Балабанов был если не гениален, то очень близок к тому. И в его признании крайне важна роль Сергея Сельянова, не только продюсера, но и фактически творческого соавтора режиссера. Примечательно, что в российском кинематографе Балабанову посвящен один из лучших фильмов нулевых — шикарная лента «Дурак» Юрия Быкова. Так эволюционировал русский герой — от киллера Данилы Багрова, решающего вопросы с оружием в руках, в свитере за 40 рублей, до наивного сантехника Никитина, бессильного против бюрократии.
До «Брата» Балабанов снимал вычурное, модернистское кино, интересное главным образом кругу эстетов. Новую же ленту предполагалось сделать по-быстрому. Снимали «Брата» 31 день, многие актеры работали либо бесплатно, либо за копейки, но родилось абсолютно культовое кино, которое будут цитировать и пересматривать еще очень долго. Так бывает в искусстве — и шедевр, как правило, рождается ненамеренно: легендарная Yesterday, например, пришла к Полу Маккартни во сне, между делом, и остальные «битлы» сомневались, включать ли песню в альбом. Как писала Ахматова: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи…»
Крайне важно понимать контекст, время, в котором появился «Брат». Шел 1997 год. Ельцин победил на позорных выборах. Первая чеченская война закончилась пораженческими Хасавюртовскими соглашениями. По стране мелькали клетчатые баулы и разъезжали на «меринах» бандиты в малиновых пиджаках. «Брат» идеально передал дух того времени. Как по книгам Флобера и Диккенса можно изучать Францию и Англию разных эпох, так Балабанов запечатлел 90-е, уловив саму их суть. И каждый персонаж здесь — символ, одновременно реалистический и метафизический. Вроде бомжа-немца Гофмана, который одновременно и божий человек, и советский интеллигент, не вписавшийся в новый дивный мир братков и потребления.
«Брат» — кино, в принципе плюющее на мир потребления, корпоративных ценностей и власть денег. Оно буквально вопиет о том, что Россия не может и не должна жить по заветам дикого, вульгарного капитализма. Поэтому в конце первого фильма Данила раздает деньги, а в конце второго хоккеист, которому он помогал, презрительно морщится, когда не получает всю сумму. Ну и вершиной этого цивилизационного, если угодно, конфликта становится знаменитый монолог: «Вот скажи мне американец: в чем сила?..»
Между двумя «Братьями» — перерыв в три года. «Брат» вышел в 1997 году, «Брат-2» — в 2000-м. Но насколько же разные эпохи в них запечатлены! Они и сделаны, намеренно сделаны, в разных цветовых гаммах (первый — в золотистых тонах), в разных декорациях. И вторая часть более лубочная, более супергеройская, что опять же не случайно. Это самое начало, зарождение нового нефтедолларового мира. Лощеный банкир Белкин, блестяще сыгранный Маковецким, пришел на смену бандюку Круглому. А герой получает доступ к селебрити, таким как Ирина Салтыкова, но это не делает его счастливым. Ведь все вокруг ненастоящее, синтетическое. «Одно слово — румын!»
И в первой, и во второй истории Данилы бэкграундом идет война в Чечне. Сам персонаж, сыгранный Сергеем Бодровым, — это человек войны. Он вернулся из Чечни и теперь пытается отыскать себя в большом городе — с одной войны на другую. Потерянный человек, травмированный, инфантильный, но расчищающий место для шага вперед. В этом ему помогает военная логика: есть свои, есть чужие — своих защищай, вот, собственно, и все. Отсюда фразы в стиле «русские своих не бросают», «ты же брат мне» и то самое, намеренно детское, стихотворение о Родине «Я узнал, что у меня есть огромная семья...»
