Черный день Центробанка

  У главы ЦБ Сергея Игнатьева вчера был черный день. Придя в Госдуму на парламентские слушания, он неожиданно столкнулся с единым фронтом недовольных работой Центробанка депутатов, сенаторов, банкиров и прокуроров. Многие выводы и заявления должностных лиц скандальным образом совпали с теми, что содержались в письмах банкира Френкеля, обвиняемого в организации убийства зампреда ЦБ Андрея Козлова…
     
     Первым в наступление пошел глава думского Комитета по кредитным организациям и финансовым рынкам Владислав Резник. Он заявил, что при осуществлении надзора за банками ЦБ уводит процесс “в странном направлении”. Вместо того чтобы наказывать провинившиеся банки через суды, как требует закон, Центробанк на основании собственных инструкций присвоил себе карательные функции. Некоторые из этих инструкций позволяют сотрудникам главного банка самостоятельно определять, в чем состоит правонарушение, отсюда — “волюнтаризм и субъективизм”.
     В полной мере эти “измы” проявляются при решении вопросов об отзыве лицензий у банков и о допуске в систему страхования вкладов. “Основные акты ЦБ, регулирующие процедуру отзыва лицензий, даже не опубликованы, и потому сам отзыв почти невозможно оспорить в суде!” — возмущался г-н Резник. А понять, почему одни банки вошли в систему страхования вкладов, а другие — нет, просто невозможно, продолжал он. К тому же почему-то некоторые из вошедших в систему страхования (то есть вроде бы признанных устойчивыми) вскоре лишились лицензии… Еще один “страшный грех”, обнаруженный в работе ЦБ, — присвоение чужих функций. Бороться с легализацией грязных денег закон поручает финразведке, но ЦБ занялся и этим.
     В унисон с г-ном Резником выступил первый замгенпрокурора Александр Буксман (глава финразведки Виктор Зубков даже предположил, что свои доклады они “писали вместе”). “Проверка Генпрокуратуры показала, что нормативные документы ЦБ допускают различные толкования и потому являются коррупциогенными”, — сказал г-н Буксман. А о какой объективности ЦБ при решении судеб банков может идти речь, если 1,5 тысячи его сотрудников имеют акции различных кредитных организаций, т.е. банков? Буксман считает необходимым коренным образом переписать банковское законодательство: четко определить основания для отзыва лицензий и саму процедуру отзыва, прописать подробно механизм включения банков в систему страхования вкладов, и т.д. и т.п.
     Игнатьев оказался не готов дать отпор. Он признался, что только накануне “догадался”, о чем пойдет речь на слушаниях, и кое-что успел “набросать ночью”. Все “набросанное” касалось того вреда, который приносят “фиктивные операции” или обналичивание денежных средств, когда, например, деньги снимаются якобы для покупки сельхозпродуктов, а на самом деле идут на “взятки чиновникам, выдачу зарплат в конвертах и даже финансирование терроризма”. По сути предъявленных обвинений в субъективизме и волюнтаризме глава ЦБ ничего не сказал. Впрочем, “учитывая обеспокоенность банковского сообщества”, он согласился с необходимостью подробно определить основания для отзыва лицензий у банков, а сами банки наделить правом отказываться от работы с “сомнительными” клиентами.