В своих очень информативных мемуарах последний председатель КГБ Украины Николай Голушко, ссылаясь на рассказ многолетнего руководителя Украинской ССР в период Брежнева и Горбачева Владимира Щербицкого, поведал о том, как во время правления Хрущева этот излишне откровенный политик скатился на несколько ступенек вниз по карьерной лестнице: «Во время прогулки на теплоходе по Днепру был затронут вопрос о проводимом Хрущевым эксперименте по разделу обкомов партии на промышленные и сельскохозяйственные. Хрущев: «Давай спросим у молодых руководителей». И, обращаясь к Щербицкому: «Володя, правильно ли мы сделали, что разделили обкомы на две части?»
Щербицкий: «Какой дурак все это придумал?»
Буквально через несколько дней после этого эпизода он был уволен с должности первого заместителя председателя Совета министров Украинской ССР и оказался в Днепропетровске на прежней должности первого секретаря обкома». «Дураком», который придумал разделить обкомы, был, как известно, сам Хрущев.
В период карьерного становления советского партийного аппаратчика Леонида Макаровича Кравчука с ним подобной оплошности не случилось, да и не могло случиться. Вот несколько цитат Николая Голушко, в которых, как мне кажется, ему удалось ухватить суть характера Кравчука как политика: «Именно о таких образно высказался Кучма: «Украинские деятели — решительные и умные, вместе с тем по-хорошему хитрые и упорные. Свойством украинской коммунистической элиты сделалась ловкая податливость, умение в дождь проскользнуть между каплями».
Голушко об избрании Кравчука председателем Верховного совета Украины в июле 1990 года: «Для многих тогда казалось странным, почему на должность главы государства выдвигается не лидер коммунистической партии Гуренко, а Кравчук, недавно назначенный вторым секретарем ЦК? Ответ простой: он более других был склонен к поиску компромиссов, ловко лавировал и удачно приспосабливался к самым неожиданным переменам».
Голушко о поведении Кравчука во время путча в августе 1991 года: «Кравчук в дни ГКЧП «очень хитро крутил», ждал, на чьей стороне будет победа. Он не мог проиграть по своей психологии. Он не из тех, кто идет ва-банк и становится или героем, или попадает в тюрьму. История подставила пьедестал под ноги».
Очень точная, я бы сказал — даже безжалостно точная характеристика. Несколько лет тому назад мой уважаемый коллега, известный российский журналист Аркадий Дубнов в рамках своего проекта «Почему распался СССР» сделал серию интервью с руководителями бывших союзных республик.
Во время разговора с Леонидом Кравчуком Дубнов постоянно ловил его на противоречиях и даже передергиваниях. Приведу, например, следующий показательный фрагмент. Вопрос: «Но вы рассказали об этом в интервью». Ответ: «Не возражаю, но не помню. Много было интервью, и все не упомнишь. Но сейчас мы с вами создаем объемное произведение о тех годах, и я не хочу, чтобы какие-то погрешности, особенно содержательного характера, помешали». Ловко, правда?
Столь же ловко, по его собственным рассказам, Кравчук вел себя в период распада Советского Союза, манипулируя не желающим «вникать в детали» и не особо быстро думающим Ельциным. Еще один фрагмент из книги Аркадия Дубнова — о подписании Беловежских соглашений в декабре 1991 года. Вопрос: «То есть Крым обсуждали, но это не вошло в документы?» Ответ: «Не обсуждали вообще Крым. Если бы Ельцин — я не помню, как точно было, я вам искренне говорю — задал мне вопрос про Крым, я мог сказать: «Давайте позже поговорим».
А вот гордый рассказ Кравчука Дубнову о том, как перед распадом СССР он сумел убедить парламент Крыма отказаться от идеи провести референдум об отделении полуострова от Украины: «Я сажусь в самолет и лечу в Симферополь. Там были настолько сложные дискуссии и настолько решительно настроенные люди, что я был вынужден встать, выйти на трибуну и сказать: «Вопрос был решен на уровне Верховного совета РСФСР, Верховного совета УССР и президиума Верховного совета СССР... На каком, спрашиваю, основании областной совет может переступить через эти документы?.. Я уже не говорю, что существовало еще и решение ЦК КПСС».
Это не просто политическое мастерство, а высший политический пилотаж. В тот момент Леонид Кравчук был уже открытым и «закоренелым антисоветчиком». Но это не помешало ему с самым серьезным и честным выражением лица сослаться на такое «святое святых», как «решение ЦК КПСС». Бьюсь об заклад, что в тот момент он ощущал себя политическим «колобком», который «ушел и от дедушки, и от бабушки, и от зайца, и от волка».
Но спустя годы и десятилетия независимой Украине пришлось очень дорого заплатить за эти виртуозные политические маневры своего первого руководителя. Решая сиюминутные политические проблемы, Кравчук фактически заложил заряд динамита под несущие конструкции будущей украинской государственности.
Снова цитирую Николая Голушко о последних годах «советской власти» на Украине: «Органами КГБ республики был арестован один из экстремистски настроенных студенческих лидеров. Но это правовое действие повлекло новую волну студенческих протестов и прямое вмешательство Кравчука.
