Весной 1974 года выступления горняков в Англии снесли правительство Эдуарда Хита. Летом 1989 года забастовки шахтеров в том же Кузбассе до основания потрясли режим советского генсека Михаила Горбачева. Рельсовые войны наших горняков весны—лета 1998 года стали первым предвозвестником грядущего падения кабинета Кириенко и страшного экономического кризиса.
Пытаться сравнивать нынешние беспорядки в Междуреченске с этими событиями или с сегодняшним хаосом в Греции — значит обманывать и себя, и других. Не тот масштаб. Не те причины. Не то состояние казны. Не та ситуация в стране.
Верховную российскую власть вообще сложно обвинить в том, что она игнорирует страдания населения. Во всех странах Запада думают о сокращении социальных расходов. В России поднимают пенсии. Премьер Путин смахивает на пожарного, готового отправиться с ведром воды в любой регион страны, где возникает угроза социальных волнений.
Но 70 с лишним лет коммунистической власти вкупе с двумя десятилетиями реставрации дикого капитализма привели к тому, что механизм саморазрушения оказался встроен в саму структуру российского общества. Введение плоской 13%-ной шкалы подоходного налога — величайшее достижение российской власти последнего десятилетия. Без чего-то подобного у страны не было бы шанса двигаться вперед. Однако даже в самом благородном деле важно соблюдать меру. Мы ее не соблюли. Понятия “социальная справедливость” и “социальная защищенность” превратились в сегодняшней России в пустой звук.
Глава балансирующей на грани краха крупнейшей японской авиакомпании “Джапан эйрлайнс” демонстративно обедает в столовой вместе с рядовыми сотрудниками и ведет подчеркнуто скромный образ жизни. В России такое поведение немыслимо. “Одна страна, один народ, два стиля жизни” — вот главный лозунг сегодняшнего дня.
Вице-премьеры российского правительства считают возможным несколько раз слетать туда и обратно на Олимпиаду в Ванкувер на частном самолете. Столоначальники среднего звена в государственных корпорациях получают в месяц 10—14 тысяч долларов за перекладывание бумаг.
Простое население, возможно, не знает всех этих красочных деталей. Однако чудовищный разрыв в доходах очевиден для всех. А тут еще выясняется: за сумму, которую белая кость может оставить в ресторане за один вечер, ты, грязный (в случае с шахтерами — в прямом смысле слова) плебс, не только должен быть по гроб жизни благодарен “доброму начальству”. Иногда ты должен быть готов за эти “огромные деньги” еще и умереть. Разве это похоже на рецепт социального спокойствия в стране?
Я не призываю к тому, чтобы у нас в стране все вновь стали бедными. Мы это уже проходили. Еще более наивен призыв к подтягиванию всех зарплат в стране на высокий уровень. В реальной экономике таких чудес не бывает. Но бездумно идти дальше тем путем, которым мы идем, — предельно неразумно.
Западные политики восприняли идеи социальной солидарности не потому, что они такие добрые. У них просто очень хорошо развит инстинкт самосохранения.
Говорят, что в Междуреченске буйствовали не столько шахтеры, сколько “деклассированные элементы и провокаторы”. Не знаю, так ли это. Но даже если так — что с того? Провокаторы появляются только там, где есть почва для провокаций. Чтобы агрессивное меньшинство могло творить страшные дела, достаточно, чтобы большинство недовольно молчало.