20 июля 2010 года — запомним этот пламенеющий день — в “Российской газете”, официальном печатном органе Правительства РФ, была опубликована программа партии “Другая Россия”. Радикальной оппозиционной организации, созданной под руководством Эдуарда Лимонова. Одного из самых известных “запрещенных людей” современной РФ: его предыдущую партию, упраздненную судом, доселе нельзя вспоминать по имени, а его самого по-прежнему принципиально не пускают митинговать по 31-м числам на Триумфальную площадь. Уже всех готовы были бы пустить, но только не его.
Вы можете сказать все что угодно. Например, что “Российская газета” была обязана опубликовать программу “Другой России” согласно федеральному закону “О политических партиях” — и ничего здесь нет, кроме чистой формальности. Я вам на это отвечу: еще год назад такая публикация была, на мой взгляд, совершенно невозможна. И не надо про закон. Россия, как известно, страна благодати, но не закона. Год назад любой юрист правительственного издания заявил бы, что “Другая Россия” — это не партия в том смысле, в каком определил законодатель. А потому напечатать ее программу не представляется возможным. А потом все басманные, мещанские и хамовнические суды, вместе взятые, подтвердили бы того юриста непреложную правоту.
Но дело, конечно, не в этой отдельной публикации. В последние месяцы мы видим и много другого из той же оперы. Например, еще недавно мы знали, что силовики — это честь, совесть и опора России.(Хотя бы не ум, и на том спасибо.) А сегодня силовиков уже мочат изо всех щелей. Прежде всего, конечно, ментов, которые стали почти официальными врагами многонационального населения РФ. Даже назвать их милиционерами уже как-то язык не поворачивается — сограждане могут засмеять. Самые что ни на есть лояльные подкремлевские комментаторы, вчера призывавшие “не охаивать огульно”, нынче предлагают прожекты полной ликвидации МВД как абсолютного зла. Но не ментами едиными жива ситуация. Уже вовсю подтягиваются и чекисты, которые, оказывается, “озеленили” чистые руки избыточными объемами наличной валюты, а холодную голову потеряли в борьбе за решение коммерческих вопросов. За ними — и фэсэошники (охранники нашего начальства), и разведчики, способные заслать на Запад разве что архисексуальную Анну Чепмен, и далее — везде. Словно кто-то где-то отменил старинную команду “нельзя!” и робко, одними губами пробормотал “можно!”. Но смиренное бормотание было тут же услышано сорока сороками алчущих, истосковавшихся по правде ушей. Крепостная стена самоцензуры если не обвалилась, то трагически треснула.
Да что силовики! Тут недавно холуи из холуев, аналитики, много лет подвизавшиеся на ниве профессионального поклонения Владимиру Путину (“ваше величество, скажу прямо, в лоб, по-солдатски, вы гений!”) и его “Единой России” (“эта партия будет вечной, даже если не менять батарейки”), опубликовали поистине скандальный доклад. В котором утверждается, что “Единая Россия”, оказывается, стремительно теряет городской электорат. А в русских городах набирают энергию и силу “новые сердитые” — представители того самого вожделенного среднего класса, которые активно недовольны всем и готовы смести “партию власти” с ее декоративного постамента. Поэтому, пишут холуи, “ЕдРу” надо срочно забыть про проклятое вчера, идти навстречу этим новым недовольным и где-то даже превратиться в оппозицию к самой себе.
Как говорил по схожему поводу один известный политолог, “это ж-ж-ж неспроста”. Вам это всё ничего не напоминает? Мне — да. Середину 1980-х. СССР. Гласность. Точнее, Glasnost — всемирным термином это слово стало именно в импортном начертании.
Тогда Михаил С. Горбачев и его соратники тоже решили выпустить пар, бросив кость мыслящей части населения страны. И позволили громко критиковать “отдельные уродливые явления” позднесоветской действительности. Например, привилегии партаппаратчиков: спецраспределители, особые больницы и поликлиники, эксклюзивные бобровые шапки. Притом Горбачев и Ко вовсе не стремились ни к какой демократии и не собирались делиться властью. Наоборот: за счет Гласности они намеревались укрепить свой режим и свое личное положение в нем.
Но горбачевцы просчитались. Они не учли, что после того, как началась Glasnost, фарш очень трудно провернуть назад, а зубную пасту затолкать обратно в жестяной тюбик. “Активная часть” населения СССР быстро задалась вопросом: почему можно говорить правду только до второго секретаря обкома включительно? А как же первые секретари? А Политбюро? А, страшно сказать, Генсек? А может, вообще, как учил Жванецкий, в консерватории — то есть в фундаменте Системы — что-то не так?
Точно так же будет и на этот раз. Кремлевцы затеяли Glasnost-2, чтобы укрепить сложившуюся политико-экономическую систему современной РФ. Путем установления (или, может быть, восстановления) дружбы с той самой активной частью населения, которой в нынешней стране многое не нравится. Но нынешняя активная часть населения уже понимает, что те же менты — это не марсианский десант, который можно отправить обратно в космос. Менты — часть власти, плоть от плоти ее. И если силовики ведут себя так, как ведут, — дело не в плохом цвете их полинявших погон. Просто, наверное, в консерватории что-нибудь не так. И не ментов с “чекистами” (и это слово уже без ироничной ухмылки не вымолвишь) надо менять, а — Систему.
Можно сколько угодно идти на поклон к “новым сердитым”. В условиях второй Гласности лукаво-суетливые заискивания “партии власти” вызовут у активных недовольных только новый приступ нарастающего отвращения. И желание изменить не мелочи — всё. Непонятно еще, что конкретно, но понятно, что всё.
Кстати, тогда, при Горбачеве, Glasnost начиналась одновременно с полузабытым ныне процессом, прежде известным как Ускорение. Вожди позднего СССР говорили, что нам надо срочно опередить научно-технический прогресс и тем самым ускорить в разы экономическое развитие.
Сегодня перед нами полный аналог Ускорения. Он назван модернизацией. В 1986 году Горбачев в Тольятти на полном серьезе вещал, что советский автопром станет мировым законодателем мод. Сегодня его последователь — не будем говорить кто, хотя это был Слоненок, — говорит, что в потемкинской деревне Сколково мы построим научно-технический рай всемирного значения. Ну-ну. Наверное, просто кто-то не использовал 13 часов в авиапути до Кремниевой долины (США), чтобы лишний раз пролистать учебник новейшей истории.
Что все это значит?
Что нас вскорости ожидает новая Перестройка. Точнее, Perestroyka. Помните такой термин?
Так называется совокупность хаотических процессов, которые генерирует агонизирующая Система, чтобы спастись от гибели. При этом спастись, как правило, не удается. А почему и как — мы поговорим подробно в следующий раз.
(Продолжение следует.)