Мой собеседник - гвардии майор Роман К. Позывной - «Гроза». Он исполняет обязанности командира десантно-штурмового батальона гвардейской отдельной бригады морской пехоты.
Путь камчатских морпехов в зону СВО начался с Луганской народной республики. В то время Гроза был командиром первой роты морской пехоты. Его подразделение совместно с бойцами ЧВК «Вагнер» и военнослужащими 6-го казачьего полка Народной милиции ЛНР штурмовали населённый пункт Попасная. Через неделю боев морпех получил первое осколочное ранение в ногу, но эвакуироваться на «большую землю» не захотел, остался в строю. Говорит, что просто не мог бросить товарищей, так как опытных офицеров не хватало.
- Опираясь на палку, ходил в наступление, - смеется Гроза. - Если бы я уехал, то в батальоне осталась была одна молодёжь. Бросить ребят было бы неправильно с моей стороны еще и потому, что меня назначили на должность вместо их командира, который погиб. Такая потеря всегда плохо сказывается на бойцах, а тут они ко мне только стали привыкать. Нет, я не имел права их оставить.
На Луганском направлении морпехи находились до самого конца активных боевых действий. От Попасной пошли в сторону Александрополя, потом перешли на Викторовку, затем - на Камышеваху. Оттуда дошли до Лисичанского нефтеперерабатывающего завода, и примерно в августе 2022 года бригаду перебросили на Донецкое направление.
Здесь военные сели в оборону, а затем совместно со 155-й бригадой морской пехоты штурмовали населённый пункт Павловка.
- 155-я бригада заходила непосредственно в сам населенный пункт, мы же шли по лесополосам, - уточняет офицер.
В июне 2023 года, когда началось провальное украинское контрнаступление, Гроза уже был начальником штаба батальона морской пехоты. Он вспоминает момент, когда противник пошел на населенный пункт Новомайорское. В то время командир батальона получил ранение, и его эвакуировали. Командир бригады назначил Грозу на его должность. Через неделю интенсивных боев морским пехотинцам удалось не только остановить противника, но и отбросить его с занимаемых рубежей.
- Потери ВСУ понесли огромные, - продолжает офицер. - Только из того, что мы видели своими глазами - порядка батальона.
Мой собеседник признается, что на Донецком направлении было не просто. Враг здесь стоял давно, сам фронт практически не двигался. У ВСУ были подготовлены хорошие укрепрайоны, система опорных пунктов и система огня была налажена. Проблем с боеприпасами у ВСУ тоже не было, хватало, причем разнообразных, начиная от польских мин, заканчивая кассетными снарядами.
- Если сравнивать с Луганским направлением, - поясняет Гроза, - то там у ВСУ не было такого разнообразия. Все было советское. Если миномёты, то 82-е или 120-е (калибры 82 мм или 120 мм – «МК»), снаряды - 122 мм и 152 мм. Боеприпасов у ВСУ было тоже не так много, и противник не позволял себе стрелять налево и направо. А на Донецком направлении ВСУ не стеснялись «поливать» даже по отдельно идущему военнослужащему.
Второе ранение Гроза получил, когда морпехи наступали на населённый пункт Врубовка в ЛНР. Тогда неприятель закинул в нашу лесополосу диверсионно-разведывательную группу. Проходя северную часть посадки, бойцы увидели, как оттуда выскочила боевая машина и умчалась.
Тогда еще не было уверенности, что это вражеская машина, но военные все равно насторожились и решили проверить. Пошли на то место, где она останавливалась, и обнаружили сухпайки и боеприпасы. Стало понятно, что оставлено это не просто так, а для кого-то. Решили подождать.
Примерно через полчаса морпехи увидели человека в военной форме, он шел со связанными руками, сзади его сопровождали двое непонятных военнослужащих. Было очевидно, что это чужаки, наших там быть не могло.
Одного украинского диверсанта ликвидировали на месте, второго ранили в ногу. В ходе допроса вэсэушник признался, что они группой из девяти человек проникли на нашу территорию. Он с товарищем пришли забрать пленного бойца одного из наших добробатов, остальные рассредоточились по лесу.
Морские пехотинцы развернулись в цепь и пошли прочесывать лесополосу. Троим диверсантам удалось спрятаться. Одного наши военные ранили, начали кричать, чтобы он выходил, но оказалось, что это польский наемник, который даже не понимал русскую речь. Когда начали к нему подходить, он кинул себе гранату под бронежилет. По всей видимости, двое сбежавших диверсантов успели передать, что их местоположение раскрыли, и противник стал накрывать лес «градами». Тогда Гроза и получил ранение в руку - залетел осколок. Как и в предыдущий раз, эвакуироваться не захотел, остался в строю.
