Снискавший народную любовь на посту мэра Лондона, Джонсон, вступив в должность премьера, доказал, что, видимо, столичный уровень — предел его компетенций. Конечно, Соединенное Королевство он возглавил в непростой период: к Brexit (выход Великобритании из Евросоюза) добавилась пандемия, которая в принципе стала испытанием для политиков всех мастей. Однако премьер будто бы специально решил в каждом случае прибегать к максимально непопулярным мерам.
В случае «развода» с ЕС Джонсон настаивал на жестком сценарии, который, в принципе, и получил, — максимально быстрый выход из союза с потерей вагона привилегий, в первую очередь, экономических. Не стоит забывать и том, что доля противников Brexit достаточно велика, поэтому у премьера изначально были шаткие позиции.
Пандемия же и вовсе доказала неготовность аппарата Джонсона действовать последовательно. Введя жесточайшие карантинные меры, запершие по домам и оставившие без дохода немало британцев, премьер в итоге оказался в центре так называемого «Патигейта» — скандала вокруг двух десятков вечеринок с выпивкой, проводимых в правительственных учреждениях в условиях максимальной эпидемиологической угрозы. Ответственность премьера была обозначена четко, он сам получил штраф за участие в неуместных увеселительных мероприятиях.
Наконец, «контрольным выстрелом» стало активное участие Великобритании в антироссийских санкциях после начала спецоперации РФ на Украине. Столкнувшись с проблемой нехватки нефти — в связи с отказом от углеводородов из России, — Джонсон попытался было найти альтернативы у монархий Персидского залива, но его весеннее турне по региону, в Саудовскую Аравию и Объединенные Арабские Эмираты, потерпело фиаско.
В этих условиях основной угрозой премьеру стали даже не традиционные политические оппоненты лейбористы, у которых после смены партийного лидера пока не выкристаллизовалась яркая конкурентоспособная кандидатура, а однопартийцы-консерваторы. В мае на выборах в местные органы власти тори (Консервативная партия) потеряли сотни мест, за что, как считают они сами, можно «благодарить» именно токсичный имидж Джонсона.
Недовольство консерваторов уже нашло отражение в практических шагах, а не только в анонимных заявлениях прессе. Десятки тори направили официальные уведомления Грэму Брэйди, возглавляющему так называемый Комитет 1922. Эта структура, состоящая из депутатов от Консервативной партии, ответственна за вопрос вынесения вотума доверия главе правительства. Несмотря на непривычное название — чаще можно встретить формулировку «вотум недоверия», — суть процедуры проста. При поступлении необходимого числа писем (от 54 парламентариев) запускается процесс оценки деятельности премьера. Если вотум доверия не будет поддержан, это, как несложно догадаться, означает вотум недоверия (его могли бы выдвинуть оппозиционеры-лейбористы, но такую инициативу тори способны заблокировать из принципа). Сколько сейчас заявлений на руках у Брэйди, официально не разглашается, и пока для Джонсона, по оценкам аналитиков, есть три варианта развития событий.
Если нужное количество писем в Комитет 1922 не поступит в ближайшую неделю, то многое будет зависеть от так называемых дополнительных местных выборов в Тивертоне и Хонитоне, назначенных отдельно на 23 июня и крайне важных для консерваторов. Победа на них ослабит давление на премьера и он сможет безбоязненно оставаться на посту — до нового кризиса, отмечает, в частности, издание The Guardian.
Второй вариант — если консервативная фронда все же наберет 54 голоса, то вотум доверия будет рассмотрен. Голосование может состояться до середины июня, и у Джонсона есть хорошие шансы удержаться. Однако, если это произойдет после 23 числа и на допвыборах тори проиграют, то позиции премьера пошатнутся и следующей избирательной кампании ему не видать — а он на нее претендует.
Наконец, наиболее радикальный сценарий, это утрата Джонсоном доверия. У главы правительства будет две недели на исправление ситуации, и в этом случае опять же многое будет зависеть от дополнительных выборов. При голосовании против премьера в парламенте и поражении консерваторов 23 июня в Тивертоне и Хонитоне, тори не останется ничего, кроме как выбирать нового кандидата на пост. Имена претендентов уже всплывали в СМИ, — среди них, например, действующая глава Форин-офиса (британский аналог МИД) Лиз Трасс, — но никто из обозначенных возможных преемников сам четких премьерских амбиций не озвучивал. Таким образом Джонсона спасает пока то же, что сыграло против него: общая сложная ситуация для Соединенного Королевства, в которой мало кому хотелось бы взять на себя ответственность за страну.