От полного сходства с державами, которых Россия некогда, как считалось, опережала в цивилизационной гонке, а нынче, после смены вектора нашего движения, напротив, стремительно догоняет, нас отделяет лишь небольшой зазор под названием «Апелляционная коллегия Верховного суда».
Поясним: Апелляционная коллегия рассматривает в качестве суда второй инстанции дела, решения по которым вынесены Верховным судом в качестве инстанции первой.
Руководство «Международного Мемориала» уже заявило, что организация обжалует вердикт, вынесенный судьей Анной Назаровой. Но весь ход процесса, а в особенности ход последнего, финального заседания, говорит о том, что надежд на иной исход питать не стоит.
Начав прения, представители Генеральной прокуратуры сразу же зашли с «козырей», окончательно развеяв сомнения в том, что преследование организации имеет под собой политические причины. Итак, вот они, главные ее грехи:
1) Созданный как организация по увековечиванию памяти жертв политических репрессий, «Мемориал» «сейчас практически полностью сосредоточился на том, чтобы искажать историческую память — в первую очередь, о Великой Отечественной войне».
2) «Мемориал» «создает лживый образ СССР как террористического государства».
3) «Мемориал» пытается «реабилитировать нацистских преступников» — «потому что кто-то за это платит».
Разве можно, в самом деле, допустить, чтобы организация, творящая столь черные дела, творила их легально и безнаказанно?
Но достигнув этого пункта в логической цепочке, мысли-скакуны неумолимо рвутся к следующему: а ну как и впрямь выдумали нарушения? Не из зловредности, разумеется, а во имя высших государственных интересов.
Логика эта известна давно и встречает в наших краях довольно много сочувствующих. Яркий ее пример — высказывание популярного киногероя: «Если Кирпич вор, он должен сидеть в тюрьме. И людей не беспокоит, каким способом я туда его упрячу».
Впрочем, такие мысли могут прийти в голову лишь человеку, впервые услышавшему про это дело. Тот, кто хоть немного знаком с предысторией, скорее придет к выводу, что реальности не соответствует ничего: ни политические, ни формальные обвинения.
Ну, вернее сказать, это отдельная, альтернативная реальность, существующая в воображении наших штатных «охотников на ведьм». Как явствует из их выступлений в Верховном суде, ложью, очернением и искажением им кажется все, что не вписывается в концепцию нашего сугубо героического прошлого.
При этом они совершенно не отделяют сталинский СССР от постсоветской России. Как можно называть государство террористическим, доказывают они, если оно так много сделало для восстановления справедливости? «С 1991 года только Генеральная прокуратура реабилитировала 500 тысяч человек, а МВД — три миллиона человек. Работа продолжается и по сей день...»
«Прокуратура говорит, что реабилитировала 500 тысяч человек, но от лица какого государства были репрессированы эти люди?» — возразила на это адвокат «Мемориала» Мария Эйсмонт, напомнив, что приговоры невиновным, в том числе смертные приговоры, выносились в том числе «на месте, где мы сейчас находимся».
Предсказуемо ярким и эмоциональным было и выступление адвоката Генри Резника. «Я привлекаю внимание к одному пассажу (речь идет о доводах прокуратуры. — «МК»), где написано, что «ликвидация «Мемориала» направлена на защиту прав и интересов других лиц», — сказал, в частности, гранд адвокатского цеха. — Мне интересно, какие лица стояли перед глазами генпрокурора, когда он подписывал это заявление. Это определенно не лица тех, кто 15 лет выходит на Лубянскую площадь и зачитывает имена репрессированных».
Впрочем, справедливости ради, выступления остальных представителей защиты были не менее сильными и убедительными. И по большому счету все эти старания нельзя считать напрасными. Этот процесс безусловно войдет в историю — и страны, и самого «Мемориала». И та, и другая, заметим, далеко не закончились.
Рано или поздно история «Международного Мемориала» вернется в ту же точку — в Верховный суд. Ибо, как известно из «большой» истории, любые политические репрессии всегда заканчиваются реабилитацией, а периоды государственной жесткости — отрезвлением и оттепелью.