– Зачем Трампу Гренландия именно в составе США? Ведь она и так, что называется, «под колпаком» у американцев. Этот остров, как территория Дании – члена НАТО, и так автоматически в составе альянса, там расположена самая северная крупнейшая военно-космическая база США Питуффик. Более того, существует десятилетний договор с местным самоуправлением о гарантии безопасности, что дает американцам возможность чуть ли не полного военного контроля над территорией. Чего не хватает?
– Не хватает возможности бесконтрольно, без оглядки и пусть лицемерного, но консультирования с датскими и прочими союзниками, распоряжаться природными и территориальными ресурсами Гренландии. Точно так же, как американцы распоряжаются всем, что имеется, скажем, в Техасе или Калифорнии.
– Неужели это стоит того, чтобы бросить тень на единство с союзниками по Североатлантическому альянсу?
– Видимо, стоит. Гренландия – настоящий остров сокровищ, причем – во всех отношениях. По оценкам аналитиков из The Economist, ресурсные богатства Гренландии огромны: «Известно о запасах 43 из 50 полезных ископаемых, которые правительство Америки считает «критически важными», включая крупнейшие месторождения редкоземельных элементов за пределами Китая. Они имеют решающее значение для военного снаряжения и оборудования, работающего на экологически чистой энергии.
Скважины у побережья Гренландии могут дать 52 миллиарда баррелей нефти, что составляет около 3% от доказанных мировых запасов, согласно оценке, проведенной в 2008 году Геологической службой США. Ресурсы Гренландии остались относительно неиспользованными из-за трудностей с эксплуатацией в суровых, отдаленных районах территории. Четыре пятых острова покрыто льдом. Здесь даже нет дорог, соединяющих населенные пункты. И правительство запретило разведку нефти в 2021 году. Но по мере потепления климата, полезные ископаемые становятся и доступнее, и ценнее. Уже наблюдается, возможно, самый большой в истории приток ресурсов в расчете на одного человека. Компании ведут бурение примерно на 170 участках, по сравнению с 12 объектами десятилетней давности».
– Юрий Николаевич, наверняка, Гренландия интересна только своими полезными ископаемыми?
– Не только. Как пишет The Economist, «Гренландия быстро превращается в технологический центр, на долю технологического сектора приходится более 8% ВВП, который, по прогнозам, достигнет 12% к 2027 году. Ключевые области роста включают возобновляемые источники энергии, морские технологии и туризм. Такие стартапы, как EnergyIce и Loki Foods, являются лидерами инноваций, в то время как правительственные инициативы поддерживают диверсификацию экономики. Местные предприятия и инициативы создают значительные возможности для трудоустройства, способствуя динамичной предпринимательской экосистеме. Такие проблемы, как привлечение венчурного капитала, остаются, но устойчивое развитие и инновации позиционируют Гренландию как мощного игрока на мировом технологическом рынке. Технологическая игра Гренландии выходит на новый уровень, и эта арктическая страна быстро становится неожиданным центром притяжения стартапов и инноваций».
- И этот технологический прорыв оказался возможным, несмотря на практически полностью неосвоенную территорию?
– Возможно, благодаря именно такой неосвоенности. В Гренландии стремительно развиваются технологии использования возобновляемых источников энергии. Благодаря невероятному количеству ветро-, гидро- и геотермальной энергии, Гренландия является «золотой жилой» для стартапов в области зеленой энергетики. Есть еще и морские технологии - от систем отслеживания судов до программного обеспечения для управления портами.
Не надо сбрасывать со счетов и туристические технологии - спрос на поездки стремительно растет, а приложения и платформы, меняющие правила игры, улучшают впечатления посетителей от знакомства с эпическими пейзажами Гренландии. Как говорит Сара Родригес, соучредитель EnergyIce, технологического стартапа по возобновляемым источникам энергии в Нууке, «Гренландия - это место, где суета Силиконовой долины встречается с необузданной мощью Арктики». При полной поддержке правительства и быстро развивающейся экосистеме стартапов, эта крошечная нация доказывает, что является серьезным соперником на мировой технологической арене.
