В три часа дня в Кремле собралось Политбюро — определили преемника. А через два часа на Пленуме ЦК избирали нового Генерального секретаря. Когда прозвучало имя Михаила Сергеевича Горбачева, зал взорвался овацией. Судьба государства решилась. И вот уже четверть века политики и историки пытаются понять, чем было избрание Горбачева — случайностью или закономерностью?
За семь лет до этого, 19 июля 1978 года, на Красной площади хоронили Федора Давыдовича Кулакова, члена Политбюро и секретаря ЦК по сельскому хозяйству. Он был одним из самых молодых в Политбюро. В Москве шептались, что Кулаков умер не естественной смертью, что он застрелился. Особо подозрительные предполагали худшее.
— На его поминках я понял: Кулакова застрелили, — уверенно говорил первый секретарь Краснодарского крайкома Сергей Федорович Медунов, близко знавший Кулакова. — Кто-то увидел в нем соперника.
Не было ни коварного соперника, ни самоубийства. Он был не очень здоровым человеком. Но когда садился за стол — остановиться не мог. А в роковую ночь к тому же крупно поссорился с женой. Лег спать один. Говорят, что на ночь глядя он еще “добавил”, и сердце остановилось.
Недоброжелатели Горбачева уверяли, что только ранняя смерть Кулакова открыла ему дорогу наверх. Так и остался бы в Ставрополе. В реальности молодого и перспективного партийного работника несколько раз пытались перевести в Москву. Андропов намеревался взять Михаила Сергеевича к себе, в КГБ — заместителем председателя по кадрам. Горбачев имел шансы со временем возглавить Комитет госбезопасности. В таком случае он стал бы генералом армии, а не Генеральным секретарем. Не было бы и перестройки.
Но сложилось иначе. Он стал секретарем ЦК КПСС. Почему Андропов уже в роли генсека не сделал его своим преемником?
— Незадолго до Пленума ЦК, — вспоминал помощник Горбачева Аркадий Иванович Вольский, — я приехал к нему в больницу с проектом доклада. Андропов приписал к тексту: “Заседания секретариата ЦК должен вести Горбачев”. Тот, кто вел секретариат, считался вторым человеком в партии.
По словам Вольского, это было своего рода завещание Андропова. Мог ли Горбачев стать его преемником? Нет. Партаппарат жил по своим законам. Даже ленинское завещание оставили без внимания. С того момента, как Андропова поместили в больницу, откуда он уже не выйдет, в руках Константина Устиновича Черненко оказались все рычаги управления страной. Его приход к власти после смерти Андропова в 1984 году был предрешен.
Все шансы сменить Черненко были у министра обороны Дмитрия Федоровича Устинова, самого влиятельного члена Политбюро. Уже Горбачев говорил Устинову:
— Беритесь, Дмитрий Федорович. Поддержим вас на посту Генерального секретаря.
Устинову было далеко за семьдесят, но он продолжал работать в бешеном темпе. Осенью 1984 года состоялись совместные военные учения на территории Чехословакии. После маневров советская делегация задержалась, чтобы принять участие в праздновании 40-летия Словацкого национального восстания. Погода была плохая, а прием устроили на открытой террасе. На радостях генералы обнимались и целовались. Потом пришли к выводу, что кто-то заразил Устинова инфекцией, которую приняли за обычный грипп. Тот же недуг поразил и министра обороны Чехословакии генерала Дзура. Лечение не давало эффекта. Устинов погиб от нарастающей интоксикации.
Считается, что на пост Генерального после Черненко претендовал и член Политбюро Виктор Васильевич Гришин, который 18 лет руководил Москвой. Но Гришин нравился только узкому кругу своих приближенных. И его скомпрометировали громкие уголовные процессы.
Председатель КГБ Андропов недолюбливал Гришина. Пока Брежнев был здоров, держал свои чувства при себе. Когда настало время делить власть, Гришин оказался лишним. Первым арестовали директора Елисеевского магазина, за ним последовали другие аресты. Когда первый секретарь МГК ушел в отпуск, арестовали начальника Главного управления торговли Мосгорисполкома Николая Трегубова. Говорили, что сыщики землю носом роют, чтобы найти компромат на Гришина. Никаких конкретных обвинений руководителям города, разумеется, не предъявили. Но к 11 марта 1985 года Гришин был выведен из игры.