Персонаж Багрова пришел воевать. Но это не война ради войны, а война за будущую жизнь. Ведь смотрите, что происходило тогда: российское кино, литература 90-х бесконечно педалировали тему «так жить нельзя». Сотни «творцов» рассказывали — да и продолжают рассказывать, — что так, как в России, жить отвратительно, гадко, что непременно нужно покаяться, да и вообще лучше сдаться. На первый взгляд Балабанов тоже подхватывает эту игру. И в «Брате», представленном на Каннском фестивале (вместе с шедевральными «Странными играми» Ханеке, кстати), зритель привычно видит окаянную Россию — нищую, расхристанную, воровскую, жестокую, пьяную. Это, в общем-то, тоже «про уродов и про людей», но в современном обрамлении.
Однако Багров восстает против такого расклада. И восстает даже не от себя лично, а от имени русского народа, униженного и оскорбленного. Он старается исправить несправедливость вокруг, руководствуясь принципами, которые известны каждому с детства. Вместе с врожденной интеллигентностью Сергея Бодрова, его МГУшной внешностью это действует неотразимо. Его герой Данила Багров показывает, что жить нужно, и жить именно в России. «Зря вы так, я Родину люблю», — говорит он таксисту-эмигранту, посчитавшему, что перед ним очередной охотник за американской мечтой. Даниле не стыдно быть русским — и Родину любить ему не стыдно, а очень даже отрадно.
Как результат — у целого поколения молодых людей появляется свой русский герой, чье имя впервые в новейшей российской истории становится нарицательным. Этот герой появляется у поколения, которое росло на фильмах с Арнольдом Шварценеггером и Сильвестром Сталлоне, чьи персонажи убивали на экране русских. Один Рэмбо чего стоит! Но теперь все изменилось. «Скоро вашей Америке кирдык!» — говорил в первом фильме Данила, а во втором ничтоже сумняшеся ехал в саму Америку вершить справедливость. Да, этот парень не свят, он подчас убивает невинных (вспоминаем намеренно стилизованную под компьютерный шутер стрельбу в клубе), но только таким, к счастью или к сожалению, и может быть новый герой. Данила Багров воплощает в себе русский бунт — беспощадный, но не бессмысленный. Он, по сути, отстаивает право быть собой, право быть русским.
Павел Лунгин скажет, что герой Бодрова — это ангел социальной мести, который пришел расправиться с богатыми, что и срезонировало с чаяниями и настроениями зрителей. Такое понимание во многом верно, но оно неполно. Данила Багров — это ангел русского возмездия, тот, кто вершит справедливость, возвращая долги и наказывая тех, кого наказать нужно. И жертвы его — все те, кто терзал Россию и народ, когда на дверях домов и квартир писали: «Русские, убирайтесь!» Данила мстит за униженных двумя чеченскими войнами, бомбардировками Белграда, «окорочками Буша», развалом страны и нищетой. Здесь не одно лишь желание социальной мести — здесь требование вершить высшую справедливость. Отчасти это разочарование и, как следствие, жажда реванша сконцентрированы в монологах двух таксистов, московского и нью-йоркского: «А где твоя Родина, сынок?!..»
В «Братьях» Балабанов и Сельянов имели смелость артикулировать с экрана то, что с болью и возмущением говорилось на каждой кухне. Они вытащили на камеру русские страхи, надежды и архетипы, где-то мрачные, грубые, а где-то, наоборот, наивные, нежные. Да, непосредственно как кино «Брат» и «Брат-2» — не самые великие фильмы. Но визуальный ряд тут не играет ключевого значения — первичен дух. Дилогия Балабанова и Сельянова — это прежде всего мощнейшее высказывание, политическое, социокультурное и, конечно, национальное. Это действительно народное кино.
«Брат» и «Брат-2» — это своего рода русский крестовый поход за справедливостью. Позднее Владимир Путин скажет, что именно желание справедливости отличает русских людей от остальных. И с каждым годом это желание будет лишь нарастать и переходить в требование правды. А напомню, что правда в русской традиции понимается как истина и как справедливость. Поиск этой правды — как истины и как справедливости — и есть подлинно русский путь. Любой другой не имеет смысла. И в данном контексте дилогия Балабанова «Брат» — не только культовое кино, но и пролог к куда большей истории, которую нам еще предстоит написать.