Под предлогом предотвращения большого зла — наступления политического взрыва — он потребовал освобождения задержанного из-под стражи и дал на будущее «личную гарантию безопасности студенчества». Такая политика руководства республики приводила к дальнейшей безнаказанности, популизму и увеличению нежелательных проявлений.
Органы внутренних дел в западном регионе республики были деморализованы, стали переходить на сторону национал-демократов. Начальник милиции Львовской области боевой, бескомпромиссный генерал Попов вынужден был из-за давления националистических элементов покинуть город».
Итак, сначала Кравчук сдал националистам их «естественную среду обитания» — запад Украины. А затем он сдал им и столицу. Николай Голушко: «Из западных областей республики стали организовывать доставку в Киев «десантов» из тысяч агрессивно настроенных граждан, подогреваемых националистическими и сепаратистскими призывами. Митингующие освобождались от работы, для поездок в Киев им проплачивались финансовые расходы и средства передвижения, выделялись сотни автобусов».
Все эти политические технологии особо ярко проявили себя сильно позже — в ходе Майдана 2013–2014 годов. Но их отцом-основателем, вдохновителем (не уверен, насчет организатора) был председатель Верховного совета Украины в последние году существования СССР Леонид Кравчук. В политике и общественной жизни любого государства крайне важны прецеденты — или позитивные, или негативные. Кравчук создал эти прецеденты, которые годы спустя сначала взорвали и раскололи Украину, а потом привели к острому конфликту Киева и Москвы.
Что лежало в основе такого поведения Кравчука? Пытаясь сохранить объективность, Николай Голушко приводит вот какой аргумент в защиту его тогдашней политики: «Кравчук боялся настроений федерализма, идущего с Галичины, нарушения единства и целостности украинского государства, распад которого грозил столкновениями». Даже если этот аргумент справедлив, то Кравчук в долгосрочной перспективе все равно оказался плохим политическим стратегом. Выбрав тактику умиротворения агрессивно настроенных западенцев, он еще больше их распалил и сделал их заложницей всю Украину.
Но вот является ли подобное прочтение действий Кравчука полным, исчерпывающим и единственно верным?
Читаем официальную биографию будущего первого президента постсоветской Украины: «Родился 10 января 1934 года в селе Великий Житин, Волынское воеводство, Польская Республика». Поняли теперь? Кравчук не просто потворствовал западенцам, он сам был западенцем — пусть хорошо замаскированным, упрятанным в мундир правоверного советского идеологического работника, нудно рассказывающего всем окружающим про «верность учения Маркса—Энгельса—Ленина».
Если бы Горбачев не разрушил и не деморализовал систему управления единого советского государства, то Кравчук так бы и остался «верным солдатом партии». Но почувствовав, что партии больше нет, он начал играть собственную партию (в смысле — игру) — с известными ныне результатами.
Почему эти результаты оказались столь чудовищными? Я далек от того, чтобы упрекать Кравчука в том, что он западенец. Это и абсурдно, и глупо, и смешно. Мы те, кто мы есть. Но вот за что, с моей точки зрения, его и можно, и нужно упрекать.
Вопрос Аркадия Дубнова: «Про вас пишут, что вы автор знаменитых фраз: «Маємо те, що маємо» ( «имеем то, что имеем») и «Ми за сало все купимо» («мы за сало все купим»).
Ответ: «Маємо те, що маємо» — это правда мое выражение. Однажды стали прижимать на Верховном совете всякими вопросами: у нас того нет, этого нет... Я слушал-слушал и сказал: имеем то, что имеем. Но чтобы я говорил, что за сало все купим — это кто-то мне приписал. Слово «сало» я не употребляю вообще в дискуссиях. Сало надо есть, а не говорить о нем».
Красиво сказано, но не совсем красиво сделано. Провозглашая лозунг «имеем то, что имеем», Леонид Кравчук на деле руководствовался совсем другими принципами — принципами лукавства, которое, по его мнению, «города (а также некий флот и некий полуостров) берет». Возможно, действительно берет — но только временно. Изящно обведя Ельцина и других тогдашних российских лидеров вокруг пальца, Кравчук сделал ставку на то, что никто из будущих обитателей Кремля не захочет изменить это положение, невзирая ни на какие последствия. Ставка, как мы убедились сначала в 2014 году, а потом в 2022 году, оказалась неправильной.
Но еще более чудовищные последствия, по моему мнению, имела другая ошибка Кравчука. Если бы независимая Украина проводила сбалансированную внутреннюю и внешнюю политику, уважала права всех своих регионов и не стремилась стать членом НАТО, то конфликта с Россией вполне можно было бы избежать. Для него просто не было бы причины и повода. Однако, предоставив националистам в момент рождения нового государства контрольный пакет акций украинской политики, Леонид Кравчук на корню уничтожил такую возможность.
«Я тебя породил, я тебя и убью», — говорит старый козак Тарас Бульба своему сыну в повести Гоголя. Леонид Макарович Кравчук имел полное моральное право сказать созданному им независимому украинскому государству то же самое.
Читайте материал «Россия теряла Украину мучительно: за кулисами распада»