Вскоре после того, как в начале этого года войска ОДКБ помогли спасти Казахстан от погружения в пучину анархии и политического хаоса, президент Токаев шокировал Москву, назначив своим новым министром информации известного носителя русофобских взглядов Аскара Умарова. Это факт, который известен всем. Но мало кто знает о том, что стало происходить потом. Вместо того чтобы затаиться во время визитов высокопоставленных гостей из Москвы в Казахстан, Аскар Умаров стал активно искать с ними контактов. А смысл сигналов, которые он передавал во время таких контактов, сводился к следующему: не надо обращать внимание на мои «ошибки молодости». Я давно их перерос и отношусь к России совсем по-другому: как к жизненно важному стратегическому партнеру Казахстана. Но раз моя фигура стала раздражителем для российско-казахстанских отношений, то вы должны знать: мое пребывание на посту министра не будет долгим. Так и получилось. 2 сентября этого года Токаев без лишнего шума снял Умарова с поста министра информации и общественного согласия и перевел его на менее публичную и значимую должность директора Службы центральных коммуникаций при президенте Казахстана.
Интересная информация к размышлению? А вот вам еще более интересная. Год тому назад очень большое раздражение в Москве вызывала деятельность Берика Абдыгалиулы на посту депутата нижней палаты парламента Казахстана и члена президентской комиссии по реабилитации жертв политических репрессий. В качестве главных жертв «сталинских репрессий», которых следует срочно реабилитировать, Абдыгалиулы называл членов воевавшего на стороне Гитлера Туркестанского легиона. Так вот, теперь «реабилитацией жертв репрессий» Абдыгалиулы больше не занимается. У него больше нет на это времени. В июне этого года этот «большой друг России» указом президента Токаева был назначен на должность акима (губернатора) Улытауской области.
Как стоит оценивать эти знаковые кадровые решения президента Казахстана? К сожалению, без использования словесного оборота «с одной стороны, так, а с другой стороны — этак». Можно ли всерьез верить в искренность заявлений Аскара Умарова о том, что «он теперь другой»? Сильно в этом сомневаюсь. Остался ли Берик Абдыгалиулы на новой должности носителем своих прежних взглядов? Уверен в этом на 100%. Плохо ли то, что такие деятели остались в высшем эшелоне казахстанской власти? Плохо. Хорошо ли то, что на своих новых должностях у них гораздо меньше возможностей отравлять атмосферу российско-казахстанских отношений? Однозначно хорошо. Может ли Токаев, если у него вдруг появится такое желание, полностью зачистить структуры казахстанской власти от тех, кто относится к России, так сказать, не очень хорошо? Если вывести за скобки уж совсем отмороженных русофобов, то с казахстанской точки зрения подобная постановка вопроса является абсурдной. Высказываемое с разной степенью откровенности подозрительное отношение к Москве — это сейчас, к сожалению, норма для казахстанской политической элиты.
Однако нормой — нормой, которую воплощает Токаев, — для нее является и другое: трезвое понимание и принятие того, что Москве и Астане категорически нельзя совсем ссориться. Казахстан и Россия являются друг для друга политическим тылом. Ничего из того, что произошло в 2022 году, не меняет этой «генеральной диспозиции». Да, очень многие наши интересы сейчас или не совпадают, или являются разнонаправленными. Но главные стратегические интересы двух стран по-прежнему одни и те же. Хорошие отношения с Москвой — гарантия стабильности Казахстана. Хорошие отношения с Астаной — одна из гарантий стабильности России. Сильно ли, например, России нужна «еще одна Украина» — на сей раз в Центральной Азии? (Дмитрий Дробницкий, программа «Вечер с Владимиром Соловьевым», 20 ноября: «Там тоже могут начаться те же самые нацистские процессы, которые сейчас на Украине. И русских там много...»).
Разумеется, очень хотелось бы, чтобы наши отношения были хорошими без всяких «но». Очень хотелось бы полной четкости, стройности и логичности. Однако ожидать чего-то подобного было бы верхом нереалистичности. Те противоречия между Россией и Казахстаном, которые есть, носят объективный характер. Сверхзадача Москвы — успешно завершить СВО. Сверхзадача Астаны — продолжить деликатное балансирование между Россией, Китаем и коллективным Западом и не вступить в конфликт ни с одним из этих ключевых геополитических игроков. России и Казахстану надо научиться оставаться союзниками, признавая и принимая тот факт, что между ними могут быть противоречия. На уровне высшего руководства стран это, кстати, уже давно произошло. Обиделся ли, например, Путин, когда Токаев этим летом в его присутствии публично отказался на питерском экономическом форуме признавать независимость ЛНР и ДНР? Или другой, менее «засвеченный» пример. Является ли предметом публичных разборок властей двух стран тот факт, что одна из американских биологических лабораторий находится не где-нибудь, а в Алма-Ате? Москве этот факт точно не нравится. Но если дискуссии по этому вопросу и ведутся, то это происходит в закрытом режиме. И это правильно. «Мегафонная дипломатия» — верный путь к межгосударственной ссоре.
Но совсем закрывать кухню отношений двух стран, наверное, тоже не стоит. Токаев на публичной части своей встречи с Путиным на этой неделе: «Думаю, что нет смысла сейчас перечислять все отрасли, которые присутствуют в нашем сотрудничестве. Практически всё, что есть в международном сотрудничестве как таковом, в глобальном масштабе, — всё это находит свое отражение и присутствует в наших двусторонних взаимоотношениях. Поэтому есть все основания быть удовлетворенными тем, как развивается сотрудничество между нашими странами. Но в то же время нужно смотреть вперед, и именно с этой целью я приехал сюда». Путин, обращаясь совместно с Токаевым к участникам Форума приграничного сотрудничества России и Казахстана: «Отмечу, что российско-казахстанские региональные форумы традиционно проходят с высокой отдачей, на деле способствуют расширению сети партнерских контактов между субъектами Российской Федерации и областями Казахстана, тем самым внося заметный вклад в развитие всего комплекса многопланового и обоюдовыгодного взаимодействия наших государств».
Правильные слова сказали два президента. Но в этих правильных словах нет признания тех сложностей, с которыми сейчас сталкиваются наши отношения. Это порождает ощущение недосказанности. А ощущение недосказанности в свою очередь создает лакуну, в которую сразу вклиниваются альтернативные «интерпретаторы действительности» типа Дмитрия Дробницкого. Вот так и получается: когда речь идет об отношениях России и Казахстана, политологам, допускающим «крайне неловкие высказывания» (цитата Дмитрия Пескова), удается регулярно перекрикивать глав государств.