- Кирилл Викторович, в последние пару месяцев в Госдуму внесено несколько законопроектов о мигрантах. От запрета фиктивных браков с ними до пожизненного ограничения на въезд для иностранцев-преступников. С чем связана такая активность?
- Давайте я расскажу, с чего все началось. Три года назад президент Владимир Путин поручил правительству навести порядок в миграционной политике. Были созданы две межведомственные группы. Была разработана стратегия. В результате сформировались две позиции. Первая — позиция кабмина. А точнее, финансового блока и ряда регионов, зависимых от мигрантов. Вторая — позиция безопасности. Ее проводил Совбез. Позднее была сформулирована нациорнальная стратегия миграционной политики. В ней есть пункт о противодействии нелегальной миграции. Николай Патрушев и Дмитий Медведев неоднократно подчеркивали, что неконтролируемая миграция несет в себе угрозу национальной безопасности.
- У меня складывается на бытовом уровне ощущение, что пока выигрывает первая позиция...
- Дело в том, что экономический блок не понимает всю тяжесть последствий. Олигархическая позиция дает больше возможностей, больше денег. Посмотрите, где занято больше всего мигрантов. Это три отрасли, регулярно фигурирующие в ежегодных отчетах Центробанка: рынки, стройка, услуги, включая ЖКХ.
- Многие аналитики сетуют, что мигранты в основном оседают в теневом сегменте экономики, и государственные органы их вообще не видят. Это так?
- По данным ФНС, более 70% приезжих с трудовыми патентами заняты в теневом рынке. Мы реально не знаем, сколько у нас в стране мигрантов. Владимир Путин говорит, что их три миллиона. Он так говорит, потому что это те цифры, которые видят государственные органы. А в реальности мигрантов в России более 12 миллионов.
- В чем опасность нелегальной миграции?
- Во-первых, это отмывание денег и вовлечение этих людей в криминальную среду. Во-вторых, существует очень опасное явление, связанное с тем, откуда приезжают к нам мигранты. Сейчас это Средняя Азия и Закавказье. Там очень сильны радикальные течения. В СССР с этим боролись, не давали возникнуть ни одной радикальной ячейке.
- Радикализм базируется на русофобии?
- Да, это ислам плюс русофобия, идеи противостояния с так называемым русским империализмом.
- Мы ведь то же самое видим на Украине сейчас. Разве что без ислама.
- Верно, это все заносится с Запада как под копирку. Эти ребята не парятся. Но главное, что радикализм не имеет никакого отношения к исламу. Это не религия. Это идеология с религиозными посылами. Нечто очень похожее формировалось в 20-30-е годы прошлого века в Германии, когда там зарождался немецкий национал-социализм. Сейчас мы видим то же самое. К нам приезжают люди, зараженные идеологией построения «всемирного исламского государства». Они имеют самый низкий уровень образования и финансового положения. Плюс они радикалы.
- Когда всё это началось?
- Смотрите. В 90-х мигранты были другими. Их было мало, это были замечательные ребята, воспитанные еще в советской идеологии. К началу нулевых все стало меняться. Дальше начало происходить накопление. Главным образом из-за прироста населения. Так уж случилось, что радикалы усиленно плодятся. Работы для них стало мало. В это же время сами страны Центральной и Средней Азии начали их выдавливать со своей территории. Они видели, что происходит в Афганистане с приходом радикалов. Они не хотели такой истории для себя. Поэтому радикалы поехали в Россию.
- И мы их приняли...
- Мы их приняли, потому что было выгодно. Они получали прибыль от России, а у нас экономические интересы олигархов берут верх. В России появилась группа лоббистов. Им было совершенно все равно, что нарушается этнический и социокультурный баланс.
- Сейчас проблема только с культурном балансе? Или все обстоит куда серьезнее?
- Эти мигранты готовы с оружием в руках отстаивать свои интересы на нашей территории. Они могут быть использованы как сила для дестабилизации ситуации внутри страны. Мигранты активно объединяются в этнические анклавы. Создают подпольные молельные дома и боевые вооруженные ячейки. Если в Подмосковье их несколько сотен, то сколько их в масштабе страны? Они навязывают нам чуждые ценности. Например, шоколад «Аленка» стал халяльным. Еще несколько лет назад это было невообразимо. Идут очень серьезные процессы. Возникает агрессия среди детей. В детских садах срывают нательные кресты, дети мигрантов приносят с собой ножи и угрожают взрослым.
- В каких регионах такое происходит?
- В Башкирии, в Челябинской области. В Башкирии традиционно живут татары, башкиры и казахи. Когда мы там были, к нам подходили местные и просили: «Уберите радикалов!» Они ведь приезжают в Россию со своими имамами. А те учат: вы неверные, молитесь не так, женщины ваши одеваются не так. Но когда эти мигранты встречают противодействие со стороны коренного населения России, начинается подмена понятий. Местных сразу же обвиняют в исламофобии. Но граждане просто хотят принимать участие в наведении порядка, не более того.
- Давайте поговорим о законах. Какие меры надо принять, чтобы исправить ситуацию?
- Существует единственный вариант — режим стопроцентного целевого приезда. Мигранты должны приезжать сюда только для работы. Должно быть введено ограничение для их семей. Исключение — только для высококвалифицированных кадров, например, ученых. Также от ограничений должны освобождаться участники СВО. Далее, надо всех мигрантов проверить на законность получения гражданства РФ.
- Вы ранее упомянули об анклавах. Насколько с ними всё плохо?
- Вот пример. Даже в колониях мигранты создают анклавы и держатся вместе. У них там свои порядки. Допустим, если гражданин России попадает в тюрьму за изнасилование, там он получает самый низкий социальный статус. Но если мигрант попадает в тюрьму за изнасилование «неверной» - он становится в своей среде авторитетом, получает высший статус. Это полное извращение ислама. Радикализм не имеет отношения к исламу. Это все равно что в христианстве на фоне принципа «не убий» вдруг появилось бы течение, разрешающее убийства по национальному признаку.
- МВД совсем недавно закончило работу над законопроектом, который вводит единый цифровой профиль мигрантов. Как вам такое решение?
- Это неплохо. Но трудовой мигрант- это инструмент для заработка большого бизнеса. А значит и платить за этого мигранта должен бизнес. Никакой социалки и бесплатных родов в России. За все должен отвечать работодатель, который нанимает мигранта. Ведь стратегия радикалов — не признавать законов «неверных», но получать с них деньги. Как только начинаются протесты против никабов в метро, протестующих обвиняют в исламофобии. Люди, не понимающие истоков проблемы, начинают сомневаться: а вдруг вокруг меня действительно исламофобы? Так радикалы собирают здесь свою армию.
- Вы сказали, что есть много сомневающихся. А есть ли те, кто может им объяснить, что происходит?
- В том-то и дело, что у нас практически нет специалистов. Даже в МВД их нет. В сфере миграции у нас МВД почему-то оказывает услуги. Так записано в законе. Это ведомство необходимо усиливать. Кроме того, у нас нет переводчиков. Мы вынуждены при необходимости брать переводчиками тех же выходцев из мигрантской среды. Но в СССР, когда шла борьба с басмачами, было письмо ВЧК — не брать переводчиками басмачей, поскольку среди них могут быть предатели. Для них обмануть «неверного» - проявление мужества и тонкости.
- Эксперты проводили оценку, сколько у нас есть времени, чтобы изменить ситуацию с миграцией?
- У нас есть три года, чтобы что-то сделать. Если за это время мы ничего не сделаем, в следующие 10 лет мы потеряем Россию.