— Еще спрашивают, кто важнее — правительство, мэр Москвы или Московская городская дума. Нельзя сравнивать вещи несопоставимые. Дума нужна для тех вопросов, которые не может решить мэр. А фразы о “карманности” всплывают почему-то перед каждыми выборами, я предпочитаю их просто не замечать: обычное обострение у людей.
— Самое главное — принятие законов города Москвы, бюджета, устава города. В нем перечислены свыше 20 наших полномочий, в их числе, что особенно важно, выборы мэра Москвы. Мы, как в Соединенных Штатах Америки, по сути палата выборщиков. МГД от имени москвичей избирает мэра. Полномочий много, они реальны. И у мэра есть исключительные полномочия, в которые МГД не имеет права вмешиваться, заменять мэра. Мы как два полушария одного мозга.
— Меня насмешил ответ корреспонденту, который спросил, не смущает ли вас столь малое число — 35 депутатов Московской городской думы. Вы в ответ спросили, не смущает ли его ваш рост — 162 сантиметра. Интересно, почему в Думе 35 депутатов — не меньше и не больше?
— Она избиралась на основании указа президента, где было четко прописано это число. Откуда оно появилось, я не знаю. В 1993 году, когда криминогенная ситуация в Москве была страшной, как когда-то в бандитском Чикаго, кто-то пошутил, что у нас столько депутатов, сколько в Чикаго. Потом, правда, я выяснил: там их побольше чуть-чуть. Правда, в Лос-Анджелесе — поменьше…
— Вы родились в 1954 году, уже после смерти Сталина. Лужков и Ресин — другое поколение, они пережили в детстве войну, голод, разруху. Вы как отцы и дети…
— Хотите знать, есть ли между нами противоречия, свойственные разным поколениям? Я тоже читал “Отцы и дети”. Но когда человек взрослеет, непримиримость поколений исчезает. Я убедился, что людей с разными взглядами объединяет работа. Когда проблемы решаются, разрешаются противоречия. Но когда дело подменяется интригами, возникает много принципиальных разногласий.
— Когда познакомились с Лужковым?
— Первый раз услышал фамилию Юрия Михайловича, когда в июне 1991-го проходили выборы президента, мэра и вице-мэра. Тогда было ясно: Гавриил Попов — демократ, “политический” мэр, а Лужков — хозяйственник, который не даст развалить город. Потом запомнилась в журнале фотография Лужкова с авоськой с продуктами. И надпись: “Я такой же москвич, как все”. А когда меня избрали председателем Думы, мы договорились о еженедельных встречах, чтобы координировать работу, обмениваться мнениями по важным вопросам. Но, конечно, этими встречами общение не заканчивается: я, как и другие депутаты, постоянно участвую в заседаниях правительства Москвы; при необходимости мы отстаиваем точку зрения Думы; мэр помимо еженедельных приемов депутатов МГД несколько раз в год проводит общие встречи с участием парламентариев и членов правительства Москвы, где рассказывает о проделанной работе. В общем, налажено нормальное рабочее взаимодействие.
— Общение с мэром и руководством — это хорошо. А с народом-то вы вообще встречаетесь, представляете, чем дышат простые москвичи?
— Я веду прием населения в округе как минимум два раза в месяц, до последнего посетителя. А их всегда не менее десяти, порой больше двадцати. Бывает, начинаешь в три, заканчиваешь в десять вечера. В приемной городской Думы встречаюсь, плюс еще в партийной приемной — по разу в месяц там и там. Но на самом деле встреч происходит гораздо больше. На разных мероприятиях подходят люди, в радио- и телеэфире обращаются, присылают просьбы, письма, все это — важнейшая часть депутатской работы. И порой приходится узнавать такое, с чем средний москвич, дай бог, и не столкнется никогда…
— А это общение воплощается во что-то практическое или так, встретились, выслушали, посочувствовали, пригласили следующего?..
