Вечером 26 мая польские законодатели в сейме (нижняя палата парламента — Национального собрания) приняли давно уже обсуждаемое решение, а именно одобрили упразднение так называемой Дисциплинарной палаты в Верховном суде страны. За этот шаг проголосовал 231 депутат, 13 воздержались, а вот 208 оказались против.
Несмотря на столь незначительный разброс, недооценивать важность решения польских парламентариев нельзя. Тем более, что даже оппозиция, высказавшаяся против, мотивировала свой подход своеобразно: по ее мнению, предлагаемая мера лишь «косметическая», а на деле нужны были даже более радикальные шаги.
Вопрос для Варшавы действительно принципиальный. Создание Дисциплинарной палаты несколько лет назад стало частью продолжительной судебной реформы, проводимой польской партией «Право и справедливость» (ПиС). В рамках внесенных в систему изменений судьи были неоднократно ограничены в вопросах принятия принципиальных решений, речь шла и о фактическом выходе страны из-под евросоюзовской юрисдикции, то есть о приоритете национального права над законодательством ЕС.
Сама Дисциплинарная палата была наделена полномочиями для оказания давления на судей, отступающих от государственной линии, что в Брюсселе, разумеется, расценили как грубейшее попрание общеевропейских ценностей, пригрозив Варшаве санкциями, наложив штраф в 1 млн евро и заморозив часть активов, предназначенных для Польши. Речь идет о нескольких миллиардах евро, в том числе и выделенных по линии помощи союза для восстановления его членов после пандемии коронавируса.
Именно эти средства сейчас и пытаются разблокировать польские власти, ликвидируя скандальный орган при суде.
Как заявил премьер-министр страны Матеуш Моравецкий, уже на будущей неделе, 2 июня он ожидает встречи с председателем Европейской комиссии (ЕК) Урсулой фон дер Ляйен. По словам главы правительства, руководитель ЕК в тот же день может подписать с ним соглашение о разморозке финансов для Польши.
Расчет сколь прагматичный, столь и обоснованный. И в Варшаве, и в Брюсселе прекрасно понимают, что на фоне украинского кризиса Польша стала играть одну из важнейших ролей в ЕС.
Страна принимает на себя основной поток беженцев с Украины — почти 4 млн человек по состоянию на конец мая, — многие из которых на ее территории остаются и потом. Польские власти также наиболее непреклонны в вопросах наиболее жестких антироссийских санкций, в отличие от ряда колеблющихся членов союза. Варшава и активнее других выступает за ускоренную украинскую евроинтеграцию, хотя в этом случае как раз сталкивается уже с сопротивлением некоторых участников объединения.
Спешка Польши понятна: вступление Украины в ЕС позволило бы без этических и правовых нареканий отправить назад беженцев — по крайней мере на том основании, что они, условно говоря, и так жители «общеевропейского дома». В Евросоюзе же, даже на уровне его «локомотивов» вроде Германии или Франции, с украинской интеграцией в ЕС предпочитают повременить. А в Варшаве, по всей видимости, рассчитывают, что ликвидация таких раздражителей, как Дисциплинарная палата, могла бы несколько смягчить позиции партнеров по ЕС.
Пока планы Матеуша Моравецкого о скором высвобождении средств звучат излишне оптимистично: та же Урсула фон дер Ляйен не делала и намеков на то, что соответствующее соглашение с Варшавой может быть подписано 2 июня. Кроме того, решение сейма должно быть одобрено и верхней палатой Национального собрания — сенатом, где перевес в данный момент на стороне оппозиции. И даже после этого на смену исчезнувшему органу по задумке польских властей придет так называемая Палата профессиональной ответственности при Верховном суде, и не факт, что ее полномочия и критерии отбора одобрят в Брюсселе.
Помимо судебной реформы, ЕС озабочен действиями правящей партии ПиС во многих других сферах: от ограничений на аборты до соблюдения принципа свободы СМИ или прав сексуальных меньшинств. Если сегодня Варшава ради части заблокированных денег пойдет на уступки, то Брюссель, разумеется, будет ждать от нее и новых компромиссов. Польша повернуть ситуацию вспять едва ли сумеет (ведь средства в связи с миграционным кризисом ей нужны как никогда раньше), зато теоретически может выдворять переселенцев в другие государства ЕС, демонстрируя свою принципиальную значимость. В итоге сильные карты есть у каждой стороны, вопрос в том, кто своевременно их разыграет — проще говоря, прибегнет к завуалированному шантажу.
Как отметил в разговоре с «МК» профессор Высшей школы экономики Владимир Зуев, даже если Еврокомиссия пойдет польским властям навстречу, это не означает автоматического снятия претензий к Варшаве.
«Безусловно, участие Польши в разрешении украинской ситуации открывает перед ней перспективы разблокирования средств, — подчеркнул эксперт. — В то же время это не подразумевает исчезновения проблем между Брюсселем и Варшавой относительно разногласий по законодательству и т.д. Евросоюз крайне ревностно относится к соблюдению общих правовых норм, поэтому на польские радикальные реформы, вроде судебной, «смотреть сквозь пальцы» ни в коем случае не станет.
То есть Польше в любом случае придется следовать общепринятым курсом, иначе критика в ее адрес продолжится. Если же в Брюсселе увидят, что страна, пусть даже и небольшими шагами, но движется в правильном направлении, то поддержка полякам будет оказана, ЕС уже знает подобные примеры. В союзе, например, очень жесткие требования по поводу госдолга членов (недопустимость его превышения на определенный процент от ВВП. — "МК"), но если государство предпринимает меры по решению проблемы, то оно получает поблажки».