«Больше, чем одна жизнь» – так называется изданная в 2013 году в Москве очень откровенная и пронзительная книга воспоминаний Вагифа Гусейнова. И это не риторический изыск, а чистая правда. Вагиф Алиовсатович действительно прожил сразу несколько жизней. Сначала была карьера в журналистике, плавно перешедшая в работу в комсомоле – сначала в Баку, потом в Москве. Затем – неожиданный резкий поворот. «Я только сошел с трапа самолета, завершив длительную (почти двадцать дней), утомительную поездку по странам Индокитая. Хорошо бы принять душ, попить чаю с вареньем и забыться на часок-другой. Ибо то, что мне довелось увидеть в Кампучии (нынешняя Камбоджа), на человека даже с крепкими нервами действует подобно верещагинскому «Апофеозу войны»... А тут тревожное будничное: «Пастухов (первый секретарь ЦК ВЛКСМ. – МК) хочет тебя видеть». Даже не хочется спрашивать: «Прямо сейчас? С самолета в ЦК?» Если Борис Николаевич прислал гонца, значит, случилось нечто исключительное. – Звонил Алиев. Он хочет забрать тебя в Баку».
Первый приход в большую азербайджанскую политику – на должность руководителя столичного горкома партии в 1980 году. Спустя несколько лет – неожиданная опала с последующей «ссылкой» в Москву. Второй заход в большую бакинскую политику – в период, когда упомянутую выше картину Верещагина стал напоминать уже весь распадающийся СССР, и особенно его горячие точки, в число которых к тому времени уже вошел Азербайджан. 1988 год – заведующий отделом организационно-партийной работы ЦК КП Азербайджана, 1989 год – председатель КГБ республики. Вагифа Гусейнова бросают на самые горячие должности. И вот, наконец, судьбоносный (или, вернее, имевший все шансы стать судьбоносным) день: «В. А. Крючков (председатель КГБ СССР. – МК) без обиняков ставит меня в известность: «Партийную организацию Азербайджана придется возглавить вам. Так складываются обстоятельства». Я готов к такому повороту».
Эта «готовность» в конечном итоге исчезла после разговора в главном кабинете в Москве. Пообщавшись с Михаилом Горбачевым, Вагиф Гусейнов приходит к выводу, что с таким начальником каши не сваришь: «Генсек не оставлял шансов для дискуссии и несколькими заключительными фразами, подводя итог беседы, дал понять, что тема исчерпана... «Без страха и сомнений», – то ли шутя, то ли всерьез напутствовал он. Последняя реплика позволяет мне заметить, что волков бояться – в лес не ходить. Другое дело, что без перемены курса не устоит никто». Вагиф Гусейнов отвечает Горбачеву отказом. Слабого первого секретаря ЦК Абдурахмана Везирова сменяет не менее слабый Аяз Муталибов. Очень скоро Азербайджан де-факто перестает быть частью СССР и на несколько лет погружается в состояние хаоса.
Никто теперь никогда не узнает, что бы случилось, если бы в тот критический момент Вагиф Гусейнов принял бы другое решение. Но вот что подсказывают мне инстинкты, основанные на опыте общения с Вагифом Гусейновым в его более поздний московский период: Гусейнов – боец. Он бы не сдал и не сдался. Вся история Южного Кавказа в первой половине 90-х годов была бы совсем другой. Но произошло то, что произошло.
А я просто рад, что судьба подарила мне шанс познакомиться и близко общаться с Вагифом Алиовсатовичем. Несмотря на весь свой богатый жизненный опыт (даже чересчур богатый: после временного прихода к власти в Баку националистов ему довелось побывать в тюрьме), он остался очень светлым, добрым и цельным человеком, в каком-то смысле даже романтиком. Помню, например, такое его высказывание: «Шестидесятые годы были самым оптимистичным, самым счастливым временем в жизни нашей страны».
Прощайте, Вагиф Алиовсатович! Нам будет вас очень сильно не хватать!