Невнятное решение неудавшегося «Наполеона»
Уже сейчас мы можем говорить о том, что Франция, вроде бы, начала движение в сторону обретения нового правительства во главе с Мишелем Барнье. Не обрела в полной мере, об этом ещё слишком рано говорить, а только встала на скользкий путь с разложенными по нему минами. И за это французы могут благодарить одного лишь человека – президента страны Эммануэля Макрона.
Якобы весь из себя такой демократический лидер Пятой республики собственноручно положил начало глубочайшему политическому хаосу, выход из которого кажется пока невозможным без потерь.
Лето, 9 июня 2024 года. Макрон выступает с неожиданным заявлением – он распускает парламент и назначает досрочные парламентские выборы. Смысл этого шага с чисто внутренней точки зрения был неясен, но немного более понятен он становился при рассмотрении этого события в 3D-формате.
Всего за час до этого объявления были опубликованы первые оценки результатов выборов в Европарламент. «Mère de Dieu!», – наверняка вскрикнул мсье Макрон, увидев вполне предсказуемую картину: крайне правое «Национальное объединение» Марин Ле Пен с большим отрывом обогнало макроновское «Возрождение» (символично, что макроновское возрождение пало).
И вот тут-то у Эммануэля нашего Макрона с наполеоновским самоощущением и, что называется, подгорело. Он пошёл напролом! Издание Foreign Policy в тот момент расценило шаг французского президента так: решение назначить выборы противоречило двухвековой истории французской политики. Каждый из его предшественников сказал бы ему то же самое: когда решающий момент настал, последнее, что вы делаете, — это просите французский народ принять решение. Они накажут вас — не только потому, что вы им не нравитесь, но и потому, что вы имели наглость спросить их, что они думают.
Нет сомнений – над этим вопросом трудились несколько «светлых» политических умов Пятой республики, не только Макрон. Похоже, что была специальная группа советников, работавших над возможностью роспуска парламента. Но зачем?
Очевидно, на основе исторических прецедентов. Такой преждевременный роспуск парламента предпринял в 1962 году Шарль де Голль. Тогда де Голлю нужна была парламентская поддержка для его решения о создании прямого президентства. Голоса правоцентристских избирателей отошли к голлистской партии, и де Голль впоследствии пошёл на второй президентский срок.
Но Макрон не Шарль де Голль, а поэтому у нынешнего французского президента получились не выборы, а цирковой номер, последствия которого ощущаются политическими фибрами Франции по сей день.
Крайне правых – не допустить, крайне левых – сдвинуть
Выборы проходили в два тура. Первый выпал на 30 июня, а второй – на 7 июля. И вот тут-то и началась такая «демократическая» перетасовка карт с высчитыванием более выгодной комбинации без козыря в рукаве.
В первом туре очевидным победителем стало «Национальное объединение». Политические элиты вновь взревели: «Крайне правые у власти? Да вы рехнулись, господа! Когда такое было видано в демократическом обществе». Ну, и так далее в вольном переводе.
Макрон понял одно – народ не хочет видеть ни его самого, ни партию, которая погрузила Францию в глубокую яму. Второй тур, как оказалось, стал не лучше для макроновского «Возрождения». Триумфатором стал крайне левый «Новый народный фронт». В общем, золотой середины нет. Размотало, как на центрифуге в Звёздном городке.
Получилось так, что, по чисто демократическому принципу, очевидным претендентом на пост премьер-министра страны должен был стать кандидат от победивших крайне левых. Но Макрон был бы не Макроном, если бы и здесь он не сыграл с народом в «Дурака».
Большинства мест в парламенте ни одна партия не заработала, это действительно так. Стало ясно, что будущее правительство будет обязано войти в режим так называемого «сожительства», когда представители разных партий возглавляют высокие государственные посты.
Ушли долгие недели переговоров с представителями всех заинтересованных партий. Были встречи в Елисейском дворце и с крайне левыми, и с крайне правыми. Но молчание Макрона начало напрягать всех: некоторые даже заподозрили, что он хочет применить пункт конституции, который наделяет президента чрезвычайными полномочиями. Но всё было гораздо прозаичнее.
По данным Politico, Макрон вынужден был советоваться с Марин Ле Пен по поводу кандидатуры будущего премьера. Дело в том, что крайне правые силы стали настолько влиятельными, что без их доброй воли выживание правительства, скорее, будет невозможным. Вот такая ирония судьбы. Гнал Макрон крайне правых, а потом оказалось, что с ними надо дружить, чтобы теперь не допустить к власти крайне левых. Хотелось бы спросить, а это как раз та самая хвалёная демократия?
Но у «Национального объединения» были свои условия, при которых они поддержат выдвинутую президентом кандидатуру: меры по покупательной способности, безопасности и миграции; введение пропорционального представительства в парламенте; и «уважение» к крайне правым законодателям.
