«Если придурку, который помочился на портрет ветерана, дали четыре года колонии, то за действительно серьезные преступления теперь будут расстреливать! А сколько казнят невиновных по ошибке или злому умыслу?» — отреагировали на изречения «главного судьи страны» отдельные граждане.
Вообще ни в какое другое время СМИ не стали бы цитировать в новостях книгу (пусть даже такого авторства). Но момент выдался, прямо скажем, весьма «подходящий». И хоть сам Зорькин не имел в виду ничего плохого (надеемся), его слова восприняли именно как предостережение.
Для начала будет правильно привести цитату председателя КС полностью. «То обстоятельство, что Конституционный суд принял решение, делающее невозможным применение смертной казни в России на данном историческом этапе ее развития, не исключает возможности возврата к этой мере наказания в будущем». То есть ничего конкретного, просто гипотетическая возможность. Более того, дальше Зорькин разъясняет: «Очень надеюсь, что сделанный нашей страной отход от права в сторону тех нравственных и религиозных воззрений, которые стоят на позициях принципиального отказа от смертной казни, пройдет для России успешно». Попробуем разобрать то, что сказал глава Конституционного суда. А сказал он буквально следующее: пока действует решение КС, по которому казнить нельзя, но кто знает, что нас ждет в будущем? То есть предупредил, что это решение может быть изменено. Что если он тем самым подал сигнал, что такие инициативы уже поступают со стороны определенных сил и что возврат смертной казни вполне реален? Боюсь, что дело именно так и обстоит.
Не раз и не два слышала от высокопоставленных силовиков, что пора прекращать «нянчиться со всякого рода преступной швалью», что не нужно пытаться кого-то исправлять и уж тем более не стоит содержать за счет государства тех, кто сейчас отбывает пожизненный срок. Они всерьез считают, что смертная казнь решит чуть ли не все проблемы. Это искреннее заблуждение или намеренная ложь?
Начнем с того, что возврат к смертной казни стал бы нарушением международных соглашений. Мы в этом случае в глазах мирового сообщества выглядели бы одновременно и сумасбродами, и дикарями. Сегодня ведь наблюдается тенденция к дальнейшей гуманизации, когда прогрессивные страны добиваются уже отмены не только смертной казни (где она сохранилась), но даже пожизненного заключения (пример — Португалия и вся Южная Америка).
Во-вторых, криминологи доказали: в государствах, где осталась смертная казнь, совершается не меньше преступлений. Строгое наказание вопреки расхожему суждению не способствует снижению криминализованности общества. Хотите пример? Уровень преступности в Иране, где практикуется смертная казнь, такой же, как в скандинавских странах, где нет не только ее, но и в принципе жестоких наказаний. За свою журналистскую деятельность я пообщалась со многими страшными преступниками. Так вот ни один из них в момент преступления не думал о наказании, и осознание, что могут казнить, его бы не остановило. На преступность влияет не строгость, а социальные, экономические и другие факторы. Как сказал известный криминолог Данил Сергеев: «Те, кто совершает преступления, вовсе не боятся наказания, а те, кто не совершает, делают это вовсе не из страха наказания». Выходит, ратующие за смертную казнь просто занимаются подменой понятий.
Что касается содержания пожизненно осужденных. На самом деле их не так много — около 2000 человек, и в большинстве колоний они работают, сами, по сути, оплачивают затраты на их содержание. К тому же сколько среди них может быть невинных? Никто вам этого не скажет. Но пока они живы, у них теплится надежда на оправдание.
Цитата из книги Зорькина разошлась по СМИ не случайно. Люди живут в напряжении: какую очередную жестокость придумают силовики? Сейчас они явно побеждают: люд ей из-под арестов не освобождают, правозащитные организации, которые помогали гражданам, ликвидируют или признают иностранными агентами, сайты на правозащитные темы закрывают. На фоне всего этого снятие моратория на смертную казнь погрузит общество в состояние оцепенения. В таком случае никто не может гарантировать, что его не арестуют и не казнят по чьему-то злому умыслу. Самое парадоксальное: не могут это гарантировать и те силовики, которые «топят» за максимальную суровость и жестокость.