Макей родился 5 августа 1958 года в Гродненской области тогда еще БССР. Окончил Минский педагогический институт иностранных языков, служил в советской армии, имеет звание полковник запаса. В 1992—1993 годах учился в Дипломатической академии МИД Австрии. С 1993 года – на дипломатической службе.
Представлял Белоруссию в Совете Европы, занимал должность начальника управления общеевропейского сотрудничества МИД. В 2000-2008 годах работал помощником Лукашенко, в 2008 году возглавил администрацию президента Белоруссии. Макей имел репутацию наиболее «прозападного» человека в ближайшем окружении президента Лукашенко. Он считается главным архитектором «многовекторности» во внешнеполитическом курсе Белоруссии.
О роли Макея в белорусской политике МК поговорил с политологом Юрием Баранчиком.
- Как изменится внешняя политика Белоруссии после ухода Макея?
- Думаю, никак не изменится. Макей был лишь инструментом, он не представлял собой самостоятельную политическую фигуру. Он был проводником определенного курса. Поэтому я бы не сказал, что его смерть сильно повлияет на политику Минска.
- Но его порой называли чуть ли не альтернативой Лукашенко, утверждали, что он мог при определенных условиях сыграть роль Ющенко и возглавить либеральную оппозицию. Он же считался главным проводником идеи многовекторности во внешней политике Минска. Это так?
- Да, Макей был одним из самых ярых западников и противников России в белорусском руководстве. Он был противником курса на сближение с РФ, на укрепление союзного государства. Но, повторюсь, он был лишь инструментом Лукашенко, который не хотел полностью уходить под влияние РФ и которому был нужен некий противовес, на который он мог бы указать: вот, у нас далеко не все выступают за союз с РФ. Макей был удобной фигурой, олицетворяющей такую позицию. Конечно, он также использовался для переговоров с некоторыми фигурами на Западе по закрытым каналам, с тем же Ватиканом, с Британией, США. Он пытался проводить многовекторную политику, чтобы немного сбалансировать российский вектор во внешней политике. Но не более. У него не было никаких президентских перспектив, и он сам это прекрасно понимал.
- Вы считаете, что он был преданным Лукашенко человеком и полностью им управлялся?
- Конечно. Легкий флер его якобы самостоятельности был создан самой прозападной белорусской оппозицией, которой нужно было показать своим адептам, что у нее во власти есть «свой человек». На самом деле Макей никогда не был их человеком. Уверяю вас, если бы он пришел к власти, он бы первым делом зачистил прозападную оппозицию как своих конкурентов.
- Чем объяснялась его, как вы говорите, антироссийская позиция?
- Скорее всего, это связано с некоторыми его личностными, биографическими моментами. Он действительно плохо относился к России и был сторонником вхождения Белоруссии в западное сообщество. Но при этом он понимал, что Белоруссия не нужна Западу как промышленный центр. Что она повторит судьбу Прибалтики и Украины, только в гораздо худших формах. Закрытие крупных промышленных предприятий у нас сопровождалось бы массовой безработицей, отъездом людей, превращением страны в «дикое поле», что мы сейчас видим на Украине.
- Как вы думаете, Запад мог иметь на него какие-то виды, мог пытаться сделать на него ставку?
- Думаю, Запад никаких видов на него не имел. Он просто мог пытаться играть в эту игру, поддерживать эту иллюзию, чтобы у самого Лукашенко создать некое напряжение по поводу Макея. Но это была только игра.
- Сейчас распространяются разные версии его смерти, в том числе конспирологические. Они имеют под собой почву?
- Я отношусь к этим версиям, как к конспирологии. У нас в РФ и Белоруссии средняя продолжительность жизни мужчин не так высока. Поэтому в смерти Макея я не вижу ничего необычного. Всякое может случиться, к тому же есть информация, что он любил выпить.
- Какие-то изменения во внешней политике Минска теперь произойдут?
- Думаю, нет. На позицию Макея будет назначен другой человек. Конечно, он не будет обладать его потенциалом во взаимоотношениях с западными политиками. Но это сейчас и не нужно. Белоруссия будет в союзе с Россией, как бы кто к этому ни относился.