“Президенты Чавес и Путин представляют поколение изощренных, избранных лидеров, которые создали легальные рамки для контроля, устрашения и цензурирования новостных СМИ”, — поясняется в докладе. Всенародно избранные автократы — так расшифровывают правозащитники слово, скомбинированное из двух других: “демократия” и “диктатор”.
Отношения между Чавесом и многими частными СМИ в Венесуэле далеки от гармонии. У многих местных журналистов, работающих в частных масс-медиа, он всегда вызывал раздражение. Неудивительно, что, когда Чавеса на пару дней свергли в апреле 2002 года, большинство венесуэльских СМИ приветствовало поражение президента. Правда, Чавес быстро вернулся к власти... В конце марта позапрошлого года правительство Чавеса приняло серию постановлений, относящихся к СМИ. Теперь клевета и порочащие измышления в адрес государственных чиновников стали наказуемыми. За диффамацию Чавеса и иже с ним грозит до 40 месяцев заключения. Правда, когда у самого президента спросили, собирается ли он применять такое наказание к оскорбившим его журналистам, Чавес ответил: “Меня не волнует, если они [частные СМИ] оскорбляют меня... Как говорил Дон Кихот, “если собаки лают, значит, мы работаем”.
НАСТОЯЩИЙ ПОДПОЛКОВНИК
Нью-йоркский “Союз в защиту журналистов” поставил рядом имена Путина и Чавеса. Интересно, чего больше между ними — сходства или различий? Они почти ровесники — Путин старше Чавеса на два года. И Путин, и Чавес в большую политику пришли подполковниками. И у власти они оказались примерно в одно время — Чавес вступил в президентскую должность в 1999 году, в том самом, когда Путин стал премьер-министром. На этом биографическое сходство, пожалуй, исчерпывается.Пятнадцать лет назад подполковник-десантник Уго Чавес попытался устроить в Венесуэле военный переворот. В отличие от многих латиноамериканских стран Венесуэла с 1958 года не управлялась военной хунтой, здесь была устоявшаяся демократическая система с двумя партиями, сменявшими друг друга. Но коррупция разъедала общество, поступления от продажи нефти разбазаривались… По замыслу Чавеса, пять армейских подразделений должны были взять в Каракасе контроль над ключевыми позициями. Мятежники сумели даже занять президентский дворец, однако глава государства Карлос Перес бежал через гараж.
Но время Чавеса еще не пришло. Масса неувязок привела к тому, что переворот провалился. Дело было в Каракасе проиграно, хотя “на местах” мятежникам удалось взять ситуацию под контроль. Проигравший Чавес с согласия победителей приехал на ТВ. Это был удачный трюк: пообещав выступить коротенько с призывом прекратить кровопролитие, Чавес разразился в эфире пламенной речью: “Товарищи! К сожалению, пока что поставленные нами задачи не были достигнуты в столице!”
На два года Чавес оказался заключенным в тюрьму. Пока подполковник сидел за решеткой, в стране в том же году была еще одна попытка переворота — и тоже неудавшаяся. Но по иронии судьбы спустя год в ту же тюрьму по обвинению в коррупции был водворен тот самый Перес, которого пытался свергнуть подполковник. В 1994 году мятежный военный вышел на свободу, встреченный толпой журналистов, ощетинившейся микрофонами и камерами. Провал переворота с финальным телеобращением все-таки сыграл в пользу Чавеса — в нем массы увидели борца и харизматичного лидера. С точки зрения пиара это была чистая победа.
БОЛИВАР НЕ ВЫНЕСЕТ ДВОИХ
Обретя свободу, Чавес принялся за политику. Учение, которым вдохновляется Чавес, носит название боливаризм — в честь героя борьбы за независимость южноамериканских стран Симона Боливара. На президентские выборы 1998 года Чавес вышел под флагом борьбы с коррупцией и победил. Врагом №1 наряду с коррупцией объявлена бедность. Борьба с нищетой возложена на “боливарианские миссии”. Чавес устанавливает жесткий контроль над государственной нефтяной компанией Petroleos de Venezuela. Сверхдоходы от нефти направляются на строительство больниц и школ, на аграрную реформу и ликвидацию безграмотности.Один из первых ходов Чавеса у власти — он запускает свой план “Боливар-2000”. Сорок тысяч солдат начали помогать нуждающемуся населению: проводить массовую вакцинацию, раздавать продовольствие жителям трущоб. Тысячи больных бедняков, у кого не было денег, чтобы ездить по стране, развозились на военных вертолетах и транспортных самолетах.