– Американцы уже подсчитали в долларах, так сказать, «цену» Гренландии?
– Полагаю, что да. Так, по прикидкам The Economist, отправной точкой является годовой ВВП острова: «По последним подсчетам, в 2021 году стоимость Гренландии составила (за которую можно было бы ее приобрести) 3 миллиарда долларов, или семитысячную часть американского бюджета. В Гренландии проживает всего 57 тысяч человек, несмотря на то, что она больше любого американского штата. Большая часть продукции территории является результатом труда примерно 43% рабочей силы, нанятой государством (против 15% в Америке). Более половины государственных счетов оплачивает Дания, которая дает территории 500 миллионов долларов в год. Крупнейшей частной отраслью является рыболовство. Ликвидация государственного сектора, при условии продолжения долгосрочного роста Гренландии и того, что федеральное правительство Америки будет получать 16% от ВВП в виде налогов (в среднем по стране), а также дисконтирования с использованием доходности казначейских облигаций Америки за 30 лет, дает оценку в 50 миллиардов долларов. Это составляет примерно двадцатую часть ежегодных расходов Америки на оборону».
– То есть, сделка - выгодная?
– Выходит, так. Ведь Трамп – хороший бизнесмен. Впрочем, история коммерческого подхода к международным отношениям свидетельствует, что подобные покупки редко совершаются без споров. Когда Томас Джефферсон купил Луизиану в 1803 году, удвоив площадь страны, ему пришлось отложить в сторону свой интерес к конституционному конструктивизму, который исключил бы столь смелые действия федерального уровня (это – говоря очень дипломатическим языком, прикрывая откровенную агрессию). А шестьдесят четыре года спустя, когда Уильям Сьюард, тогдашний госсекретарь, купил у России Аляску за 7,2 миллиона долларов (162 миллиона долларов сегодня), этот шаг был назван «глупостью Сьюарда». Сегодня же сделка по Аляске рассматривается в США как мастерский ход (при этом, янки нагло обманули наивно-романтического – , как и все германизированные Романовы – Александра II, практически ничего не заплатив, – шулерство, однако). А покупка Луизианы преподнесена как грандиозное достижение одного из величайших президентов Америки. Возможно, так произойдет и с намерениями Дональда Трампа в отношении Гренландии.
– Эта затея Трампа – всего лишь из меркантильных интересов? В смысле – только бизнес?
– Нет, конечно. Помните, как в «Покровских воротах»: «Хоботов, это мелко!»
Речь идет далеко не об экономических преференциях – так или иначе, Штаты их все равно получили бы. Тут военная геополитическая игра. Трамп не зря говорит, что Гренландия нужна для обеспечения национальной безопасности Америки. Как утверждают The Economist и CNN, Трамп ценит Гренландию за ее стратегический и экономический потенциал, а не за «ничтожную» добычу: «Остров расположен между Америкой и Россией в той части мира, которая становится более судоходной по мере таяния арктических льдов. Хотя база космических сил США Питуффик на северо-западном побережье территории уже обеспечивает военных датчиками предупреждения о ракетном нападении, американская Гренландия могла бы лучше контролировать пролив Гренландия - Исландия-Великобритания (ДЖУК), полосу Атлантического океана, которая является маршрутом доступа российских подводных лодок к восточному побережью Америки и в Северную Атлантику».
– Трампа беспокоят российские подводные лодки?
