Что это означает и может ли такая оборона перерасти в наступление уже российских войск, экс-командующий рассказал нашим читателям.
- Что касается российского наступления, - говорит генерал Чиркин, - то в связи с этим хочу напомнить ситуацию, которая складывалась в 1943 году под Курском. Тогда на линии фронта образовалась дуга, позже названная Курской.
Наше командование понимало, что по основаниям этого выступа с юга и севера противником будет нанесено два удара по сходящимся направлениям. Так и произошло. На северном участке Курской дуги оборонялся Рокоссовский со своим фронтом. А на южном – Ватутин.
- Эта операция гитлеровских войск под кодовым названием «Цитадель», которая закончилась провалом, после чего Красная армия перешла в контрнаступление…
- Верно. Тогда эта операция точно так же переносилась с весны на лето. Но это я к чему говорю: к тому, что наши войска тогда, как и сейчас, находились в так называемой преднамеренной обороне.
- Что значит «преднамеренной»?
- В 1943 году руководство советского государства и вооруженных сил понимало, что у нас недостаточно сил для наступления. Нам противостояла еще слишком мощная группировка противника, хотя на тот момент уже произошла битва под Сталинградом. Однако окончательный перелом начался уже после Курской дуги.
Сейчас ситуация примерно та же. Мы опять находимся в состоянии преднамеренной обороны. В начале нашей операции мы потеряли много техники. В какой-то момент, осенью 2022 года, даже уступили стратегическую инициативу. Понесли репутационные потери, оставив территории в Харьковской и Херсонской областях.
- Как думаете, почему это произошло?
- Когда мы в первый период СВО наступали, это происходило на разобщённых направлениях. Не было единой линии фронта. И когда в конце лета прошлого года Украина – в скобках пишем НАТО – нас остановила, у нас образовалось довольно много прорех по фронту.
Когда был нанесён удар на Краснолиманском направлении, и по сути дела, уже была полностью освобождена территория Луганской области, то часть её мы снова потеряли. И теперь опять же за эту часть территории в Луганской области в районе Сватово боремся.
- Но в данный момент, похоже, все начинает меняться в нашу пользу?
- Безусловно. Сейчас ситуация по линии фронта совершенно другая. Мы её сократили. И сильно сократили. В два с лишним раза от первоначальной. Ввели дополнительные войска.
У нас часть линии боевого соприкосновения проходит по территории Луганской и Донецкой республик, Запорожской и Херсонской областей. Но также по административным границам Белгородской, Курской, Брянской и частично даже Смоленской областей, граничащих с Украиной, мы можем ожидать удара. Поэтому везде у нас там стоят войска и организована многоэшелонированная оборона.
Я здесь не раскрываю никаких тайн. Об этом знает наш противник. Это всё прекрасно видно из космоса.
- Киев постоянно угрожает нам наступлением в районе Запорожья. Собирает и готовит там крупную воинскую группировку.
- Да, но на южном направлении у нас тоже организована серьезная оборона, где противник постоянно высказывают желание ударить и пойти в сторону Бердянска и Мариуполя, выйти опять к Азовскому морю и перекрыть нам сухопутную дорогу в Крым. И реально этого вполне можно ожидать.
- А мы способны организовать не только оборону, но и пойти в контрнаступление?
- Контрнаступление – это тот вид боевых действий или военных операций, когда обе стороны стремятся достичь своих целей путём наступления.
Мы сейчас практически не наступаем. Наступлением сейчас иногда называют действия штурмовых групп по захвату Бахмута, продвижение в районе Авдеевки, Марьинки, на Сватовском направлении, ещё кое-где.
На самом деле идут позиционные бои тактического уровня – они нас прощупывают, мы их. Наступление – это когда произойдет удар как минимум оперативного уровня, с соответствующими целями и составом сил. Я уже даже не говорю про стратегический уровень, когда по единому замыслу действуют несколько армейских корпусов, сотни частей.
- А почему сейчас нельзя говорить про наступление ВСУ стратегического уровня?
- Потому что столько сил у Украины нет.
- Выходит, наша тактика была правильной, когда мы перемалывали огромные силы ВСУ под Бахмутом?
- Конечно. Но для них потеря Бахмута – это еще и огромная репутационная потеря. Примерно такая же, как потеря Мариуполя.
Они, конечно, могут там кому-то на Западе рассказывать, что это у них будет очередная «перемога», что абсолютно точно не соответствует действительности. Они под Бахмут бросили даже свои отлично подготовленные на территории европейских стран резервы. И эти силы наши там перемалывают. Чуть ли не по полтысячи ежедневно.
- Но вы говорите, что при этом мы все-таки находимся в преднамеренной обороне. Обороняемся, надо понимать, так эффективно, что можем даже сорвать масштабные планы наступления противника. С другой стороны, вооруженное противостояние обороной не выигрывают. Чтобы победить, нужно наступать.
- Конечно. Но у нас для этого еще не хватает средств. Мы их пока накапливаем. Почему сейчас и находимся в вынужденной обороне.
- То есть нам нужно сконцентрировать свои силы, чем мы сейчас и занимаемся?
- Не совсем так. Нам требуется не только концентрировать, но ещё и наращивать средства. Это касается и боевой техники, и боеприпасов, и топлива. Всё это нужно накапливать и эшелонировать, то есть грамотно распределять в своем тылу. Что-то должно находиться в резервах командира батальона, что-то — у командира полка, бригады, дивизии или армии… У нас такая структура тыловых подразделений и частей: у каждого начальника есть все своё.
- После накопления и концентрации сил наше наступление будет? Мы все его очень ждём.
- Будет. Обязательно будет. Вы правильно сказали самую главную аксиому: победы в обороне ожидать нельзя. Мы же не можем, сидя в обороне, надеяться что возьмём всю Украину вплоть до границ с Польшей, Румынией и Венгрией? Нет, конечно. Так что наступление обязательно будет.