Популизм? Однозначно. Редко когда кампанейщина радикально решает накопившиеся проблемы. Но разве плохо, что беднякам удавалось не тратиться на билеты? Разве плохо, что им оказывали медицинскую помощь и построили сотни бесплатных больниц? Что тысячи взрослых венесуэльцев научились читать и писать? Что снизилась детская смертность?
Критики утверждают: успехи Чавеса в социально-экономической сфере выглядят более чем скромно. Бедность (к беднякам относится около половины венесуэльцев) и безработица (ее уровень — один из самых высоких на континенте) так и не исчезли. А борьба с коррупцией так и осталась декларацией.
Чавеса, как и Путина, критики обвиняют в концентрации власти в одних руках и авторитаризме. И насчет силовиков во власти тоже можно заметить сходство. Без участия армии, считает Чавес, не были бы возможны завоевания боливарианской революции: “Народ для армии — то же, что вода для рыбы. У нас сегодня в Венесуэле рыба в воде”. В 1999 году в Венесуэле Чавес проводит новую конституцию — под себя. Как раз во время референдума над Венесуэлой пронесся мощный циклон, жертвами которого стали десятки тысяч людей. Противники поспешили уличить Чавеса в том, что он, вместо того чтобы обеспечить эвакуацию жителей из опасных районов, все силы бросил на проведение голосования. На это Чавес отвечал в духе ельцинского “лягу на рельсы”: если его вина будет доказана, он согласен быть расстрелянным. Так или иначе, но президент получил право находиться у власти не 5, а 6 лет, а также возможность избираться на второй срок. Под это дело в 2000 году устроены новые всеобщие выборы, Уго набирает 60% голосов и опять становится президентом. Побеждает он и на выборах в декабре 2006-го.
ЧЕРЕЗ ЛЕВОЕ ПЛЕЧО
Не успели еще прозвучать официальные результаты прошлогодних президентских выборов, как Чавес-победитель провозгласил начало новой социалистической эры. А во время инаугурации он вопреки традиции перебросил президентскую ленту через левое плечо вместо правого — в знак своих убеждений.“У меня есть друзья коммунисты, но я националист! Я революционер в духе Боливара!” — заявлял сам Чавес. Действительно, аристократ Симон Боливар вовсе не являлся латиноамериканским предшественником Маркса, а был классическим либералом и сторонником свободного рынка. “Господь — верховный командующий, за ним следует Боливар, а потом я”, — провозглашает Чавес, видящий себя вождем “боливарианской, националистической и христианской революции”.
Некоторые эксперты называют Чавеса авторитарным националистом, сравнивая его с египетским лидером Гамалем Абделем Насером или ранним Кастро. Подобно тому, как в свое время Кастро буквально подтолкнули к дрейфу от революционно-националистической ориентации к коммунистической, Чавеса его критики в Белом доме тоже вытесняют в “маргиналы”. Хорошо, пока не причислили к “оси зла”. Есть опасения, что сходным образом обстоят дела и с Россией. Используя ее отступление от демократии, ее загоняют в угол — и не вынуждают ли ее тем самым делаться все более авторитарной? Западные критики порой идут по пути наименьшего сопротивления. Куда как проще создать стереотип “неправильной” страны и подвергать ее остракизму, нежели искать пути мягко, но эффективно воздействовать на своего партнера.
Вполне вероятно, что, не сложись ряд обстоятельств, слава Чавеса вряд ли перешагнула бы границы Латинской Америки. Но более всего Чавесу помогли обрести харизму на мировом уровне Соединенные Штаты Америки.
ЗА ЧТО ОНИ ЕГО НЕ ЛЮБЯТ?