Третье ранение Гроза получил уже на этом направлении. Морпехи после отработки по противнику выезжали на боевой машине. Враг продолжал наносить удары. В какой-то момент один из осколков через каску рассёк бровь офицеру. К счастью, осколок был небольшой, вытащили. Госпитализироваться не стал, говорит, что не видел смысла уезжать в тыл из-за царапины.
Несмотря на то, что морских пехотинцев по праву считают одними из самых подготовленных военнослужащих, были нюансы, которые пришлось осваивать уже здесь, в зоне СВО. Например, применение разведывательных беспилотников, работа с коптерами «Мавик» и FPV-дронами. Офицер поясняет, что наши военные всячески стараются увеличить плотность огня, применяя различные огневые средства, даже те, с которыми раньше им не доводилось сталкиваться. Признается, что еще недавно даже подумать не мог, что сам будет учиться и учить своих подчиненных стрелять из 100-миллиметровой пушки «Рапира». Казалось бы, старое вооружение, а по факту - очень действенное.
- Когда Новомайорское отбивали, «Рапира» прямым попаданием разнесла вражеский колесный броневик. То же самое касается и 82-миллиметровых миномётов. Приходилось в тыловую позицию ставить 82-й миномёт и обучать людей. Гранатометы СПГ-9 тоже давно не применялись, поскольку есть противотанковые управляемые ракеты. А оказалось – и СПГ бьет нормально.
Как рассказал Гроза, сегодня обстановка на вверенном морпехам участке стабильная, ВСУ активности особо не проявляют, стараются просто перед собой все заминировать. Видимо, поняли, что связались с неравным противником.
Но расслабляться нельзя. Несмотря на то, что парни в бригаде все подготовленные, свободное время проводят с пользой - тренируются, приводят оружие в порядок. Оно должно быть всегда пристрелено и почищено. Пулемёт на позиции должен быть всегда заряжен, почищен и как надо обслужен. Плюс работа со средствами разведки. Позиции противника мониторятся 24 часа, и любое поползновение со стороны ВСУ пресекается.
Какой бы уровень подготовки не был у наших военных, офицер убежден, что противника недооценивать нельзя.
- Мы столкнулись с противником, у которого есть техника, артиллерия, средства разведки. Взять те же дроны. Есть у ВСУ аппараты, которые управляются оператором, но если управление теряется, то дальше «птичка» идёт по координатам через спутниковый интернет. Такой дрон уже средствами радиоэлектронной борьбы не заглушишь, только сбивать стрелковым оружием. Но и наши технологии, конечно же, не стоят на месте.
- Противник на данном участке ещё будет предпринимать какие-то активные действия?
- Если честно, я вообще не знаю, почему они здесь полезли и какой был смысл от этого наступления. У ВСУ гусеничной техники мало, преимущественно – колёсная. То есть они все равно должны быть привязаны к дорогам от одного населенного пункта к другому. Здесь же перед нами фактически болото и пара проездов. На этом они и обожглись, когда пытались по одной и той же дороге ездить. Мы поставили на дороге ПТУРы, «Рапиру», другую артиллерию. Машина вэсэушная едет – бам и нет ее, едет другая – тот же результат. Если ещё раз полезут, то получится дубль три, только сейчас им будет ещё хуже, потому что плотность минных полей мы увеличили практически в два раза.
Гроза признается, что порой действия противника заставляют в целом сомневаться в его адекватности. В подтверждение приводит случай, когда украинская диверсионная группа ползла к нашим позициям с флагом в рюкзаке. Видимо, в их планах было взять какой-нибудь наш блиндаж, уничтожить российских военных и на этом фоне сфотографироваться с флагом своей бригады. Задумке не суждено было сбыться. Сейчас этот флаг выполняет функцию коврика у командира батальона.
Не помогла украинским воякам и распиаренная заграничная техникам, которая, по сути, оказалась старым железом.
- На что они вообще рассчитывали, если танк «Леопард» - ровесник нашему Т-72. А французский колесный танк еще хуже. Он вообще не приспособлен для ведения боевых действий в полях. Самая идеальная машина для этой местности, как я думаю, это российская БМП-3. Везде проедет, быстрая, манёвренная, плюс огневая мощь. Выскакивает как снег на голову противнику, залетает практически в упор на позиции и стреляет так, что из окопа никто головы поднять не может. А в это время наш десант спешивается, машина укатывает, и пехоте остаётся только бросить гранату и зайти уже к практически подавленному противнику. И еще один немаловажный момент - у ВСУ аналогичных машин нет вообще.
