Вопрос иностранного журналиста на брифинге министра иностранных дел: «После вооруженного мятежа у многих возникли опасения по поводу стабильности крупнейшей ядерной державы. Стабильна ли Россия сегодня? И можете ли дать какие-то гарантии того, что Россия не «скатывается» к смуте?» Ответ Сергея Лаврова: «Мы никому ничего не обязаны объяснять и давать заверения. Мы действуем транспарентно. На эту тему высказывался Президент России Путин и все политические силы нашей страны. Если у кого-то на Западе есть сомнения – это ваши проблемы». Позволю себе поспорить с министром. Глава МИДа прав, когда он в свойственной ему иронической манере выражает сомнения в искренности заботы «зарубежных партнеров» Москвы с Запада о российских национальных интересах: «Не стоит беспокоиться за наши нас национальные интересы. Спасибо, что вы беспокоитесь, но не стоит этого делать». Но беспокойство о стабильности одной из двух ядерных держав мира и «забота о российских национальных интересах» - это совсем не одно и тоже.
Кроме того, существует большая группа людей, которым российская власть обязана все «объяснять и давать заверения». Эта группа — граждане РФ. Сергей Лавров заявил: «Россия всегда выходила более крепкой и сильной из любых «передряг». Понимаю, что имеет в виду министр иностранных дел. Но в процессе «выхода из передряг» нет никакого автоматизма или предопределенности. В нашей истории были ситуации, когда, выходя из одной передряги, мы попадали в другую — еще более крупную. Эти ситуации не должны повториться. И лучший способ этого добиться — вспомнить о том, что первый шаг к решению проблемы — это ее осознание и ее анализ.
Это не задача министра иностранных дел, у которого совершенно другая сфера ответственности? Абсолютно правильно. Прошу в этой связи считать все вышенаписанное не критикой в адрес Сергея Лаврова ( у меня и мыслей таких не было), а общим запросом ко всей российской системе власти. Не надо делать вид, что в конце первого месяца этого лета в России не произошло ничего особенного. «Особенное» произошло. Это надо признать, а потом — после подробного и непубличного разбора ситуации — объявить о мерах, способных гарантировать, чтобы ничего подобного не повторилось в будущем. Взрослые люди заслуживают того, чтобы с ними разговаривали как со взрослыми людьми. Недоговоренность опасна. Именно недоговоренность, а не правда — пускай даже крайне неприятная — подрывает доверие и подтачивает стабильность.
Понятно, что сейчас российская власть вынуждена «перестраиваться на марше» (Перестройка, учитывает ее всем известный провальный итог — это плохой термин, но другого мне в голову пока не пришло): и восстанавливать управляемость системы и стараться при этом обеспечить, что необходимые управленческие новации не обнулили прошлые успехи российской внешней политики. Один такой успех — Сирия. И этот успех тесно связан с деятельность ЧВК Вагнер. Другой успех — Тропическая Африка. И он тоже тесно связан с деятельностью ЧВК Вагнер. Россия сумела потеснить Францию в зоне традиционного монопольного влияния Парижа. Эти успехи стоят очень дорого и для Москвы было бы абсурдно от них просто так отказываться. Она от них и не отказывается. «Это решать прежде всего правительствам соответствующих стран, насколько они будут заинтересованы продолжать эту форму сотрудничества для обеспечения безопасности органов власти» - такую обтекаемую формулировку Сергея Лавров употребил, отвечая на вопрос о будущих отношений ЧВК Вагнер и государств Черного континента. Этот тот случай, когда обтекаемость гораздо громче и убедительнее, чем четкости.
А вот внутри страны необходима как раз четкость, четкость и еще раз четкость. В последний день первого месяца лета курсы валют взлетели до значений, невиданных аж с марта 2022 года, когда еще никто не знал, что западные санкции не смогут сломать экономику России. Сомневаюсь, что совпадение во времени двух событий - «передряги» имени Пригожина и прыгучести доллара и евро — является чисто случайным. Рост курса валют — это в том числе и проявление общественной тревожности. И только риторикой эта тревожность не купируется. Требуется что-то большее.