Приход Чавеса к власти был воспринят в Вашингтоне администрацией Билла Клинтона без драматизма. Да и сам Чавес не упорствовал в антиамериканской риторике. Ситуация изменилась с приходом к власти Буша.“Венесуэла — одна из главных проблем Соединенных Штатов в Латинской Америке. Сближение этой страны с Кубой представляет серьезную угрозу”, — заявила год назад Кондолиза Райс. Полноте, какая там угроза? Но в Вашингтоне не любят инакомыслия. Дело даже не в том, что Чавес сдружился с Кастро и провозгласил социалистический выбор. Гораздо неприятнее для США то, что из их традиционной сферы влияния выпадает немаленькая страна. И — что особенно важно — страна с нефтью. С богатыми запасами нефти.
Еще во времена президента Вильсона США вытеснили своего конкурента — Великобританию — из богатой нефтью Венесуэлы. В своей книге “Гегемония или борьба за выживание” американский профессор Ноам Хомский пишет: “Политика открытых дверей и свободной торговли была сформулирована в привычном формате: оказание давления на Венесуэлу, с тем чтобы не допускать партнерских отношений с Великобританией, при этом продолжая отстаивать и укреплять права США на нефтяные разработки на Ближнем Востоке... К 1928 году Венесуэла стала одним из главных экспортеров нефти, а нефтяными промыслами руководили американские компании. Такая политика привела к тому, что к 2003 году Венесуэла представляла собой страну с рекордными показателями бедности населения, притом что ее потенциал и ресурсы были направлены на обслуживание интересов иностранных инвесторов, а не собственных граждан”. Кстати, во время недавней поездки Чавеса в Нью-Йорк венесуэльский лидер посоветовал американцам прочесть эту самую книгу Хомского, разносящую в пух и прах политику Буша. Покупатели смели ее с магазинных полок.
Противостояние между Чавесом и Бушем перебралось на идеологический уровень. Главный боливарианец ополчился на американскую модель неолиберализма, практически по-ленински обозначив неолиберальный капитализм как “высшую стадию капиталистического безумия”. Именно неолиберальная модель делает невозможным развитие демократии, ибо она мешает достижению социальной справедливости, без которой демократия немыслима, уверяет Чавес в ответ на обвинения в антидемократичности.
ОСЬ ДОБРА
“Мы работаем с рядом стран региона и с международными институтами, для того чтобы сдержать ее”, — сказала о Венесуэле Кондолиза Райс. Пока американцы пытаются собрать региональный фронт для борьбы с Чавесом, Латинская Америка сильно полевела. Бразилия, Аргентина, Уругвай, Никарагуа, Боливия — в этих странах у власти находятся левые силы. И в этом “розово-красном поясе” Чавес видит себя в качестве лидера. Впрочем, удастся ли создать “ось добра” под предводительством Чавеса?В Латинской Америке сейчас обозначились три оси — проамериканская (Колумбия, Перу, государства Центральной Америки); “левоцентристская” (Бразилия, Аргентина и Уругвай) и “революционная” (Венесуэла и Куба, а также примкнувшая к ним Боливия с ратующим за легализацию выращивания коки Эво Моралесом и, возможно, Никарагуа, где к власти вернулся сандинист Даниэль Ортега). Как бы то ни было, Венесуэла видит себя двигателем латиноамериканской интеграции. “Северная Америка — это один континент, Южная Америка — совершенно другой”, — заявляет Чавес, призывая латиноамериканские государства ввести единую валюту — сукре, чтобы вытеснить с континента из обращения “слабеющий доллар США”. Чавес активно противодействует лоббируемому США соглашению о создании “зоны свободной торговли Америк”. Впрочем, те, кому не по душе политика Чавеса, обвиняют его в двуличности: он призывает латиноамериканские страны не заключать соглашений о зоне свободной торговли с США и в то же время торгует с Соединенными Штатами, ежегодно поставляя в эту страну нефти на сумму более $50 млрд. США остаются крупнейшим торговым партнером Венесуэлы. За последний год объем двусторонней торговли вырос на 36%.
ЧТО ТАКОЕ ПЕНДЕХО?
