В эту копилку вносят свои три копейки и некоторые наши эксперты, ищущие противоречия между разными поколениями лидеров, откапывающие корни противоречий в их комсомольском и чуть ли не пионерском прошлом. Главный адрес этих изысканий понятен — Кремль, силовики. Им как бы посылают сигнал: как можно выстраивать долгосрочные отношения стратегического партнерства с нестабильным руководством Поднебесной?
Идея раскола китайских элит особо популярна среди американских синологов, работающих на администрацию Байдена, Госдеп, ЦРУ и иные центры принятия решений. Логика простая: китайская пирамида власти до сих пор похожа на советскую. Значит, можно попробовать повторить смертельные удары по КПСС, которая хвасталась монолитной сплоченностью и которая в одночасье рассыпалась в результате действий внутренней оппозиции и агентов влияния Запада.
В Пекине, несмотря на все усилия партийных теоретиков и пропагандистов, понимают генетическое родство КПСС и КПК, врожденное сходство их сильных и слабых сторон. «Старший брат» поделился не только способностью в нужный момент мобилизовать все силы нации в кулак, побеждать в смертельной войне и быстро восстанавливать разрушенное. Еще одна традиция — «вождизм», концентрация всей мощи партии и государства в руках лидера. Зародившаяся во времена Ленина и развитая Сталиным, эта традиция была унаследована Мао Цзэдуном. Она делает партию и нацию зависимыми от интеллекта, моральных и волевых качеств одного человека, оказавшегося наверху властной пирамиды.
Среди причин краха КПСС и СССР выделяются невысокий интеллектуальный уровень одних наследников Сталина, физическая дряхлость и слабоволие других. Компартия Советского Союза в последние годы своего существования утратила ленинские и сталинские партийные традиции, впала в эпилепсию. Как бывший сотрудник Идеологического отдела ЦК КПСС я с ужасом вспоминаю вялость и нерешительность верхушки партии времен заката, расцвет альтернативных центров идеологии, национализм и сепаратизм региональной власти, коррумпированность высших руководителей и их связь с зарубежными деятелями. Негативный опыт Горбачева и его разношерстного окружения тщательно изучают в исследовательских центрах КПК, до сих пор обсуждают на партсобраниях. Обожаемый на Западе Горби для китайцев «негативный учитель-самообличитель».
Разумеется, КПСС и КПК никак не назовешь «сиамскими близнецами», но сходство некоторых страниц и даже глав их истории налицо. В конце 1980-х годов в Пекине и Москве почти одновременно разразились системные кризисы. Застой в экономике, рост цен, недовольство населения стимулировали идейные шатания. В Пекине часть руководителей, включая Генерального секретаря ЦК КПК Чжао Цзыяна, видела выход в заимствовании курса перестройки. В свою очередь, в Москве, в окружении М.С.Горбачева были советники, рекомендовавшие перенять модель реформ и открытости Дэн Сяопина, перенести центр тяжести с идеологии на экономику. Китайский кризис перешел в открытую фазу прямо на глазах Горбачева в мае–июне 1989 года и привел к событиям на площади Тяньаньмэнь. Надеясь не увидеть подобные события на Красной площади, он отверг советы изменить направление реформ. Советский кризис пришелся на 1991 год. Результатом стал распад Советского Союза. Вероятность такого же печального итога имелась и в Китае.
Компартию, а вместе с ней и всю Поднебесную, спасло не какое-то превосходство КПК в теории или практике над советскими товарищами — катастрофу предотвратили волевые качества вождя по имени Дэн Сяопин, который продолжал присматривать за своими молодыми выдвиженцами «из-за ширмы» и помнил, что «винтовка рождает власть». После паралича воли в руководстве КПК, продолжавшегося около трех недель, он воспользовался своими официальными полномочиями руководителя Военного совета ЦК КПК и реальным статусом вождя, отдав приказ очистить главную площадь страны. Мне достоверно известно, что Горбачеву тоже предлагали силовые методы решения проблем на заключительном этапе распада, но у него не достало воли и решимости. Дэн Сяопин был вождем. Горбачев вождем не был.
Лидерские качества вождя вновь оказались востребованы спустя два десятилетия после преодоления тяньаньмэньского кризиса. Стратегия движения Китая по рельсам реформ и открытости стала источником многих экономических и технологических чудес, удививших мир. Но постепенно стала меняться обстановка и в Китае, и вокруг него. Нужно было корректировать, дополнять или даже менять стратегию.
Именно тогда Китаю крупно повезло. Нужный человек оказался в нужное время и в нужном месте. Сейчас уже очевидно, что Си Цзиньпин показал себя с разных сторон как деятель исторического масштаба, как вождь. Он начал переориентировать экономику с обслуживания заморских рынков на нужды собственных потребителей. Он предстал как решительный и эффективный правитель, развернув борьбу с коррупцией и ужесточив дисциплину в правящей партии. За последние годы в КПК по существу установлено единоначалие. Будучи в равной степени коммунистом и националистом, Си Цзиньпин нашел способ заполнять духовный вакуум в обществе не только идеями Маркса, Ленина и Мао Цзэдуна. Второе дыхание» партии и стране придала долгосрочная программа «Китайская мечта о великом возрождении китайской нации».
Возглавив КПК в конце 2012 года, Си Цзиньпин уже тогда, сразу после XVIII съезда КПК, изложил ее стратегические цели. «Я твердо убежден, что к столетней годовщине основания КПК (2021 г.) неизбежно будет осуществлена задача создания общества средней зажиточности. Ко времени столетия создания КНР (2049 г.), несомненно, будет выполнена задача по созданию богатого и могущественного, демократического и цивилизованного, гармоничного и современного социалистического государства».
Сейчас, накануне очередного съезда, почти десять лет спустя, только слепой не видит эффективности стратегии «Китайской мечты», которая реализуется точно по расписанию. Только наивный политик может надеяться на раскол в руководстве Компартии и сомневаться в сохранении мандата власти в руках Си Цзиньпина на ХХ съезде. Несмотря на все старания Вашингтона и его вольных или невольных помощников, Компартия останется мощным и эффективным инструментом реализации чаяний китайской нации.