При присоединении к альянсу нового члена нужно единогласное одобрение всех действующих участников блока. Так что фактически Анкара сейчас грозит воспользоваться правом вето.
Согласно статье 10 Североатлантического договора входящие в НАТО страны «могут по единодушному согласию предложить любому другому европейскому государству, которое в состоянии продвигать принципы настоящего Договора и способствовать безопасности в районе Северной Атлантики, присоединиться к настоящему Договору».
Вступающие государства не только нуждаются в одобрении всех стран-членов НАТО, но и каждое государство-член может выдвинуть критерии, которые должны быть выполнены. Так, например, Греция много лет блокировала вступление Македонии в НАТО из-за разногласий по поводу использования названия этой бывшей югославской республики. Аналогичным образом Турция выступает против участия Кипра в институтах НАТО до тех пор, пока кипрская проблема не будет разрешена. Так что теоретически Анкара может серьезно застопорить желание Стокгольма и Хельсинки присоединиться к Альянсу.
Несмотря на жесткость Эрдогана, он не говорит о том, что натовские двери заперты для скандинавских «новобранцев» навсегда. Показательно, что уже после заявлений из Анкары в Берлине в экстренном порядке прошла неформальная встреча глав МИД стран-членов блока (и, по слухам, на очереди вторая). Министрам предстоит найти компромисс между амбициями альянса и национальными интересами Турции. Но, учитывая, что речь идет о принципиальном для Эрдогана курдском вопросе, ожидать быстрых уступок не стоит.
Вражда турецкого руководства с курдскими сепаратистами берет начало еще в те годы, когда Эрдоган не занимал государственных постов. В конце 1970-х Рабочая партия Курдистана объединила силы борьбы за независимость от Турции и создание национальной курдской автономии на ее территории.
Молодое движение быстро подверглось массовым арестам, кульминацией которых стала «зачистка» по следам военного переворота 1980 года. В результате репрессий большинство видных представителей РПК вынуждены оказались покинуть страну, но не отказались от сопротивления. Ставка была сделана уже не столько на диверсии, сколько на работу с зарубежными лояльными политическими силами и бизнес-элитой. Поскольку курдские общины появились во многих западных странах, нехватки в средствах не было.
Поддержку оказывали и локальные игроки, например Сирия, одно время взявшая на себя обучение боевиков РПК. К середине 1990-х партия уже могла похвастаться внушительным опытом диверсионной работы, многочисленным личным составом боевых подразделений и миллионными счетами. По оценкам, жертвами турецко-курдского противостояния с 1984 года стали около 40 тысяч человек.
Несмотря на попытки Анкары жестко пресекать распространение курдского влияния, оно существует на всех уровнях, как и у других заклятых врагов Эрдогана — состоящего из сторонников исламского богослова Феттулаха Гюлена движения «Хизмет», (оно же «ФЕТО»), которое, по официальной версии, стоит за кровопролитной попыткой госпереворота 2016 года в Турции.
За полтора десятка лет РПК, по крайней мере, на словах, неоднократно пыталась сгладить напряженность. Но всякий раз режимы перемирия срывались. А с 2015 года можно вновь говорить о полномасштабном конфликте «на земле», изредка прерываемом безрезультатными переговорами.
В период правления Эрдогана курдский вопрос стал более важным, чем когда-либо ранее, приобретя и ярко выраженную международную окраску. Несмотря на то, что позиции курдов за рубежом сильны, турецкому лобби удалось добиться признания РПК террористической или экстремистской организацией в США, Австралии и в большинстве европейских стран, в частности — на уровне Евросоюза, даже если это порой противоречит национальному законодательству отдельных государств. В то же время и поддержка в странах Запада по отношению к Рабочей партии Курдистана никуда не исчезла. В Анкаре уверены, что курдов подпитывают Соединенные Штаты, а другие действия зарубежного сообщества и без домыслов весьма красноречивы.