– Наши подлодки беспокоят США всегда. Но теперь еще и Китай. CNN отмечает: «Военное сотрудничество Китая с Россией в Арктике за последние пять лет только выросло. Китай и Россия регулярно проводят там совместное воздушное патрулирование, а в октябре китайская береговая охрана заявила, что она впервые вошла в воды Северного Ледовитого океана вместе с русскими. Пентагон предупредил в своей арктической стратегии в июле прошлого года, что сотрудничество может потенциально изменить картину стабильности и угроз в Арктике. Изменение климата также приводит к таянию льдов и открытию новых водных путей в Арктике, что делает ее еще более спорным районом для судоходства и демонстрации военной мощи».
Тут весь смысл – в борьбе за Арктику. У России – самая протяженная береговая арктическая линия, а значит, самые обоснованные и подтвержденные силовым присутствием права на прибрежный шельф со всеми его ископаемыми и другими природными богатствами, и Северный морской путь. Если США присоединят к себе Канаду и Гренландию, то эта арктическая линия сравняется с российской. Переговоры о всяких там пограничных и прочих урегулированиях России придется вести уже не по отдельности с Канадой, Данией, Швецией, Финляндией, Норвегией, Ирландией и даже с Исландией, где возможны не очень выгодные Америке компромиссы. А только с США. И тут у Трампа будут развязаны руки – не надо учитывать «мелкие» национальные интересы своих союзников, которые не всегда совпадают с интересами Америки (у которой есть тоже разногласия со своими соседями и партнерами). Может, та же Дания, или, скажем, Финляндия со Швецией и Норвегией, и могли бы по отдельности о чем-то договориться с «этими русскими». Но американский «папа» не велит. А тающие льды вокруг Гренландии открывают такие возможности судоходства – дух захватывает. В том числе – и военные. И эти открывающиеся перспективы – очень кстати для США при довольно жалком состоянии американского ледокольного флота. По сравнению с российским – этого ледокольного флота просто нет, тем более – атомного, который имеется только в России. А тут – не будет льдов, не надо и ледоколов.
– А причем тут Китай?
– Очень даже причем. Американцев весьма тревожит все усиливающиеся экономическое и военное присутствие Китая (по приглашению России) в арктических районах. Китаю в перспективе очень удобно и выгодно перебрасывать грузы через Северный морской путь. Да и России проще будет отражать претензии Запада на объявление этого пути «свободным». Нетушки – что наше, то наше.
Наши позиции усиливает состояние Китая. Да, по военно-морской мощи Китай пока вдвое уступает США. Россия – на третьем месте в мире, при этом – опять же вдвое уступая Китаю. Но Китай – на первом месте в мире по гражданскому кораблестроению и прочим морским составляющим – перевозкам, рыболовству, обслуживанию, портовому строительству и прочей инфраструктуре. И американцы очень опасаются появления в северных широтах во всей своей красе Китая, где совсем недавно они чувствовали себя почти абсолютными гегемонами. Ну, если не считать такой раздражитель, как Северный флот России. Но после развала СССР они привыкли к мысли, что Россия – не в счет. А тут – она вновь заявила о себе, да еще и весомо обозначил свое присутствие Китай (что до недавнего времени было позволительно только американцам – а тут такая наглость!). Поэтому, кстати, и проявилась необходимость восстановления полного контроля над Панамским каналом.
– Что, это тоже воздействие «китайского фактора»? И даже желание Трампа переименовать Мексиканский залив в Американский?
– Переименование – это так, специально вброшенный раздражитель, провокация для отвлечения внимания. Это как бытовавший в ельцинскую эпоху анекдот, когда возрожденный наукой Сталин предложил программу восстановления России из двух пунктов: немедленно расстрелять все нынешнее руководство страны и перекрасить кремлевскую стену в зеленый цвет. На вопрос, зачем перекрашивать стену, он ответил: «Главное, что все согласны с первым пунктом. А по второму - давайте подискутируем».
