Катастрофа перенеслась на год
– Первое, что подтвердилось, – рассказывает Андрей Серенко, – это то, что талибы не пришли к власти в Афганистане, а эту власть им передали в результате закулисной сделки, которую заключили американцы с Пакистаном и руководством «Талибана» (организация признана террористической и запрещена в РФ). Предположения, которые год назад широко обсуждались, сейчас окрепли – и мы видим не только сохраняющуюся зависимость талибов от Исламабада, пока еще очень сильное доминирующее влияние Пакистана на афганские дела, но и видим плохо скрываемую зависимость талибской хунты от фактора США. Талибы по-прежнему, как и год назад, дорожат своими отношениями с американцами – несмотря на публичную джихадистскую риторику, на пиаровские выкрутасы.
«Талибан» занимает крайне осторожную позицию по отношению к Америке. Пожалуй, это единственная в современной истории «глобального джихада» джихадистская группировка, которая демонстрирует такую зависимость от США, своего главного (как это декларируется в публичном пространстве) врага и «большого шайтана».
На примере «Талибана» мы видим, как причудлива реальность. На словах Америка – смертельный враг и главный противник «джихада», а на практике – партнер, которого пытаются добиваться самыми разными способами. И зависимость талибов от фактора США сегодня проявляется очевидно, и она будет, скорее всего, усиливаться. Это было неожиданно год назад. С одной стороны, было понятно, что имела место сделка. Но с другой стороны, были ожидания, что после завершения этой сделки зависимость может ослабнуть.
Еще один очень важный момент – ожидаемой была неспособность талибов управлять государством. Люди, которые на протяжении многих лет привыкли воевать и убивать, не могут управлять государством. За прошедший год талибы никакой серьезной государственной реформы в стране не провели. Провозгласив «Исламский Эмират», он на самом деле сохраняли практически нетронутыми основные политические институты Исламской Республики Афганистан (армию, полицию, министерства, региональные администрации, системы управления на местах и т. д.). Просто поменяли людей, вместо прежних чиновников завели своих, от этого и без того не слишком большая эффективность управления упала еще больше. Потому что пришли люди, которые ничего не понимают в гражданском управлении, как организовать здравоохранение, образование, социальную поддержку...
Были ожидания большого гуманитарного коллапса, который должен был произойти зимой – и частично прогноз сбылся. Единственное, что спасло Афганистан от полной катастрофы, связанной с обнищанием населения, с продовольственным кризисом, с падением уровня жизни – это гуманитарная помощь извне. Международное сообщество не позволило Афганистану рухнуть зимой (и это в значительной степени была заслуга Запада – американцы, британцы, ЕС, австралийцы, японцы вкладывали очень большие деньги в фонд, из которого осуществлялась оперативная поддержка находившихся на грани голодной смерти людей).
Страна стояла на краю, но катастрофы не произошло. По новым прогнозам, она перенеслась на год. За прошедшие месяцы произошло стремительное обнищание населения. Согласно разным оценкам, до 90% афганцев живет на грани бедности, около 20 млн человек – на грани голода, они не могут полноценно питаться. Стали повседневными практиками продажи детей для того, чтобы прокормить семью.
Свое «Гуантанамо»
– Сбылись прогнозы, – продолжает эксперт, – что талибы будут продолжать террор в отношении бывших силовиков. Но поскольку есть беспокойство насчет того, как это будет выглядеть в глазах мирового сообщества, все это проводится максимально кулуарно, при жестком контроле над СМИ. Но местные источники подтверждают, что убийства афганских силовиков, военных, полицейских, сотрудников служб безопасности происходят практически ежедневно. Их убивают как стихийно (отлавливая на улицах и выискивая на конспиративных квартирах), так и на системной основе.
Есть информация, что практически во всех расположениях бывших армейских корпусов находятся фактически тайные тюрьмы талибов, где содержатся где десятки, а где сотни бывших афганских военнослужащих, их подвергают страшным пыткам, убивают, даже не всегда выдают трупы родственникам. Фактически «Талибан» создал систему своего «Гуантанамо» – только наоборот. Международное сообщество предпочитает не замечать этого.
Подтвердились и прогнозы, что талибы не будут бороться с наркотиками. Сегодня мы видим, что «Талибан» не только не борется с наркопроизводством, он его всячески регулирует и пытается даже в чем-то оптимизировать. Публичный закон от имени талибского лидера Хайбатуллы Ахунда, который преподносится как свидетельство того, что талибы готовы бороться с производством наркотиков, не только не исполняется на местах, а есть соответствующая ориентировка, которую талибы спустили в провинции, где сказано, что выполнять это распоряжение можно только со следующего года. А недавно появилось другое распоряжение для служебного пользования, где фактически регулируется процесс определения платы за провоз наркотиков внутри Афганистана из одной провинции в другую. Фактически мы видим попытку сделать наркоторговлю более доходной для «Талибана».
