- Алексей Владимирович, это "великое молчание" все расшифровывают по-разному. И как то, что все идет по плану и заявления Пригожина - часть некоего тайного замысла. И как то, что с Пригожиным и его публичной активностью мирятся, поскольку польза от него превышает издержки. И как признаки раскола во власти. К какой версии склоняетесь вы?
- Ко второй из перечисленных вами. Чем заменить ЧВК "Вагнер" с ее специфическими функциями? Видимо, на сегодняшний день ответа на этот вопрос нет. Думаю, возможность высказываться так необычно резко у него появилась в первую очередь из-за роли "Вагнера" в спецоперации. Альтернативы "Вагнеру" пока не существует.
- То есть чем бы, как говорится, дитя ни тешилось...
- Ну, какое там "дитя"?!
- В смысле - анфан террибль.
- Ну да, такое очень своеобразное "дитя". Но с другой стороны, если мы посмотрим на результативность высказываний Пригожина, то после них ничего не происходит. Послушать Пригожина, так Беглова должны были уже несколько раз отправить в отставку. Но Беглов недавно встречался с президентом, у них был достаточно длительный разговор. И петербургский губернатор получил весьма положительную оценку своей деятельности. Влияют ли высказывание Пригожина на что-то другое, скажем, на характер спецоперации? Этого мы не знаем. Но мы можем видеть, что на кадровые решения влияния нет. Это второе.
И третий момент. Что действительно волнует нашу власть, так это общественное мнение - то, как общество реагирует на те или иные события. Можно сказать, что общество Пригожина замечает. Он уже есть в информационном пространстве. Но замечают его в основном люди, которые очень внимательно следят за спецоперацией, интересуются всеми подробностями, смотрят телеграм-каналы, в том числе военкоровские... В общем, живут этим.
Вот в этой среде Пригожин, конечно, хорошо известен. Но это не очень большая категория россиян. Если брать в процентном соотношении, таких довольно мало.
- То есть неконтролируемого роста популярности Пригожина власть не боится?
- Нет. Сколько раз у нас хоронили телевидение как политическое оружие! Но ключевым инструментом влияния на общественное мнение продолжает оставаться телевизор. Он формулирует повестку, определяет политические фигуры, которые находятся в центре внимания. Когда в ходе опросов людей просят назвать известных им государственных деятелей, то за каким-то небольшим исключением называются люди, о которых говорят по телевизору. Тема "Вагнера", Пригожина, его взаимоотношений с Минобороны, с другими структурами власти - это не тема телевизора. Это тема Интернета.
Есть такой парадоксальный момент: у нас вроде бы очень много интернет-пользователей, однако политические предпочтения определяет телевизор. Интернет здесь вторичен - вне зависимости от того, сколько пользователей. Называются какие-то огромные цифры, и это реально так. Но есть у нас одна особенность: в периоды турбулентности за основными политическими интерпретациями люди обращаются к телевизору.
Люди ориентированы на когнитивный консонанс. У нас часто употребляется термин "когнитивный диссонанс", а это наоборот. Когда какая-то тяжелая, травмирующая информация входит в противоречие с твоим мироощущением, ты хочешь успокоиться, почувствовать уверенность, вернуться в состояние равновесия. Поэтому люди смотрят телевизор, где им рассказывают, что все идет по плану.
Плюс - у нас еще с советских времен есть такая привычная формулировка: "Не нашего ума дело". Когда речь идет о политике, люди стараются прильнуть к власти и не очень интересуются всеми этими нюансами: что там Пригожин, кого он обвиняет, с кем ругается и так далее. Это интересует, как я уже сказал, довольно узкий слой людей. Поэтому власть, думаю, особенно не беспокоится, относится к этому довольно индифферентно. Ну, есть и есть.
- Что касается, так сказать, широких народных масс понятно. Но что, власть совершенно не волнует, что думают по этому поводу элиты? Ведь элиты это очевидным образом нервирует - и заявления Пригожина, и отсутствие реакции на них.
- Вопрос очень простой: а что могут сделать элиты? Ничего они сделать не могут. Элиты не являются игроками. Они не способны ни к какому самостоятельному политическому действию, не могут ни поддержать Пригожина, ни выступить против Пригожина. Да они об этом и не думают. Совершенно. Элиты здесь своего рода зрители. Зрители, которые волнуются, рефлексируют, переживают, что будет завтра.
Но во-первых, количество переживаний у них очень велико. Тема Пригожина - не главная для них. Главная тема связана с тем, что наши элиты в течение 30 лет были ориентированы на Запад. По очень многим направлениями - начиная от образцов для подражания в бизнесе до получения образования детьми и внуками.
Теперь стоит вопрос - как со всем этим быть теперь, когда элиты оказались зажаты с двух сторон: с одной стороны - российская власть, с другой - западные страны.
- Так этих представителей элиты тем более должны беспокоить последние заявления Пригожина.
- Ну и что, что беспокоят? Процедура принятия решений такова, что элиты являются лишь наблюдателями. Нет, они, конечно, заняты не только тем, что наблюдают. Они осторожны и рациональны, у них большое количество стратегий выживания. Люди пытаются адаптироваться. Но тут каждый действует по-своему - в зависимости от того, как представляет себе правильное и должное, какие возможности у него есть, какие имеются ограничители. Под санкциями, скажем, человек или нет.
Кто-то активно поддерживает спецоперацию, стремится продвинуться здесь. Другие просто исполняют свои обязанности. Третьи "уходят на дно", стараются, чтобы их никто не замечал, - ни российские власти, ни власти западных стран. Четвертые уезжают... Словом, существуют разные подходы. Но все они ориентированы не на коллективные действия, а именно на индивидуальные стратегии. Поэтому на сегодняшний день настроение элит является малозначим фактором.