война. Вдруг телефонный звонок: звонит журналистка из Москвы. А в Москве тоже было смутное время. Прошла информация, что меня отзывают из Кабула и возвращают в МИД. И эта девочка спрашивает: «Как же вы будете работать: у нас теперь демократия, а вы же не демократ?» Потом заявляет: «Мы тут кровь на баррикадах проливали, а вы в Афганистане отсиживались». В общем, убеждает, что в МИДе мне не место. Я пытался ответить, а когда понял, что меня не слышат, пошутил: «Девушка, в каждой серьезной организации должен быть свой Борис Николаевич. В МИДе его пока нет, вам понятно?» Она шутку не оценила, говорит: «Вы не хотите нормально со мной разговаривать?». Я сказал: «Да» — и повесил трубку. Потом посольство эвакуировалось с помощью наших героических летчиков, здание сожгли. Наш дежурный референт Аветисян был среди тех, кто уходил последним, сейчас он стал послом России в Афганистане. Посольство восстановлено из руин.