Прогнозы, что талибы не смогут и не будут бороться с другими джихадистскими организациями, находящимися на территории Афганистана тоже подтвердились. Талибы не борются сегодня ни с одной джихадистской структурой – за исключением ИГИЛ («Исламское государство» – запрещенная в РФ террористическая организация). В отношении ИГИЛ придерживаются пунктирной позиции: имитация борьбы с отдельными фракциями ИГИЛ, которые автономно действуют в различных регионах страны, с одной стороны. С другой, контроль над значительной частью фракций ИГИЛ на местах со стороны «сети Хаккани». Причудливые взаимоотношения: на уровне риторики провозглашается борьба с «негодяями-халифатчиками», на практике – взаимодействие на местах и использование бренда ИГИЛ для совершения под чужим флагом терактов против шиитов, хазарейцев (чем занимается «сеть Хаккани» как одна из главных фракций внутри «Талибана»).
«Никакого умиротворения не произошло»
– Что не сбылось? Не сбылся региональный консенсус, – считает Андрей Серенко. – Оказалась неэффективной концепция регионального урегулирования афганского кризиса. Бытовало мнение, что как только американцы уйдут, как страны региона (Китай, Индия, Иран, Россия, Пакистан, при поддержке государств Центральной Азии) немедленно договорятся и смогут создать более эффективную модель урегулирования для Афганистана. Все пошло прахом. Оказалось, что вмешательство регионального «оркестра» в афганскую проблему еще менее эффективно, чем вмешательство американцев. Никакого умиротворения не произошло, было огромное количество конференций, но на практике вышел полный пшик. Конечно, иллюзий никто не питал, но никто не думал, что будет все так печально. Прошедший год показал, что возможности «регионального оркестра» по урегулированию в Афганистане исчерпаны.
Важный результат этого года – непризнание режима талибов. И судя по всему, вопрос этот сегодня не стоит. На уровне какого-то взаимодействия каждая из стран будет действовать с талибами на свой страх и риск.
Неожиданностью стало ослабление отношений между талибами и Исламабадом. Пакистан стал главным бенефициаром событий годичной давности, победив Афганистан и Америку. Пакистанское влияние самое сильное в Афганистане. Это было ожидаемо. Удивительно, что отношения стали заметно портиться в последние несколько месяцев. Это может быть связано с тем, что талибы уловили внутреннюю нестабильность в Пакистане (отставка Имран Хана, разрушение его администрации, ослабление некоторых групп внутри Межведомственной разведки (ISI), неудачная попытка пакистанских генералов провести переговоры о мире с движением «Тахрик-э Талибан» (запрещенная террористическая организация), которое перебралось на территорию Афганистана и т. д.). Сегодня Афганистан по сути дела становится тылом для пакистанских талибов, противостоящих Исламабаду. Ситуация становится зеркальной по отношению к той, которая была в последние несколько лет, когда афганские талибы, воевавшие против правительства в Кабуле, использовали Пакистан как свой тыл. Судя по некоторым признакам, дело идет к тому, что Исламабад начинает потихоньку впадать в некоторую зависимость от талибского Кабула.
Лично для меня неожиданностью стало то, что талибы не признали «линию Дюранда» в качестве государственной границы с Пакистаном. Я предполагал, что это быстро произойдет. Но год прошел – и этого не было сделано. Более того, на «линии Дюранда» стали возникать стычки между отдельными отрядами афганских талибов и пакистанской армией. Это одно из доказательств неоднородности талибского движения, которое является скорее некое политической конфедерацией, объединяющей различные фракции и группы интересов, которые действуют под флагом «Талибана», но при этом ожесточенно конкурируют между собой. И уровень конкуренции продолжает нарастать.
«Сопротивление никуда не исчезнет»
– Неожиданностью в некотором смысле стала для меня деятельность Фронта национального сопротивления Ахмада Масуда, – продолжает Андрей Серенко. – Некий ремейк «Северного альянса» должен был появиться, и он появился – и талибы за год не смогли взять под полный контроль провинции Панджшер и Баглан. Есть перспективы, что это движение сопротивления будет разрастаться в некоторые другие афганские провинции. Но пока этот процесс идет медленно. Я предполагал, что сопротивление будет более масштабным, однако, похоже, все это будет делом небыстрым. «Фронт» Масуда не получил достаточно серьезной внешней поддержки. Таджикистан поддерживает его, но больше никто Масуда не поддержал. На сегодняшний день он является героем антиталибского сопротивления, ведет различного рода переговоры с отдельными фракциями афганских таджиков, и афганских узбеков, и хазарейцев. Но между самими этими фракциями довольно сложные отношения. И я думаю, что процесс согласования интересов различных антиталибских сил в обозримой перспективе будет достаточно длительным. Однако очевидно, что сопротивление талибам никуда не исчезнет и оно будет понемногу усиливаться.
