Когда в далеком декабре 1993 года по итогам первых выборов в Государственную Думу лидер ЛДПР ворвался на наш партийно-парламентский олимп, тогдашние лидеры российского общественного мнения из либерального лагеря сочли это чистой случайностью.
Но прошедшие с тех пор десятилетия показали: Владимир Вольфович — политик, который может считаться одним из главных символов уходящей сейчас на наших глазах политической эпохи.
Я не принадлежал к числу сторонников и поклонников политических талантов Владимира Жириновского. И это чувство было взаимным. На почетном месте на стене моего редакционного рабочего кабинета в специальной рамочке и под стеклом висит единственное в моей жизни письмо, которое я в своей жизни получил от лидера ЛДПР, — после статьи 2002 года о встрече лидеров парламентских фракций с президентом: «Дорогой Михаил! Всем участникам встречи с президентом досталось. На одной тетрадной страничке вы умудрились оскорбить десять человек... Зачем сочинять небылицы? Зачем вообще браться за перо, если желание унизить человека сильнее чувства меры? Успокойтесь, Михаил, и займитесь делом — злопыхателей в «МК» и без вас хватает».
Хлестко? Не то слово! Обидно? Скорее, почетно. Иначе бы я никогда не повесил это послание себе на стену. Поверьте мне на слово: ощущать себя человеком, которого сам Жириновский обвинил в том, что он одним махом «оскорбил десять человек», — это нечто.
Пишу эти строки и понимаю: все эти годы я очень сильно уважал лидера ЛДПР — за его немалые политические таланты, за его потрясающую политическую многослойность.
Про очень колоритного бывшего заместителя премьер-министра Великобритании в 1997–2007 годах Джона Прескотта рассказывают следующую историю. Свою профессиональную карьеру молодой Джон начал в качестве официанта на круизном лайнере. И вот в качестве уже убеленного сединами отставного политика он вернулся в то место, где началась его рабочая жизнь, и встретился с теми своими бывшими коллегами, которые продолжили обслуживать столы во время морских круизов. Согласно политической легенде, один из них сказал: «Как же Джон сглупил! Если бы он тогда не ушел, то мог бы быть сейчас старшим официантом!»
Не знаю, правильно ли поступил Владимир Жириновский, став профессиональным парламентским трибуном. Но я точно уверен: если бы он в свое время не выбрал Государственную думу, он бы с легкостью достиг карьерных высот и в других профессиях.
И в списке этих профессий не только великий шоумен и великий артист. Я бы еще добавил в этот список великого политического аналитика и великого политического философа. Одна из самых знаменитых фраз Владимира Вольфовича звучит так: «Мать русская, отец юрист». Но статус «сына юриста» совсем не помешал ему лучше всех прочих наших политических игроков понять глубинные чувства очень значительной части российского населения после распада Советского Союза.
Почему Жириновский без проблем удерживался в Думе без малого три десятилетия? Не только потому, что он мастерски умел веселить народ. Политические шоумены, которые умеют только делать шоу ради шоу, и быстро надоедают публике, и не менее быстро сами исчерпывают свой ресурс.
Кто сейчас, например, помнит однопартийца Жириновского, депутата первой Государственной думы Вячеслава Марычева, устраивавшего очередной прикол чуть ли не на каждом заседании парламента? В истории российского парламентаризма ельцинской и путинской эры Марычев остался в качестве сноски внизу страницы. А Владимир Вольфович — один из главных героев этой пока еще не до конца дописанной главы отечественной истории. Почему так? Потому, что Жириновский сумел очень понятным — хотя и не совсем парламентским — языком выразить то, что чувствовали и по-прежнему чувствуют очень многие.
В период перестройки и после распада СССР общепринятая официальная мораль предписывала всем «правильно мыслящим людям» радоваться новой политической реальности. Как заявил Ельцин, выступая в 1992 году в Конгрессе США: «Господи, благослови Америку! И добавлю к этому: и Россию!»
Но радовались этому «дивному новому миру» не все. Мы с Жириновским земляки. И он, и я родились в Алма-Ате. И вот однажды, будучи подростком, я услышал, приехав в свой родной город на школьные каникулы, от простого работяги, приемного дедушки моего друга Славика: «Передай там в Москве Горбачеву, что деды в Алма-Ате его не уважают!» Тогда шутливая реплика деда показалась мне верхом политической несознательности. А сейчас я вспоминаю этот эпизод совсем с другими чувствами. С какими именно — точно сформулировать не могу, для этого надо быть Жириновским.
Владимир Вольфович обладал очень тонким политическим чутьем и очень тонким чувством истории. Он ощущал и понимал то, что не до конца чувствовали и понимали многие «умники» типа меня, да и не только меня. Да, он выражал эти чувства в карнавальной форме — в стиле Гаргантюа и Пантагрюэля Франсуа Рабле. Да, он часто — слишком часто, на мой вкус — раздавал «пощечины общественному вкусу». Но при этом Жириновский занимал некую очень важную и очень нужную нишу в российской политике — канализировал эмоции и устремления, которые на фоне хронической нестабильности российской жизни 90-х могли бы в противном случае вырваться наружу другим, гораздо более опасным образом.
Вместе с Геннадием Зюгановым Владимир Вольфович был одним из неофициальных «министров по делам оппозиции» российской власти. А еще он был человеком, который очень тонко понимал механизм функционирования этой самой власти.
В 2007 году все «умники» гадали, кто же будет руководить Россией по истечении двух первых президентских сроков Путина. И когда мне представилась такая возможность, я в неофициальной обстановке задал «не для печати» этот вопрос Жириновскому. «Путин, конечно, — ответил он мне. — Можете даже не сомневаться!» Я, честно говоря, не сумел избавиться тогда от своих сомнений. Но кто в итоге оказался прав? Конечно, Владимир Вольфович!
Услышав про смерть лидера ЛДПР, я начал истово надеяться на то, что, как и в прошлый раз, скоро поступит опровержение. Увы, на этот раз надежды не оправдались. Жириновский ушел — а вместе с ним ушла и одна из несущих конструкций нашей партийной и политической системы.
Можно ли представить Государственную думу без Владимира Вольфовича — и партию Жириновского без самого Жириновского? Страшный символизм: лидер ЛДПР скончался в тот самый момент, когда из российской политики окончательно испарились последние черты карнавальности. Все в ней теперь сухо, жестко и предельно серьезно. Никогда не думал, что скажу это, но сейчас у меня самый настоящий крик души: Владимир Вольфович, да на кого вы нас оставили?! Без вас как-то скучно, грустно и страшно!