— Такого просто быть не может. Каждое обращение избирателя к депутату — это целая цепь действий. Его проблема документируется, дальше смотрим, что надо делать: звонить куда-то, письмо писать или просто посоветовать человеку, как правильно ему решить свою проблему. Знаете, нередко вопрос удается решить вообще в ходе телефонного разговора: сидит помощник, опытный юрист, он сразу же объясняет, что человеку нужно сделать, как написать, куда пойти и прочее. Хотя, конечно, в большинстве случаев депутату приходится вмешиваться лично, пробивать, проталкивать… Не буду преувеличивать: быстро положительно решить удается примерно процентов 40 проблем, с которыми приходят граждане. Еще столько же случаев влекут за собой длительную переписку с вероятностью положительного решения пятьдесят на пятьдесят. Оставшиеся случаи — либо проблема избирателя находится вообще вне нашей компетенции (скажем, ее решить может только президент), либо гражданин желает чего-то вовсе несбыточного…
— Но все это частные вопросы? Или обращения граждан как-то учитываются при определении путей развития города?
— Еще как учитываются. Это все иллюзия, что власти живут там где-то, наверху, и сами себе что-то изобретают. Пара конкретных примеров. Много лет мы искали средства, чтобы протянуть метро в Солнцево и Ново-Переделкино (Метрострой — вообще больной вопрос: федеральные власти должны давать нам половину средств, но много лет под разными предлогами этого не делают, вот и строим метро медленнее, чем хотелось бы). Наконец, решили протянуть в эти районы ветку легкого метро, как в Южном Бутове. Но только объявили об этих планах, посыпались письма граждан, испугавшихся, что поезда будут сильно шуметь. Переделали проект, теперь поезда поедут не над землей, как проектировалось из-за экономии, а в тоннелях, что намного дороже. Уже начались подготовительные работы. Ко мне пришла группа жителей, обеспокоенных тем, что посреди района появился огромный строительный забор: уж не мусоросжигательный завод ли здесь появится? Успокоил их: это строится депо для вагонов новой линии метро, которая пройдет от “Площади Победы” через Мичуринский проспект в Солнцево и Ново-Переделкино. Люди ушли довольными.
Или вот еще случай: по обращениям граждан мы удалили из проекта развития округа бетонный завод. Не то чтобы я скомандовал: “Здесь не строить — и баста!” Просто в ходе слушаний я напомнил архитекторам, что в моем избирательном округе промышленная зона по Генплану не предусмотрена. Помогло, прислушались...
Знаете, во всем, что происходит в округе хорошего или, не дай бог, плохого, есть и заслуга, и вина депутата. За границей нет таких очередей к депутатам, там работают законы, принятые ими… А у нас приходится частенько работать “толкачом”.
— Недавно во время субботнего объезда мэром строек я неожиданно увидел вас у башни “Вертикаль” на Ленинском проспекте, где дольщики заждались квартир…
— Я несколько раз там бывал, там есть проблемы… Я встречался с дольщиками, они опасаются, что город примет дом с недоделками и придется им за свой счет все устранять. Работы там ведутся. Деньги, а это главное, пошли строителям, так что у этой проблемы есть положительная перспектива.
— Как я понимаю, вы относитесь к тем, кто нарушает субботу, нарушает Кодекс законов о труде.
— Нарушения КЗОТа здесь нет, как и самого КЗОТа. По Закону о статусе депутата МГД у нас суббота — официально рабочий день. Выходным является воскресенье. Хотя многие депутаты и по воскресеньям выезжают, встречаются с избирателями, участвуют в мероприятиях своих округов. Моя любимая шутка (в ней есть доля истины): рабочий день депутата длится 4 года. Срок, на который его избрали.
— Строительство почти всегда имеет своих и сторонников, и противников. Известный депутат-коммунист недавно заявил, что власти не посчитались с интересами москвичей, нарушили исторически сложившийся облик Манежной площади, построив на ней “Охотный Ряд”.
— Он, возможно, не в курсе, что в старой Москве такой площади не существовало. Она возникла, когда большевики до войны разрушили вековую застройку перед Манежем, залив асфальтом образовавшееся пространство, предназначавшееся под проспект, ведущий к Дворцу Советов. Его, правда, не построили; а на площади отстаивалась бронетехника перед парадами. Так что не надо валить с больной головы на здоровую: именно коммунисты в свое время нарушили исторически сложившийся облик площади.
Зато теперь Манежка — это самое оживленное место в центре. И никто по разнарядке не направляет сюда свадьбы; люди сами стремятся к фонтанам, в магазины, рестораны. И присутствие тысяч веселых москвичей и гостей столицы никак не оскорбляет строгую торжественность Красной площади и Александровского сада.