И здесь возникает другая история, которая прогнозировалась год назад: в Афганистане будет усиливаться «Исламское государство». Талибы не смогли (или не захотели) справиться с ИГИЛ. Раньше игиловцы традиционно были в Кабуле и на востоке Афганистана. За прошедшие же месяцы ИГИЛ появился в тех афганских провинциях, в которых раньше его присутствия не было (например, в провинции Балх, в Мазари-Шарифе). И там они не просто совершают нападения, а совершенно спокойно изготавливают пропагандистскую продукцию, требующую времени. В стиле ближневосточных игиловцев они отрезают на камеру головы талибам, предварительно обрядив их в оранжевые одежды.
По официальным данным, численность ИГИЛ в Афганистане выросло до 6 тысяч человек, я считаю, что их больше. Ставка на талибов как на борцов с ИГИЛ не подтвердилась – как можно бороться, если их численность за год только выросла?
Позиции свои в Афганистане сохраняет и «Аль-Каида» (запрещенная в РФ террористическая организация). Убийство ее лидера Аймана аз-Завахири показало, что талибы не только разорвали с этой сетью отношения, но и создают для ее руководства режим наибольшего благоприятствования. Источники сообщают, что «Аль-Каида» в Афганистане тоже укрепляет свои позиции, численность ее оперативников давно перевалила за полторы тысячи человек. Там много выходцев из бывших советских республик, из арабских стран, выходцев из Чечни, которые ранее были сторонниками «ичкерийского проекта» и начали из Европы перебираться через Пакистан в Кандагар и другие афганские города. То есть с «Аль-Каидой» в Афганистане ничего не произошло...
Год назад обсуждались прогнозы насчет того, что «мода» на «Талибан» приведет к подражанию, к появлению проектов за пределами Афганистана, что в Центральной Азии появятся свои «талибаны». Полтора таких проекта уже появились. Недавно сообщалось о талибском движении, которое формируют выходцы из Таджикистана. Есть и данные о формировании в Афганистане «узбекского Талибана».
Если говорить о будущем, полагаю, что талибский режим ждет большой внутренний кризис. Между разными фракциями обостряется борьба. И вопрос о главенстве станет ребром. Сложно сказать, как талибы будут решать его – силовым путем или договорятся. Не исключаю внутренний переворот в «Талибане», когда к власти придет или фракция муллы Якуба, или фракция муллы Барадара, или фракция Хаккани. Вопрос выяснения отношений внутри «Талибана» переносится на следующий год. Соответственно, от того, кто возглавит движение, зависит вопрос признания режима талибов. И можно будет понять перспективы выполнения талибами тех требований, которые адресует к ним мировое сообщество. В части этих требований удивительно совпадение – редкое по нынешним временам – требований американцев, русских, китайцев и иранцев. Все требуют несколько условий. Во-первых, инклюзивное правительство, в котором должны быть представители самых разных этнических, политических, территориальных сообществ Афганистана. Во-вторых, борьба с ИГИЛ и «Аль-Каидой» и недопущение использование террористами территории Афганистана для атак на страны региона.
В поисках новой сделки
В любом случае, думаю, что талибы будут пытаться по-прежнему заигрывать с США, а американцы – с талибами. На мой взгляд, сегодня и «Талибан», и Вашингтон мечтают о второй сделке (первая была заключена в Дохе), в рамках которой американцы могли бы укрепить свое влияние (через финансовые институты, гуманитарные проекты и т.д.) на афганское талибское руководство. С другой стороны, талибам кровь из носа необходима регулярная финансовая подпитка из-за рубежа. Они понимают, что организовать такую подпитку могут только американцы.
Для Вашингтона новая сделка тоже нужна. Тому же Байдену перед ноябрьскими выборами в Конгресс важно предъявить не только информацию об убийстве аз-Завахири, но и доказательства, что влияние США в Афганистане не снижается, что Америка по-прежнему здесь рулит, что вывод войск из Афганистана не был ошибкой (а сейчас будут об этом вспоминать в преддверии выборного сезона). Но пока вопрос о власти не будет в Афганистане решен окончательно, думаю, что американцам договариваться в Кабуле не с кем.