Как профессиональный актер Владимир Зеленский всегда очень хорошо понимал ценность спецэффектов. Следует поэтому признать: «спецэффект» в ночь со второго на третьего мая у него действительно получился.
Но жизнь, как хорошо знают даже работники кино, состоит не из одних спецэффектов. И военные кампании спецэффектами тоже не выигрываются.
Ключевым вопросом сегодняшнего дня является следующий: что же дальше? Как и чем Владимир Путин ответит на атаку на его главную резиденцию, на главный символ российской власти, да что там власти — всей России?
В официальном заявлении Кремля об этом сказано очень скупо: «Российская сторона оставляет за собой право принять ответные меры там и тогда, где и когда посчитает нужным».
Скупость обычно считается очень негативным качеством. Но в данном случае словесная «скупость» является полностью оправданной. Понятно, что не отвечать на такое нельзя. Понятно также, что «ответка» обязательно последует. Путин принадлежит к числу тех мировых политических лидеров, которые «всегда отдают свои долги».
Наконец, понятно следующее. Любой значимый ответ России будет иметь свои значимые последствия. И эти «значимые последствия» тоже будут иметь свои не менее значимые последствия.
Находимся ли мы в какой-то очень важной точке украинского конфликта — не менее важной, чем, например, 24 февраля 2022 года? Возможно.
Снова процитирую сообщение пресс-службы Кремля: «Расцениваем эти действия как спланированную террористическую акцию и покушение на Президента, проведенные накануне Дня Победы, Парада 9 мая, на котором планируется присутствие и иностранных гостей».
До парада 9 мая рукой подать. Было бы странным, если бы к моменту парада атака на него осталось бы без ответа. Но вот точно ли важные или, тем более, важнейшие военно-стратегические решения должны быть приурочены к «красным дням календаря»?
Не буду произносить банальности вроде, например, такой: « Месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным». Дело здесь, разумеется, совсем не в мести. Дело здесь в том, что в конфликтах такого уровня в более выигрышном положении находятся те, кто принимает решения не под воздействием эмоций, а на основе трезвого и холодного расчета. В мае 2023 года российской власти точно есть что взвесить.
Атака дронов на Кремль — это, конечно, самый громкий в пропагандистском плане шаг официального Киева. Но не менее важным здесь является контекст. А контекст состоит в том, что на фоне отсутствия широко разрекламированного и давно ожидаемого «контрнаступления» ВСУ Украина сейчас активно атакует «старую» территорию России с использованием тактики отдельных разрозненных ударов: атаки воздушных и подводных дронов, взрывы грузовых поездов и так далее.
Признаю очевидное: все эти рассуждения ни на йоту не приближают нас к ответу на самый главный вопрос: когда, как и чем ответит Путин? Но, видимо, об этом мы узнаем лишь в момент, когда такой ответ последует. Гадать бесполезно. Можно только ждать.
И вот чего ждать хоть не хочется, но, видимо, придется. Для большинства российских граждан эмоциональный накал февраля и сентября 2022 года остался в прошлом. Человек, как известно, привыкает ко всему. Вот и наш среднестатистический российский человек привык к СВО. Бороться против привычки бесполезно. Но эта привычка точно должна включать в себя готовность к новым мощным геополитическим всплескам и возмущениям, а также к тому, что они будут происходить неожиданно.
Председатель Комитета начальников Вооруженных сил США генерал Марк Милли в интервью журналу Foreign Affairs: «НАТО и Соединенные Штаты не хотят войны с Россией… но вероятность эскалации очень реальна… Каждый день мы рассчитываем вероятность эскалации в каждом своем действии или каждом действии россиян, потому что последствия эскалации настолько суровые и последствия вооруженного конфликта между Соединенными Штатами и Россией, или НАТО и Россией будут опустошающими для обеих сторон» — я не хочу сказать, что новости подобного содержания из-за их избыточного количества нас больше не трогают. Трогают, конечно. Но мозг отказывается их принимать, отказывается верить в их реальность.
А верить в их реальность — в смысле, в реальность эскалации, — к сожалению, надо. Если атака дронов на Кремль что-то и доказала, то, наверное, вот что: то, что недавно считалось немыслимым, быстро становится частью обыденности.