Принципиальная разница, впрочем, в том, что в отличие от отказавшегося от борьбы императора Николая II, коему и принадлежит первая цитата - запись из дневника от 2 (15 марта) 1917 года, - депутат пока не сломлен. Не опустивший руки депутат собирается внести в Думу законопроект, ужесточающий ответственность за государственную измену. Хотя правильнее все-таки сказать "депутаты".
Множественная форма первого лица, употребленная Луговым при рассказе о своей инициативе - "подготовим", "внесем", "проводим консультации" - говорит, разумеется, не о том, что парламентарий полагает себя особой императорской крови, а о том, что он не одинок в своей борьбе. Не вполне, правда, понятно, от чьего лица он вещает, но не лишним будет упомянуть, что Андрей Константинович входит в думскую Комиссию по расследованию фактов вмешательства иностранных государств во внутренние дела России, занимая в ней аж пост зампредседателя.
"Обращаю внимание, что в советские времена у нас за предательство – буду говорить понятным для всех языком – полагался расстрел", - напоминает суровый парламентарий. Правда, пока не настолько суровый, чтобы полностью возродить губительную для предателей советскую практику. За госизмену Луговой предлагает карать "пожизненным заключением и лишением гражданства без права на подачу апелляции".
Для справки: сегодня максимальное наказание за такое деяние (статья 275 УК РФ) - лишение свободы на срок до двадцати лет. В принципе, добавить сюда "вечный" срок - как говорится, дело техники. Пожизненное заключение сегодня фигурирует во многих статьях УК.
Такое наказание могут назначить, например, за убийство при отягчающих обстоятельствах, за преступление против половой неприкосновенности, за терроризм и пособничество ему, за посягательство на жизнь государственного деятеля, судьи, сотрудника правоохранительных органов... Добавить сюда еще и госизмену будет, думается, совсем не сложно.
Значительно труднее будет дополнить список наказаний лишением гражданства и права обжаловать приговор. Тут уже придется менять не только УК, но и Конституцию, совершенно несовместимую в ее нынешнем виде с этими идеями. Впрочем, главный вопрос, думается, все-таки не в наказании, в преступлении - в том, что как его понимают депутат Луговой и его единомышленники. А понимают они его, судя по высказывания Андрея Константиновича, ну, очень широко.
"Достаточно мы дали волю расплодиться махровым предателям, именуемым себя либеральной оппозицией", - пишет депутат. Проблема, по его словам, еще и в том, что предатели не всегда действуют открыто. Распознать их, предупреждает Луговой, бывает непросто: "Не так страшен внешний враг, как те предатели, которые среди нас. На них нет клейма, они живут по соседству, ходят теми же маршрутами, что и мы. Тем не менее у нас разные судьбы и разные ценности".
Чего-то это очень сильно напоминает... Прямо дежавю какое-то. Ах, да, вот оно: "В чем... состоит сила современных вредителей, троцкистов? Их сила состоит в партийном билете, в обладании партийным билетом. Их сила состоит в том, что партийный билет дает им политическое доверие и открывает им доступ во все наши учреждения и организации. Их преимущество состоит в том, что, имея партийные билеты и прикидываясь друзьями советской власти, они обманывали наших людей политически, злоупотребляли доверием, вредили втихомолку и открывали наши государственные секреты врагам Советского Союза".
Это выступление товарища Сталина на февральско-мартовским пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года, ставшем прологом "Большого террора". В том же своем выступлении Сталин дал объяснение феномену, к которыми столкнулись и нынешние борцы с "врагами народа", но, видимо, в силу, меньшей, чем у "вождя народов", теоретической подкованности оставили без какого-либо осмысления: почему государство становится все сильней, жизнь в нем - все лучше и веселей, а внутренних врагов все больше?
Товарищ Сталин говорил об этом следующее: "Чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных".
Товарищ Сталин, конечно, мягкотелость Лугового и Ко не одобрил бы: ну, что такое, в самом деле - всего лишь "пожизненка" за "махровое предательство"? При товарище Сталине "врагов народа" без разговоров ставили к стенке. Впрочем, справедливости ради, дело тут не в неизжитом депутатами-охранителями либерализме, а в сдерживающих их порывы путах политсистемности. Будь их воля, воспроизвели бы, пожалуй, сталинскую модель искоренения врагов в масштабе 1:1. Хотя результат вряд ли понравился бы самим инициативным охранителям.
Стоит напомнить, что товарищ Сталин оставил в живых менее трети участников того судьбоносного пленума. И будь он жив сегодня, он бы непременно поинтересовался, кто в "лихие 1990-е" охранял "агента британской разведки" Березовского, кто ездил Лондон на встречи с изменником и вражеским агентом Литвиненко. Ах, неужели же это был... Короче говоря, не будите лиха, товарищ Луговой.