Когда Черненко ушел из жизни, один из самых влиятельных членов Политбюро — хозяин Украины Владимир Васильевич Щербицкий — находился в США во главе делегации Верховного Совета. Горбачева избрали в его отсутствие. А если бы Щербицкий прилетел в Москву и поспел к голосованию на Политбюро, результат был бы иным?..
Щербицкий был любимцем Брежнева. Говорили, что однажды Леонид Ильич сказал ему:
— После меня ты, Володя, станешь Генеральным.
Но после смерти Брежнева у Щербицкого в Москве союзников не было.
Были ли у Горбачева другие соперники? До появления Михаила Сергеевича самым молодым членом Политбюро был Григорий Васильевич Романов. Он 13 лет служил первым секретарем Ленинградского обкома. В 1972 году в Москву приезжал премьер-министр Италии Джулио Андреотти. Принимавший его глава правительства Косыгин заметил: “Имейте в виду, что основной фигурой в будущей политической жизни СССР будет Романов”. В 1976 году Брежнев сказал руководителю Польши Эдварду Гереку, что на роль преемника наметил Романова.
Андропов сделал Романова секретарем ЦК по военной промышленности и членом Совета обороны, куда Горбачев, даже исполняя обязанности второго секретаря ЦК, хода не имел. В день смерти Черненко Романов находился в Паланге в отпуске. Он вернулся в столицу, когда избрание Горбачева генсеком было предрешено.
Но у Романова в любом случае не было шансов. Ленинградская интеллигенция Романова презирала. Аркадий Райкин не выдержал давления ленинградского начальства и вместе со своим театром вынужден был перебраться в Москву. Даниил Гранин в перестроечные годы написал иронический роман, в котором низкорослый областной вождь — все узнали Романова — от постоянного вранья превращается в карлика.
В 1974 году Григорий Васильевич выдавал замуж младшую дочь. Свадьба прошла на даче первого секретаря обкома. Но по стране пошли слухи о небывалой пышности торжества, говорили, что по приказу Романова из Эрмитажа доставили уникальный столовый сервиз, и пьяные гости разбили драгоценную посуду. Романов был убежден, что это — работа западных спецслужб. Но есть и другая версия: московские политики погубили репутацию опасного соперника.
Черненко, надо отдать ему должное, не пытался отодвинуть Горбачева, как многие поступили бы на его месте. Он, напротив, его поддерживал. Михаил Сергеевич смог стать Генеральным только потому, что Черненко настоял на том, чтобы в его отсутствие именно Горбачев вел заседания секретариата и Политбюро. Константин Устинович сделал еще один символический шаг: пересадил в кресло справа от себя, которое традиционно занимал второй человек в партии.
В последние два месяца жизни Черненко Горбачев уже руководил страной. И все-таки в марте 1985 года ему необходим был союзник из старой гвардии. Эту роль взял на себя министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко. Он рассчитывал на повышение — на кресло председателя Президиума Верховного Совета — и сделал ставку на Горбачева. Закулисные переговоры, как говорят, вели три академика. Горбачев не спешил с ответом. Опасался: не ловушка ли это?
За несколько дней до смерти у Черненко развилось сумеречное состояние. Стало ясно, что его дни сочтены. Горбачев дал знать, что высоко ценит Андрея Андреевича и готов сотрудничать. Вечером 10 марта 1985 года Черненко умер. На заседании Политбюро слово взял Громыко — неожиданно для всех, кроме Горбачева. Сказал, что лучшей кандидатуры он не может себе представить. Этого оказалось достаточно: в Политбюро не было принято спорить.
Приход Горбачева к власти можно представить как цепь случайностей. Но, как говорят марксисты, случайность — проявление закономерности. Горбачев занял место на олимпе благодаря своим политическим талантам. И все его действия после избрания также были закономерными. Прекрасно помню то время. Тоскливое, раздраженное состояние общества и всеобщую жажду перемен. Помню, как даже высокопоставленные партаппаратчики в своем кругу, не стесняясь, крыли матом заскорузлую систему и связывали свои надежды с молодым генсеком. Преобразований хотели и будущие яростные критики Горбачева. Разумеется, представление о переменах у всех было разное — кого-то вполне устроило освобождение начальственных кресел от засидевшихся в них стариков.
Но в марте 1985-го даже лучшие умы не осознавали масштабов постигшей страну катастрофы, глубину ямы, из которой предстоит выкарабкиваться. Многие надежды, охватившие тогда общество, так и не станут реальностью. Ответа за все неудачи потребуют от Горбачева. Но не честнее ли возложить вину на его предшественников, которые десятилетиями загоняли страну в тупик?..