— Нельзя ли принять закон, запрещающий строительство на месте разрушенных храмов? Так, взамен крупнейшей в России Пантелеймоновской часовни появился торговый центр; на земле древнего храма Святого Евпла на Мясницкой громоздят нечто. Такая напасть угрожает Знаменке, Воздвиженке, Покровке и другим улицам центра.
— Еще раз, давайте будем правильно расставлять акценты. Пантелеймоновская часовня была сооружена в конце XIX века как подворье Русского Пантелеймоновского монастыря на Афонской горе в Греции, а уничтожена в 1933—1934 годах (вместе с храмом Христа Спасителя) все теми же коммунистами, которые ныне так пекутся о разрушении исторической Москвы. Равно как и церковь XV века архидиакона Евпла на Мясницкой, 9. Она тоже была снесена в 1925—1926 годах большевиками, собиравшимися построить здесь 9-этажный Дворец трестов. Слава богу, не успели.
Но вообще, давайте проведем совместную акцию Думы с “МК”: вы дадите мне адреса владений, где были разрушены церкви, а мы внесем их в Генеральный план, чтобы там была запрещена светская застройка.
— Перед торговым центром “Европейский” на моих глазах возник малый Черкизон — бомжи, восточный базар, непрошеные гости торгуют из-под полы рыбой, икрой, перепродают пачки сигарет… Сколько еще городские власти будут терпеть эти рынки? Ждем межнационального конфликта?
— Перед вашими глазами на восточном базаре не межнациональный конфликт, а попустительство районных властей и местной милиции тому, что люди безнаказанно нарушают порядок, правила жизни и торговли в Москве.
Сейчас мы наводим порядок на рынках, и второго Черкизона не допустим ни в Люблине, ни в Капотне, ни на “Киевской”. Хочу подчеркнуть свою точку зрения: рынки нужны, поскольку немалое количество москвичей предпочитает именно там покупать продукты и вещи из-за дешевизны. Но рынки должны работать по закону и соблюдать правила торговли. У нас есть хороший пример перед глазами: сходите на рынок меда, который работает поочередно то в Коломенском, то в Царицыне, то в Манеже. Там вас не будет раздражать ни одно лицо, ни одна национальность, потому что торговля организована цивилизованно. Так будет и в других местах, и очень скоро.
— По Москве носятся разномастные, разнокалиберные машины с экзотическими названиями в роли такси. В аэропортах атакуют “бомбилы”, но нет нормального такси, как в городах Европы и Америки. Нет стоянок. А ведь они были.
— Ответ простой: во всем виноваты депутаты. В данном случае федеральные. Отняли у города право на лицензирование этого рода деятельности. В результате мы не можем ставить условия таксистам. Это считается “нарушением прав человека”. Ужас! В Англии я видел водителей мотороллеров и велосипедов со схемами Лондона перед глазами. Думал, туристы. Оказалось, это те, кто мечтает стать таксистами. Они сдают экзамен на знание города, обязаны уметь составить для пассажира кратчайший маршрут. Приносят присягу королеве, что никогда не обманут клиентов. Наше, российское законодательство настолько несовершенно, что любой приезжий, не зная ни города, ни языка, не сдавая экзаменов, не имея счетчиков, становится бомбилой. Последствия этого самые страшные…
Мы криком кричим федеральным властям: дайте городу право, и Москва наведет порядок! Таксисты поедут на хороших машинах со счетчиками, начнут платить налоги, будут знать город и русский язык. А еще мы будем лишать лицензий за провоз пассажиров “мимо счетчика”, мы откроем сеть стоянок и разрешим работать на них только лицензированным компаниям, таксопарки будут бороться за эти места, повышая качество обслуживания и снижая расценки. Пока этого нет — имеем то, что имеем.
Знаете, на слушаниях по Генплану выступила одна дама и сказала: “Во всем виноваты депутаты Московской городской думы!” Я ей ответил: “Полностью с вами согласен, во всем, без исключения, что происходит в городе, виноваты депутаты. И в хорошем, и в плохом”. Так давайте развивать хорошее и сокращать до минимума плохое!