Есть еще один пункт, объединяющий Путина и Чавеса: умение высказаться. Поговорить Чавес любит. Он может часами выступать на митингах — это он перенял у Фиделя. Венесуэльский лидер обожает выступать в телевизионном ток-шоу “Привет, президент”. Объект №1, на котором венесуэльский президент оттачивает словесное мастерство, — президент США. Каких только слов не удостоился Буш! Вот, например, слово pendejo. Вообще, так по-испански называют волосы в паху. Но в Латинской Америке это соответствует “придурку”. Что так, что эдак — обидно.“Вчерашнее выступление Буша — это сценарий для Хичкока. Я даже могу дать ему название — “Рецепт дьявола”, — вещал с трибуны ООН в Нью-Йорке Чавес. А как он “жег” в Гарлеме, рассказывая афроамериканцам о том, кто у них президент: “Ваш президент — алкоголик. Это правда. Мне больно говорить об этом, но это правда. Он алкоголик. Больной человек”.
Нет, для сравнения с Путиным Чавес чересчур экстравагантен и эмоционален. Зато его легко сравнить с другими лидерами нефтяных государств. Когда-то похож на Чавеса был еще более экстравагантный ливиец Муаммар Каддафи, до тех пор пока не пошел на попятный и не заключил сделку с Западом. Лет семь назад, когда рухнули вниз цены на сырую нефть, именно Каддафи поддержал призыв Чавеса к ОПЕК заморозить добычу и экспорт сырой нефти.
Чем-то был близок к имиджу Чавеса и Саддам Хусейн. В 2000 году Чавес стал первым иностранным лидером, встретившимся с Саддамом после войны в заливе. Его приезд к Саддаму вызвал просто бурю в Вашингтоне. Чавес как в воду глядел, говоря перед поездкой в Багдад: “Представляете, что скажут эти фарисеи, когда увидят меня вместе с Саддамом Хусейном”.
Много общего у Чавеса с иранцем Ахмадинежадом с его рассуждениями на тему холокоста. Во время войны в Ливане Чавес, сравнив Израиль с Гитлером и обвинив эту страну в “новом холокосте”, отозвал венесуэльского посла из Тель-Авива. “Он мой брат и, дай бог, боевой соратник”, — отозвался о Чавесе президент исламской республики. Чавес в долгу не остался, назвав иранского коллегу борцом за правое дело, революционером и своим братом. Некоторые эксперты увидели в сближении Венесуэлы и Ирана попытку создания единого антиамериканского фронта и новой силы, борющейся за влияние в третьем мире.
НЕФТЯНОЙ ЯСТРЕБ
Что точно объединяет президентов России и Венесуэлы, это нефтяные богатства обеих стран. В нефтяной отрасли обе страны кооперировались еще при Брежневе. Венесуэльскую нефть направляли на Кубу в счет обязательств СССР, а советская нефть шла в Западную Европу по обязательствам Венесуэлы. Это позволяло обеим сторонам экономить на фрахте.Именно доходы от экспорта нефти сделали возможными успехи “боливарианских миссий” Чавеса. Да и кубинская помощь в виде врачей, учителей, прочих специалистов тоже оплачивается нефтью. И вряд ли голос Чавеса звучал столь громко, если бы Венесуэла не располагала козырем в виде нефти. По той же причине оппозиция Чавеса “новому мировому порядку” вызывает такое мощное неприятие в Вашингтоне.
Ежедневно в Венесуэле добывается более 3 млн. баррелей нефти. Венесуэла — пятая в мире страна по производству нефти, одна из учредительниц ОПЕК. С 1 мая этого года по указанию Чавеса нефтяные месторождения в бассейне Ориноко переходят под контроль государств. А по предварительным данным, в бассейне Ориноко залегает до 235 млрд. баррелей тяжелой и сверхтяжелой нефти. Чавес считает, что стал врагом для США во многом из-за того, что Венесуэла реанимировала ОПЕК, организовав саммит руководителей государств, входящих в эту организацию. В результате цена барреля, до того не поднимавшаяся выше $10, достигла уровня в $30, а потом и еще выше. У Чавеса в ОПЕК репутация ястреба по вопросу о ценах.
Так же, как путинскую Россию, чавесовскую Венесуэлу обвиняют в использовании “углеводородного рычага” в международной политике. В марте 2004 года Чавес пригрозил, что его страна может прекратить поставки нефти в США — если американцы попытаются дестабилизировать ситуацию в Венесуэле. А ведь Венесуэла входит в тройку крупнейших поставщиков нефти в США. Зато в качестве красивого жеста Чавес провозгласил программу по предоставлению горючего по низким ценам для бедняков в США.