По словам моего собеседника, из постсоветского наследия у представителей противоборствующей стороны остались только БМП-2, которые по ряду моментов уступают своему более современному собрату. К примеру, в БМП-3 люки для высадки десанта открываются в виде бабочки, что позволяет личному составу оперативно покидать боевую машину. Вылезать из БМП-2 приходится в узкую щель.
- Что лично для вас было самым сложным за весь период спецоперации?
- Был один момент, я ещё тогда командовал ротой. Мы только приехали на Донецкое направление, перешли к обороне, и враг предпринял вылазку силами диверсионно-разведывательной группы. У них получилось заскочить в тыл нашей позиции, завязался бой. Трое наших ребят получили ранения, оставалось еще трое, способных держать оборону.
Мы собрали подкрепление, пытались оказать помощь товарищам, но враг не подпускал, обкладывая нас артой. События разворачивались среди бела дня, просто так незаметно не заскочишь. В какой-то момент я услышал по радиостанции, как один из бойцов, оказавшихся в окружении, вызывал огонь на себя. Вот это было самое сложное - принять такое решение.
Хорошо, что наши артиллеристы парни меткие, и наносили удары четко по вражине, которая ползала вокруг. Через какое-то время у того бойца стала садиться рация, мы с помощью «Мавика» с системой сброса закинули ему батарейку, галеты, чтобы ребята смогли продержаться до темноты. И они продержались. Слава Богу, тогда никто не погиб.
- Бывали случаи, когда приходилось мотивировать бойцов, чтобы они шли в бой?
- Нет, не было нужды. Мы все время общаемся с личным составом, собираемся, замполит доводит информацию о положении дел на фронте, рассказывает, что происходит на других направлениях. Стараемся доводить больше положительных новостей, объяснять бойцам, что если с каких-то рубежей нам и пришлось отступить, то в этом была тактическая необходимость. Поощряем людей за добросовестное выполнение поставленных задач, награждаем. И я, и начальник штаба, и замполит постоянно выезжаем на позиции. Бойцы видят командный состав, понимают, что не брошены, и если у них что-то случилось, например, кто-то заболел или еще что-то, то они сразу могут выйти на связь, и ему будет оказана помощь.
Гроза отмечает, что самое главное для бойца - быть уверенным в своих действиях. Это важнее любых слов поддержки. Если человек четко знает пошаговый алгоритм своих действий, то он и в процессе боевой работы спокоен. Главное - перед боем все проговорить, рассказать, какие силы и средства будут поддерживать нас в случае чего. Если что-то с бойцом случится, не дай Бог, то - как его будут доставать, как будет оказываться помощь. Когда боец уверен, что командир ему поможет и не бросит, тогда ему и объяснять особо ничего не надо.
Еще перед началом нашей беседы с Грозой ко мне обратился его подчиненный, молодой офицер с позывным «Рахат». Он хотел сказать несколько слов о своем командире. После разговора с комбатом мы вновь встретились с молодым офицером.
Рахат начал свой путь на СВО 9 мая 2022 года в Попасной, до этого морпех был в командировке в Сирии.
- Мы заочно были знакомы, слышали про командира, знали, что человек он незаурядный, знает, как воевать и как управлять боем.
Офицер признается, что осознание того, что они попали в надёжные руки, вдохновляло и придавало уверенности. Рахат вспоминает моменты, когда командир сам совместно со штурмовой группой ходил в бой, руководил огнём непосредственно с передовых линий.
- Такие поступки очень поднимают боевой дух. Если командир пошёл, то как ты можешь не пойти? И все шли и были готовы выполнить любую задачу, которая была поставлена перед ними.
Настрой Грозы мотивировал бойцов даже в самых тяжелых ситуациях. Рахат до сих пор вспоминает, как под Врубовкой майор ходил в старой красноармейской пилотке со звездой. Глядя на него, пожалуй, у каждого возникала мысль, что если наши деды смогли выстоять в более суровых условиях Великой Отечественной войны, то их потомкам просто нельзя посрамить память подвигов тех времен. А значит, надо идти и бить врага.
- Спецоперация доказала, что среди российских военнослужащих немало геройских людей, достойных высших государственных наград, - говорит Рахмат. - У нашего командира пока еще нет Звезды Героя России, но для нас всех он самый настоящий герой.