Так и тут. Трамп наверняка не будет особо настаивать на перекрашивании, то есть - переименовании залива. Не принципиально. А вот абсолютный контроль над Панамским проливом для США жизненно важен. Когда-то, в конце 70-х годов этот канал, построенный американцами в 1914 году, зачем-то уступил Панаме президент США Джимми Картер. Трамп и его единомышленники считают, что Картер отказался от собственности над каналом из популистских, «демократических», соображений, заигрывая с «глобальным Югом». Что было, с их точки зрения, совершенно излишним – пресловутым метанием бисера. Но при этом канал очень важен для США. Он нужен для переброски военно-морских сил Америки в кризисной ситуации с Восточного на Западное побережье и наоборот. Сегодня как раз – на Тихоокеанский театр, против Китая. А для этого требуется беспрепятственный доступ к каналу. Это была логика начала двадцатого века, которая заставила президента Теодора Рузвельта взяться за его строительство. Тогда она диктовала размеры постройки военных кораблей США вплоть до этого столетия, чтобы гарантировать, что линкоры и авианосцы смогут пройти через систему шлюзов канала. Хотя сегодняшние корабли больше, а военные действия сложнее, основная необходимость перемещения значительного морского тоннажа по кратчайшему маршруту остается неизменной.
Так вот, про Китай. Не секрет, что некая гонконгская компания приобрела два из пяти главных портов Панамы и строит глубоководный порт, круизный терминал и четвертый мост через канал. По мнению экспертов CNN, как и в случае с Африкой и южной частью Тихого океана, Китай использует такую инфраструктуру для получения экономического и политического контроля, что проявилось, якобы, в его кампании давления с целью заставить Панаму прекратить признание Тайваня в 2017 году. Западные эксперты считают, что интерес Пекина к Панаме и каналу связан со стратегическим значением водного пути в свете противостояния с США.
И вот, взяв под контроль два важнейших морских пути к обоим побережьям США, а по сути - все Западное полушарие (огибать южные оконечности Африки и Южной Америки – долго, дорого и опасно даже в 21-м веке), Трамп может стать великим завоевателем.
– Ладно, с Панамским каналом вопрос они могут решить по известному англосаксонскому принципу: джентльмен – хозяин своего слова, захотел – дал, захотел – взял обратно. А как быть с Гренландией при откровенном несогласии Дании, самой Гренландии и вообще Евросоюза? Лидеры Европы уже прямо высказали свое резкое осуждение подобных намерений. Неужели Трамп решится на применение военной силы?
– Полагаю, в этом не будет необходимости. И совсем не потому, что мнение кого-то там в Европе, включая Германию (которая, по сути, все еще является оккупированной страной и, по большому счету, особого права голоса не имеет), Франции и Дании (напомню, - проигравших с разгромным счетом Вторую мировую войну и существующие ныне только по воле истинных победителей) для США имеет какое-то значение. Они же – не негры. Но, тем не менее, приличия американцы, скорее всего, соблюдут. Дело в том, что Гренландия только до 1953 года являлась колонией Дании. Да, она остается частью королевства, но получила автономию с возможностью самоуправления и самостоятельного выбора во внутренней политике. И не важно, что премьер самоуправляемого правительства Гренландии Муте Эгеде, заявил, что остров не продается и никогда не будет продаваться. Тем не менее, по его словам, «Гренландия с нетерпением ждет обсуждения возможностей для сотрудничества в бизнесе, развитии минерального сектора Гренландии, в том числе в области критически важных минералов и других сферах с США. Правительство Гренландии с нетерпением ждет установления контакта с избранным президентом Дональдом Трампом и его новой администрацией». Мол, Гренландия принадлежит ее народу и что только народ определяет будущее острова.
Но опыт показывает, что все зависит от цены.
– Так можно или нет купить остров? И у кого?