Турецкое телевидение сообщило 16 мая, что Финляндия и Швеция отказались выдать Анкаре более 30 представителей РПК и ФЕТО. При этом Эрдоган, комментируя такой шаг, напомнил, что это не первый демарш: Европа присоединялась и к американским санкциям против Турции после начала ею антикурдской операции в 2019-м.
Разногласия между Турцией и Швецией усилились, в частности, из-за того, что эта скандинавская страна поддерживала движение сирийских курдов YPG, и возражала против трансграничных операций Турции на севере Сирии против этой группировки, которую Анкара считает террористической.
«В их (финском и шведском) парламентах есть сторонники терроризма, — подчеркнул президент Эрдоган. — Будут ли они нас уговаривать? Пусть не утруждают себя. Во-первых, мы бы не сказали «да» тем, кто вводит санкции против Турции, чтобы они присоединились к НАТО в ходе этого процесса».
В схожей манере высказался и глава турецкого МИД Мевлют Чавушоглу. А вот эрдогановский официальный представитель Ибрагим Калын попытался редуцировать враждебный тон, лишь подчеркнув, что Анкара ждет внимания к ее национальным интересам.
Слова Эрдогана о мощном курдском факторе — не просто риторика. И Финляндия, и Швеция действительно являются прибежищами для крупных общин курдов, выезжавших туда с из Турции с начала 1980-х, а суммарная численность курдского населения в обеих странах составляет почти 100 тысяч человек.
В рикстаге (шведский однопалатный парламент) как минимум шесть депутатов имеют курдские корни, и несмотря на неоднозначное отношение к РПК, Стокгольм и Хельсинки открыто говорят о поддержке аффилированных с этой организацией движений. После попытки переворота 2016-го в Финляндии и Швеции «растворилось» немало тех, кого Турция считала участниками заговора, а Эрдоган, не стесняясь в выражениях, и вовсе назвал обе страны «гостевым домом для террористических организаций».
При этом очевидно также, что позиция Анкары — сигнал не только скандинавским странам, но, в первую очередь, США. Если работа шведов и финнов с РПК во многом обусловлена интересами общины, то для Вашингтона курдский вопрос — инструмент непосредственного давления на Анкару в рамках сразу нескольких ближневосточных досье, от сирийского до иракского.
Как отметил в разговоре с «МК» доцент, ведущий научный сотрудник Центра азиатских и африканских исследований ВШЭ Алексей Образцов, в нынешних условиях для Турции важен не только политический, но и исключительно финансовый аспект.
«Предметом торга между Анкарой и Вашингтоном могут сейчас стать только деньги, — выразил уверенность эксперт. — Турция по-прежнему сталкивается с серьезными экономическими проблемами, очень высокой инфляцией. До товарного дефицита дело пока еще не дошло, но цены растут с феноменальной скоростью. Поэтому сейчас турецким властям нужные инвестиционные проекты и большие средства. И Швеция, и Финляндия, хотя в большей степени первая страна, «накуролесили», когда поддерживали формирования курдов, в том числе, военизированные. Телевизионная компания, вещавшая тогда на курдском языке, базировалась на шведской территории, и в местных населенных пунктах можно было наблюдать огромное количество спутниковых тарелок для передачи эфиров — все это, конечно, отношениям с Анкарой не помогло».
Министр обороны Швеции Петер Хультквист заявил о намерении в ближайшее время отправить в Турцию делегацию для поиска компромисса. По мнению Алексея Образцова, сейчас Эрдоган по отношению к западным партнерам находится в заведомо более выигрышной позиции, чем они сами, а, значит — может позволить диктовать свои условия.
«Полагаю, и США, и другие государства Запада готовы пойти на то, чтобы вливать средства в Турцию в обмен на ее лояльность по расширению альянса. Другого варианта просто не видно. Это вторая по величине и уровню подготовки армия НАТО, географически у Анкары конкурентов тоже нет: южный фланг блока держать некому. Так что Североатлантическому альянсу выбирать не приходится», — заключил эксперт.