А тут вдруг такая умеренность или даже откат назад: в совсем недавнем прошлом подчиненные Байдена заявляли, что подобная мера не исключается.
На самом деле никакого «вдруг» нет — есть лишь желание США не доводить конфликт до формального разрыва отношений с Россией.
Официальная Москва сказала об этом практически открытым текстом: что будет, если вы признаете нас государством – спонсором терроризма? Будет финита ля комедия. Официальные дипломатические отношения между Россией и Америкой прекратятся. Посольство РФ в Вашингтоне и посольство США в Москве будут закрыты (для справки: такого не случалось даже в самые напряженные дни первой холодной войны).
Байдену это не нужно. Как трезвый, хотя и очень враждебно настроенный политик, он понимает важность сохранения каналов связи с государствами, которые являются врагами Америки (термины «партнер, соперник и конкурент» уже не отражают сути происходящего). Вот и вся разгадка «примирительного настроя» президента США.
Вне зависимости от причин такого настроя – он все равно является хорошей новостью? Без вопроса.
Как мы хорошо знаем, хуже может быть всегда. Но это хорошая новость, которая еще может быть сведена на нет желанием горячих голов в американском Конгрессе все-таки объявить Россию государством-спонсором терроризма, несмотря на позицию президента, лишь подчеркивает общую мрачность пейзажа отношений между Москвой и Западом.
Я хотел сказать что-то глубокомысленное, но в результате вышло нечто примитивно-банальное? Похоже на то. Усилю поэтому свою мысль. Нынешний «пейзаж отношений» выглядит даже более мрачным, чем он выглядел при Хрущеве или Брежневе.
Приведу наглядный пример. На моей книжной полке среди прочих фолиантов стоит изданный в 1971 году в Лондоне том воспоминаний бывшего британского премьер-министра Гарольда Макмиллана. Одно из самых ярких украшений этой книги: фото, на котором Макмиллан — почтенный пожилой джентльмен в строгом костюме с галстуком — стоит под руку двумя советскими молочницами из совхоза под Киевом.
Как такое может быть? А вот как: в 1959 году в рамках визита в СССР Макмиллан съездил в Киев, где, по словам британского премьера, ему «позволили посетить Софийский собор» и попозировать для фото с «привлекательными молочницами».
Какой контраст с 2022 годом! Британская политика — это для меня нечто вроде хобби. И весь вечер вторника я провел перед компьютером, наблюдая за публичными демаршами нового премьера Лиз Трасс и формированием ее кабинета министров.
Приятно, когда хобби одновременно является и работой? Увы, но в данном случае можно говорить только о хобби. Повлияет ли как-то на отношения Москвы и Лондона факт замены Бориса Джонсона на Лиз Трасс? Нет, не повлияет. А повлияет ли как-то на эти отношения, если на грядущих парламентских выборах (они могут состояться в любой момент до декабря 2024 года) партия Трасс потерпит поражение и новым премьером станет лидер оппозиционной Лейбористской партии сэр Кир Стармер? Снова не повлияет.
Официальный Лондон продолжит горячо поддерживать Киев, не спрашивая при этом «позволения» у Москвы. Курс на ожесточенное противостояние России — это не позиция отдельных политиков или даже отдельных партий. Это консолидированная позиция всего британского политического класса, которую вряд ли что-то сможет сдвинуть с места.
Разумеется, в период прошлой холодной войны отношение официального Лондона к Кремлю вплоть до знаменитой встречи Маргарет Тэтчер и Михаила Горбачева в загородной резиденции британского премьера Чекерс в 1984 году тоже было резко отрицательным. Но вот, например, про отношения Москвы и ФРГ при всех наших лидерах, начиная с Брежнева, сказать такое было бы неправильным.
С начала 70-х годов прошлого века эти отношения были полноценным партнерством — и политическим, и, что, возможно, более важно, экономическим и энергетическим. Пограничный конфликт с Китаем на полуострове Даманский в 1969 году заставил Москву задуматься о строительстве отношений с другими странами.
Среди прочего брежневский Кремль начал подбивать клинья к Бонну (если кто забыл, там тогда располагалась столица Западной Германии). И взаимопонимание довольно быстро найдено. Поставки советского газа стали для ФРГ дополнительным мотором экономического роста. А Москва кроме источника твердой валюты получила от западных немцев и трубы большого диаметра для газопроводов и новые технологии.
Сейчас мы являемся свидетелями планомерного крушения той инфраструктуры отношений (а также газопроводов), которая была построена в те времена.
Канцлер ФРГ Шольц заявил, что Россия больше не является надежным поставщиком энергоресурсов. Кремль устами Дмитрия Пескова дал понять, что привычные в недавнем прошлом широкоформатные поставки газа западникам смогут возобновиться только после отмены санкций против Москвы. Сегодня Владимир Путин резко высказался о газовом вопросе.
В долгосрочном плане ни одна из сторон не пойдет (да и не может пойти) на уступки. Москва и Берлин похожи на семейную пару, отношения внутри которой бесповоротно сломались, но которая пока не может оформить развод из-за огромного размера совместно нажитого имущества. Но развод все равно будет обязательно. И «разбивание топором» этого совместно нажитого имущества в виде, например, той же инфраструктуры газопроводов — тоже.
И это я описал лишь некоторые стратегические линии разлома между Россией и Западом. А ведь эти линии разлома могут быть и тактическими — но не менее важными.
Представитель РФ при ООН Василия Небензя заявил, что «продуктовая сделка» (поставка зерна из украинских портов) может быть прекращена, так как часть договоренностей в отношении обеспечения экспорта из России не исполняется. Президент Путин на Восточном экономическом форуме сказал: Россию с зерновой сделкой «грубо кинули», поскольку из 80 судов лишь 2 пошли в беднейшие страны.
Поняли теперь, почему так важно сохранять каналы связи Москвы и Запада открытыми? Байден явно понял раньше других: иногда у врагов больше тем для разговора, чем у друзей. Отсюда и его «уступка» Путину.