– Эксперты CNN напоминают, что в 2009 году Дания практически предоставила Гренландии право провозгласить независимость, если ее народ сделает выбор на референдуме: «Националистическое правительство острова очень хотело бы воспользоваться этим правом. В то же время Дания предоставила территории контроль над своими собственными природными ресурсами (хотя по мере роста ее доходов блоковая субсидия от Дании уменьшается). Следовательно, любая покупка должна осуществляться не у Дании, которая действительно была бы колонизаторской, а у самих островитян. Если бы Америка предложила только нашу, американскую, приблизительную оценку будущих налоговых поступлений, это составило бы почти 1 млн долларов на одного жителя. Учитывая богатство и важность территории, Америка, вероятно, могла бы сделать каждого гренландца мультимиллионером и при этом получить огромную выгоду от покупки».
– Это реально?
– Только теоретически. Практически – никак. Откуда знаю? Живу долго, много видел. Что, жители того же Техаса или, к примеру, Аляски получили равную долю всех найденных на их территориях богатств и стали миллионерами? Отнюдь. Так будет и здесь. Но морковка на веревочке – очень заманчивая, гренландцы могут проголосовать за независимость и отдаться США.
– Зачем? Сами не смогут сами управлять своей страной?
– А как? Вот и эксперты CNN сомневаются: «Романтики и националисты, несомненно, назвали бы такое соглашение (о присоединении к США) неряшливым. Разве остров не может справиться с этим в одиночку? В конце концов, 380 000 граждан Исландии вполне справляются. Гренландия могла бы разместить больше американских военных баз, одновременно эксплуатируя свои природные ресурсы на собственных условиях. Зачем отказываться от своей идентичности и подвергать себя политическому контролю из Вашингтона? Но богатство природных ресурсов также сопряжено с рисками. Одним из них является коррупция, которая мешает справедливому распределению выгод.
Неясно, смогут ли 57 000 человек эффективно управлять страной при наличии огромных непредвиденных доходов: представьте, что английский городской совет получает нефтяные месторождения Саудовской Аравии. Добыча полезных ископаемых означает массовый труд иммигрантов. Национальная безопасность больше зависит не только от риска вторжения, но и от предотвращения гибридной войны, от саботажа до пропаганды на TikTok.
Продажа Гренландии Америке авансом позволила бы привлечь на территорию всю мощь американского административного аппарата и аппарата безопасности, гарантируя при этом (?) равное распределение непредвиденной прибыли. Уважение права Гренландии на самоопределение означает уважение права ее граждан рассмотреть такое предложение, которое может быть вынесено на референдум. Чтобы выбор был свободным, господину Трампу пришлось бы отозвать свою угрозу применения силы».
– И все же, как будет выглядеть такое «предложение»? Неужели Гренландия может стать новым американским штатом?
– Полагаю, некоторые приличия будут соблюдены. Все же, там все – воспитанные цивилизованные люди, в том числе и Трамп. Тем более, есть и прецеденты. Гренландия может стать, скажем, некой подмандатной территорией, протекторатом или членом содружества, которое очень недолго оформить. Ну, как сейчас Канада, Австралия и Новая Зеландия – члены Британского Содружества. Долго ли умеючи?
Только не спрашивайте, чем отличается главенство Дании от главенства США – разница очевидна. Королевский военно-морской флот Дании сейчас отвечает за патрулирование вод вокруг Гренландии и разбивание льда вокруг ее береговой линии. Флот США возьмет эту ответственность на себя и все равно «припашет» к этому союзников – так уже было.
Ну и еще Дания помогает (!) контролировать обширные заснеженные территории Гренландии с помощью патрулей на собачьих упряжках. А США, тем временем, создают в Гренландии аэродромную инфраструктуру для истребителей F-35, способных нести ядерное оружие. Такие истребители уже использовались там в ходе учений. Расположенная на острове военно-космическая база США Питуффик (бывшая Туле) сегодня является элементом американской системы раннего предупреждения о ракетном нападении с арктического направления. Ведется ее комплексная модернизация, в том числе РЛС, стоимостью в миллиарды долларов. В общем, не с собачьими упряжками тут тягаться с такими «покупателями».