В тот день госпиталь только что принял очередную партию волонтерской помощи, собранную в уральском регионе: «шапки-невидимки» для автомобилей с красным крестом — средства радиоэлектронной борьбы с дронами - позволят работать ближе к линии боевого соприкосновения, чтобы оказать экстренную помощь раненым. Эвакуация будет проходить более безопасно для всей бригады медиков, а также их пациентов.
- Дмитрий Александрович, волонтеры много помогают?
- Помощь от волонтеров и активистов принимаем различную. Но надо понимать, что военная медицина в Луганске, острой нехватки в чем-либо не испытывает.
Вопросы медицинского снабжения, как в полевых условиях, так и здесь, решены. С медикаментами и средствами перевязки все в полном порядке. Что же касается так называемой специализированной технической поддержки, то, например, реанимационных автомобилей слишком много не бывает. Потребность в эвакуации больных и раненых в тяжелом состоянии возникает чуть ли не ежедневно. Санитарные автомобили, как и другая техника, могут выходить из строя, ломаться. Поэтому они нужны всегда.
Единственное, мы категорически отказываемся от медикаментов - слишком высок риск получения лекарств низкого качества. Как известно, любое лекарство требует особого контроля не только по сроку годности, но и по своим фармакологическим свойствам, которые, нередко, требуют дополнительных лабораторных исследований.
Мы не вправе рисковать жизнями пациентов, поэтому не принимаем лекарственные препараты. А вот помощь бытового характера, разумеется, всегда востребована. Поэтому с различными организациями взаимодействие ведется.
- С местной медициной сотрудничаете?
- Большую помощь оказывает местная медицина — органы здравоохранения ЛНР и ДНР. Тесно сотрудничаем по диагностическим исследованиям. Тяжелых больных, требующих специализированной неотложной медицинской помощи, после согласования с республиканским Минздравом оперативно отправляем в Луганскую республиканскую больницу.
Чаще всего к ним поступают больные, требующие высокотехнологичной медицинской помощи по профилю нейрохирургии или офтальмологии. Если возникает необходимость, например, в срочной компьютерной томографии или исследовании МРТ, то мы тоже прибегаем к возможностям наших гражданских коллег.
- Что с кадрами квалифицированного медперсонала?
- Если говорить о кадрах, то, конечно, сейчас нагрузка ощущается колоссальная. Если в мирной жизни при проведении той или иной операции достаточного одного хирурга, то в нашем случае, нередко, необходимо работать сразу нескольким, да еще и одновременно.
Подчас приходится привлекать целые хирургические бригады. Случается, что в онлайн-режиме, в зависимости от оперативной обстановки, пытаемся перераспределять медперсонал.
- Как организована эвакуация раненых с линии боевого соприкосновения в госпиталь?
- С передовой раненый военнослужащий вначале попадает к войсковым врачам. Они оказывают первичную помощь и, в зависимости от степени и характера повреждений, определяют сроки и порядок дальнейшей эвакуации.
Привлекается как санитарный транспорт, так и войсковой попутный. Вообще же, в военно-полевой медицине действует правило так называемого «золотого часа». За этот час раненому надо оказать эффективную помощь. В условиях боевой обстановки, к сожалению, не всегда мы можем помочь настолько оперативно в каждом случае. Однако при угрожающих жизни бойца ранениях мы делаем все возможное и невозможное для его спасения и скорейшей доставки в госпиталь.
На некотором удалении от передовой у нас есть такой же госпиталь, как и в Луганске. Среди его основных функциональных задач - это стабилизация состояния здоровья пациентов, доставленных туда в кратчайшие сроки с момента ранения. Там при необходимости осуществляется хирургическое вмешательство, позволяющее стабилизировать состояние раненого.
Медики воздействуют на пораженные органы и ткани. Затем в сопровождении реанимационной бригады, а иногда и анестезиолога, раненого увозят в глубину тылового района для последующей эвакуации, в том числе, с привлечением санитарного авиатранспорта. Это касается тяжелораненых бойцов.
Если мы говорим о пациентах, у которых угроза жизни миновала, после оказания нашей помощи, то они распределяются на две группы. Первая - легкораненые. Обычно, их срок лечения и восстановления прогнозируется в пределах месяца. Они остаются здесь для поэтапного лечения. Другая категория больных, у которых срок восстановления более месяца, планируются для дальнейшего перевода в тыловые районы и в госпитальные базы округа. Как правило, они уже в течение первой недели переводятся в госпитали Центрального военного округа.
- Что показывает статистика о характере ранений?
- Преимущественно, ранения осколочные. Вероятно, в силу применяемых противником видов вооружения. Пулевые ранения крайне редки. Тяжелые ранения - это результат ударной волны или множественные повреждения, связанные с осколками после взрывов боеприпасов различного калибра.
