– Юрий Николаевич, про Францию пока говорить не будем, там после только что закончившегося второго тура голосования все еще очень непонятно, чего ждать. Но с Британией уже, вроде бы, все понятно: у власти – другая партия, король утвердил нового премьера, новые министры обрели свои портфели. Что означают эти перемены?
– Прежде всего, как во Франции, так и в Англии, избиратели выразили (причем – очень мягко, но это – пока) неудовольствие текущей политикой властей. Прежде всего – значительным падением уровня жизни и ростом цен, связанных с дороговизной энергоносителей из-за поддержки Украины и участия в антироссийских санкциях, провальной миграционной политике и непродуманного выхода Британии из ЕС.
– Избиратели ожидают, что новое правительство все это изменит к лучшему? Эти надежды могут сбыться?
– Очень сомневаюсь. Новый премьер-министр Кир Стармер, лидер Лейбористской партии, победил лишь за счет протестного голосования – избиратели таким образом выразили недовольство партией консерваторов. Кстати, голосов лейбористы набрали меньше, чем в прошлые выборы. Просто другие партии - еще меньше. Да и голосовать пришло рекордно малое число избирателей. Заслуга Стармера лишь в том, что он сделал лейбористов не крайне левыми, а центристами, то есть, что-то там, в партийной программе, уравновесил.
А новый состав правительства не предполагает каких-либо резких поворотов в политике – как внутренней, так и внешней. Так, министр иностранных дел, Дэвид Лэмми, - выходец из карибского региона. Степень магистра он получил в Гарвардской школе, где познакомился с Бараком Обамой. Известно, что он очень дружен с парнями из Ми-6 – внешней британской разведки. Пришедшие к власти лейбористы высказывают глубокую приязнь Украине и демонстрируют намерение следовать в фарватере политики США. Вот и судите: что должно измениться? Правильно – ничего.
В том числе, в лучшую для обычных людей сторону. Поэтому не думаю, что нас страшно волнуют какие-то подробности избирательной компании – кто сколько голосов набрал или потерял, представители каких партий уселись в парламенте. Гораздо интереснее нынешнее состояние британской экономики и как это состояние влияет на экономику европейскую и, соответственно, мировую.
– И каково это состояние?
– Не радужное. И вряд ли в ближайшее время станет лучше, скорее поплохеет. Джим Рэтклиф, один из богатейших людей Великобритании, в разговоре с американскими журналистами из Bloomberg TV заявил, что текущая ситуация на рынке энергоресурсов фактически подкосила нефтехимическую отрасль в Британии и Европе, отправив ее если не в глухой нокаут, то в тяжелый и мучительный нокдаун. Виной всему — запредельные цены на электроэнергию и углерод, и причиной этому — разрубленные цепочки импорта углеводородов из России, благодаря которым у генерирующих компаний всегда было топливо для котлов, а у нефтехимиков — опорное сырье для работы. Рэтклиф утверждает — и ему, как акуле мировой нефтехимии, можно совершенно точно верить, — что сегодня стоимость одного мегаватт-часа для европейских промышленных потребителей в пять раз выше, чем для их коллег в Северной Америке. В результате за последние два года европейские профильные компании просто физически утратили способность конкурировать с американскими или азиатскими игроками, что уже вылилось в закрытие сложных химических производств, либо они сбежали во все те же США и Азию, где море дешевого электричества и нет проблем с поисками сырья. Свой мрачный спич он завершил совсем уж похоронно, упомянув, что на рынке нефтехимии в Европе остается все меньше игроков и он никогда в своей жизни не видел подобного.
Между прочим, этот самый Джим Рэтклиф – глава Ineos Group, самой крупной европейской и одной из наибольших транснациональных корпораций в сфере нефтехимии. В прессе Рэтклифа часто именуют самым богатым человеком Великобритании, что не вполне верно — в том плане, что по размеру текущего состояния он занимает четвертую строчку финансового пьедестала. По оценке издания The Sunday Times, главный нефтехимик Старого Света сколотил капитал в 26,5 миллиарда фунтов, что равнозначно без малого 30 миллиардам долларов. Перед ним в списке толстосумов только братья Хиндуджа, Леонард Блаватник и братья Рубен. Но здесь нужно понимать, что все перечисленные миллиардеры выстроили свои империи, охватывая различные сегменты рынка — от торговли недвижимостью до операций с ценными бумагами и перепродажей элитных футбольных клубов. Ineos Group, за почти 30 лет своего существования ставшая рыночным мастодонтом с оборотом 22,3 миллиарда долларов — и это только за не самый удачный для отрасли 2022 год, специализируется на выпуске ароматических нефтепродуктов-мономеров (бензол, толуол, ксилол) и продуктов базовой химии (этилен, пропилен, бутадиен). Отдельное направление занято производством хлора и его производных, поливинилхлоридов, полиэтилена, полипропилена, полистирола и резин. Свои же миллиарды Рэтклиф заработал в узкой нише, связанной с каучуками. Для людей, не погруженных в сложную неорганическую химию, даже простое перечисление линейки продукции звучит как абракадабра, но тем не менее перед нами очень сложное и энергоемкое производство, требующее прорву ресурсов — от электричества до водяного пара сверхвысоких температур. И вот такой человек прямо говорит: отрасль на грани коллапса, буквально в полушаге от ее окончательного крушения внутри границ Европы.
– Нечто подобное мы уже видим в секторах металлургии, выпуска солнечных панелей, электромобилей, производства сельхозудобрений… Это что – некий тренд запланированной деиндустриализации европейской зоны?
– Похоже на то. Так или иначе, но мы воочию наблюдаем крушение неолиберальной теории постиндустриального мироустройства, где ископаемое топливо будет якобы не нужно в принципе, а мировая индустрия станет высокопроизводительной и глубоко научной. В реальности же продолжается нескончаемый рост добычи ресурсов, инвестиций в традиционные источники энергии и борьба за каждый завод, за каждые умелые рабочие руки. Потому что на носу очередной раунд принципиального противостояния, в рамках которого на ринге сойдутся старая, закоснелая модель американской экономики и молодая, гибкая экономика КНР. Противники прекрасно знают свои сильные и чужие слабые стороны, а потому собирают все возможные резервы.
И вот что важно. Хрипящие под прессом невыносимых цен на энергоресурсы промышленники Европы стали вывозить заводы не только в Техас, но и в страны Азии, в первую очередь в Китай. Там сформированы собственные громадные промышленные кластеры вроде Шэньчжэня, так что цепочки кооперации (а с Китаем сейчас сотрудничают практически все) укоротились до минимума. Вот он, закат Европы. И я не уверен, что лейбористы в Англии или, скажем, победители парламентских выборов во Франции сумеют его остановить.