«Марин Ле Пен посылает смертельный поцелуй то одной фигуре, то другой. В Национальном объединении 142 законодателя, их нельзя игнорировать», — заявил в интервью Le Monde сенатор-центрист и союзник Макрона Эрве Марсель.
И, вроде, фаворитом был назван консервативный тяжеловес Ксавье Бертран. Но в тот же день Макрон созвонился с Ле Пен, и кандидатура Бертрана сошла на нет. Дело в том, что как-то раз Ксавье Бертран похвастался, что «разбил челюсти» крайне правым в северном оплоте Ле Пен, победив её в гонке за лидерство в регионе О-де-Франс. Ну, теперь хук справа совершила Ле Пен, и Бертран попрощался с местом премьер-министра. «Национальное объединение» пригрозило, что в момент отвергнет такую кандидатуру. А надо ли оно Макрону? Это же очередной виток ещё не остывшего хаоса.
В общем, худо-бедно сошлись на Мишеле Барнье. Консервативный политик от занявшей на парламентских выборах четвёртое место партии «Республиканцы».
Жертва макроновской демократии
Мишеля Барнье можно описать, воспользовавшись фразой из знаменитого советского фильма: «Хороший ты мужик, но не орёл!». Видимо, этим же руководствовалась Ле Пен.
Это такая приемлемая фигура для всех, кроме, как это ни странно, победивших крайне левых. Фактически Барнье поставили на дорогу с банановыми кожурками, проходя по которой он просто обязан будет учитывать интересы как центристов, так и крайне правых, да ещё попутно умудряться отмахиваться от нападок крайне левых.
Мелкие кусочки разбитой руками Макрона хрустальной вазы французской политической действительности Барнье должен будет как-то склеивать, причём без жидких гвоздей, а хотя бы клеем-карандашом.
Премьер-министр и его подчинённые отвечают за повседневную политику, они вносят законы в парламент и реализуют их. Премьер-министр, а не президент, должен защищать приоритеты правительства в парламенте, вырабатывать компромиссы с другими политическими силами и улаживать возможные разногласия между министерствами.
Если президент и премьер являются политическими противниками, то глава правительства в ситуации «сожительства» сможет в полной мере использовать свои полномочия, а президенту будет отведена практически почётная роль, за исключением внешнеполитических и военных обязанностей.
Но сейчас всё намного сложнее, ведь своим решением провести досрочные парламентские выборы Макрон ещё больше раздробил Национальное собрание. Ни у кого нет абсолютного большинства. Да ещё и Мишель Барнье не так популярен в своей стране, а поэтому ему ещё придётся приобретать вес на родине.
Некоторые его взгляды, как, например, взгляд на проблему с миграцией, больше стали склоняться в правую сторону. По экономическим же вопросам Барнье больше близок у макроновским центристам. Как он будет распоряжаться этим балансом – абсолютно неизведанная территория. При неправильном подходе это взорвёт крайне правую бомбу, либо же вызовет осуждение со стороны сторонников французского президента.
Более того, немного содрогнулись и в Великобритании. Дело в том, что сторонники Brexit уже назвали восхождение Барнье на такой высокий пост катастрофой для франко-британских отношений. Новый премьер Франции был главным переговорщиком по этому процессу и называл Brexit «серьезной исторической ошибкой».
Представитель партии «Реформировать Соединённое Королевство» Найджел Фарадж уже заявил, что назначение Барнье, которое еще должно быть утверждено парламентом Франции, поможет недавно избранному премьер-министру Киру Стармеру приблизить Великобританию к ЕС.
А хватило всего ничего – щепотки макроновской «демократии», которая не только усилила тупиковую ситуацию внутри страны, но и поставила под удар некоторые международные связи государства.
Но демократия ли это? Когда европейские страны винят Россию в недемократичности, хотелось бы им разложить по полкам их поступки. Один лишь Макрон, чтобы удержаться у власти, завернул своих граждан в сделанную в антисанитарных условиях шаурму внутриполитических интриг. Он попытался сделать якобы демократический шаг, устроив внеочередные выборы. А толку? Победители теперь остались на краю, даже не тронув руля мизинцем.
Так ли по-демократически, не дать победить очевидным триумфаторам – крайне правым – и потом советоваться с ними по поводу кандидатуры нового премьера? Стыдно должно быть, Макрон. Но он стыдиться не будет. Пока он остаётся президентом, ему глубоко плевать, хорошо ли живёт его страна. Если начнутся протесты – он махнёт хвостом и уедет за границу якобы решать важные внешнеполитические вопросы, как это уже было не раз. И это называется настоящей демократией. Французская демократия на службе чужих интересов.