Бывают повреждения брюшной полости, грудной клетки. Такие ранения требуют длительного лечения, ресурсов и наших усилий по их стабилизации. Черепно-мозговые ранения также одни из самых сложных.
Благодаря привлечению специалистов Военно-медицинской академии и госпиталей центрального подчинения, есть возможность оказания специализированной помощи по профилю нейрохирургии, а также сосудистой хирургии. Их представители работают, в том числе, и на начальных этапах работы с ранеными. Все пациенты получают квалифицированную медицинскую помощь вполне своевременно.
- По вашим наблюдениям, насколько часто наши ребята пренебрегают на передке элементами броневой индивидуальной защиты?
- Судя по характеру некоторых ранений, такое действительно иногда бывает. А ведь легкое ранение у того или иного военнослужащего и оказывается именно легким в силу того, что в момент поражения на нем был бронежилет или, скажем, бронешлем.
Осколки рикошетят от шлемов очень часто. В результате у бойца не сквозное ранение, а всего лишь касательное височной области. Вообще же, ребята сами видят, что товарищ по койке, например, остался жив лишь благодаря той самой каске, которая была на нем. А вот тот сослуживец, который хорохорился, бравировал и всегда надеялся на авось, увы, очень быстро уходит домой «грузом-200».
Бронежилет и шлем - это тот самый необходимый минимум индивидуальной бронезащиты, которые в обязательном порядке должны быть в комплекте экипировки каждого военнослужащего на передовой.
- Как оцениваете уровень знаний, умений и личных навыков бойцов по оказанию первой самостоятельной доврачебной медпомощи?
- Уверен, что абсолютно все бойцы, особенно, опытные, хорошо знают, что должны уметь делать в этом плане. Это один из элементов самосохранения и выживания в бою. Если вы не знаете, как помочь себе или своему товарищу, то он, увы, и тебе не сможет ничем помочь в случае твоего ранения. Последствия грубого нарушения или фактов оказания неправильной первой медпомощи на передовой мы практически не видим. Жгуты применены всегда правильно и своевременно. Пометки о времени их наложения также имеются.
- Что представляет собой современная армейская аптечка? Есть ли в ней все самое необходимое для то, чтобы выжить после ранения?
- Все аптечки укомплектованы стандартно, и большего «ассортимента» в ней не требуется. Ее функционал очень значим, но при этом, как бы это не звучало странным, минимален. Первая задача - это остановить кровотечение, вторая- выполнить обезболивание. При этом важно помнить, что при оказании кому-то первой помощи, необходимо использовать «Промедол» из аптечки самого пострадавшего. Это основной закон, о котором должны помнить абсолютно все участники боевых действий.
- Сейчас вы трудитесь плечом к плечу с гражданскими медиками. Вы дополняете друг друга? Кто у кого перенимает опыт?
- И дополняем, и взаимодействуем, и учимся. Однако есть небольшие отличия в самом подходе и этапах лечения или ведения пациентов. В гражданской медицине принято оказывать помощь и тут же завершать свое лечение, добившись выздоровления пациента. То есть вылечил – отпустил по месту прописки, как говорится. У нас же, у военных медиков, есть такое понятие, как этапность лечения.
Мы очень часто, приняв пациента, не можем завершить его лечение на этой же койке. Это невозможно, потому как есть определенные обязательства перед остальными. Гражданские врачи не сразу научились оценивать свои действия или объем оказываемой помощи, которая от них ожидается в этих условиях. То есть дело в разнице понимания алгоритмов лечения. Она была сначала заметной и весьма ощутимой. У нас же пациент передается из рук в руки. И на всех этапах его лечения есть понимание, кто и какие манипуляции делал «до и после», то есть на каждом уровне.
- Насколько оперативно возможно вернуть в строй тяжелораненого бойца?
- Есть тяжелые ранения, есть тяжелые увечья. Это разные вещи. Например, ранение брюшной полости, множественное осколочное, даже с повреждением внутренних органов… Но после ряда операций, оно закончится благоприятным исходом, и пациент, через месяц-два будет вновь возвращен в строй. Хуже обстоят дела с огнестрельным повреждением костей конечностей.
Имеются особенности лечения больных с огнестрельными переломами. В подобных случаях сам период реабилитации занимает куда больше времени - от трех месяцев до полугода, в зависимости от характера и объема повреждения. И только после проведения военно-врачебной комиссии можно будет определить, до какой степени восстановилась та или иная функция, и сможет ли военнослужащий выполнять свои служебные обязанности снова.
Далеко не все тяжелые ранения заканчиваются инвалидностью или увольнением из армии по состоянию здоровья. Примерно три четверти так называемых «тяжелых» рано или поздно, конечно же, не без наших усилий, но успешно возвращаются в строй и продолжают выполнять свои боевые задачи, то есть ковать нашу победу.