Сенатор Сергей Рябухин не скрывал, что созыв совещания «о мерах по борьбе с нелегальным производством и оборотом алкогольной продукции» продиктован экстренной ситуацией, которая сложилась в стране. Только в октябре в России было зафиксировано два громких случая массового отравления паленой водкой. В Оренбургской области скончались 35 человек, в Свердловской области ещё 30. «За 5,5 лет нам вместе с правительством удалось нанести серию серьезных ударов по алкогольной мафии. Почему же при наличии изменений в законодательство люди продолжают умирать?» - сокрушался сенатор.
Глава Росалкогольрегулирования Игорь Алёшин доходчиво объяснил, в чем проблема: в обоих случаях в водку был добавлен метиловый спирт, на который после наведения порядка в производстве и сбыте пищевого и медицинского этанола переключились бутлегеры. Метанол можно свободно и довольно дёшево купить даже по объявлению в Интернете (стоимость порядка 20 руб за литр), слить на железной дороге или синтезировать самостоятельно. Крупные и даже средние предприятия на рынке суррогатного алкоголя сейчас не присутствуют. Производство переместилось поближе к потребителю - в промзоны или гаражи, а снабжение продавцов налажено через закрытые телеграмм- каналы. «Эта новая и очень опасная система производства и сбыта сформирована по всей стране», - заявил президент Союза производителей алкогольной продукции Игорь Косарев.
Представитель МВД подтвердил, что отравления нелегальным алкоголем, произведённым с добавлением метанола, встречаются сплошь и рядом. Просто инциденты, где умерших меньше 5 человек, не попадают в сводки и не становятся достоянием широкой общественности. «В лучшем случае - ослеп, в худшем - умер. Мы так до бесконечности можем ездить по деревням и собирать наших граждан», - прокомментировал он. Согласно данным Роспотребнадзора, за 9 месяцев 2021 года зафиксировано 874 случая отравления метанолом. 774 - с летальным исходом. «Смертельная доза этого яда очень маленькая - всего 30 мг», - уточнил представитель ведомства Андрей Гуськов.
Очень быстро участники совещания определились, что именно нужно сделать, чтобы повлиять на ситуацию. Во-первых, обеспечить госконтроль за оборотом метанола. Во-вторых, денатурировать (то есть сделать непригодным для питья) сам спирт и маркировать цистерны, его перевозящие. Один из вариантов добавить специальное горькое вещество, которое будет вызывать рвотный рефлекс, или специфические красители. В-третьих, ужесточить наказание для производителей и для продавцов, расценивая гибель людей от проданного суррогата, как умышленное убийство. В-четвёртых, ввести регулирование самогоноварения, где также широко используется метанол. «В СССР все было запрещено, сейчас все разрешено. Только у нас самогонный аппарат можно продавать несовершеннолетним и в киоске», - посетовал Косарев.
Однако в ходе обсуждения выяснилось, что реализовать эти инициативы на практике будет очень непросто. Например, для перевода производства медицинского спирта под госконтроль потребовалось 5 лет (!) и тяжёлая артиллерия: глава Совфеда Валентина Матвиенко лично убеждала Веронику Скворцову, а после смены руководства Минздрава ушёл ещё год, чтобы их договоренности в конце концов были реализованы на практике. Что касается денатурации метанола, то против этого возражает Минпромторг: как заявил на совещании представитель этого ведомства, промышленности нужен чистый спирт, без изменяющих ГОСТ примесей и добавок. (На самом деле, чтобы сделать метанол горьким, нужны тысячные доли вещества, которые никак не повлияют на основные свойства продукции. В тех же Штатах этот метод используют, чтобы дети по неосторожности не могли отравиться всякими бытовыми жидкостями). «Денатурировать нельзя, а как быть? Люди же гибнут!», - недоумевали сенаторы, но ответа не последовало. Выяснилось, что ни Росалкогольрегулирование, ни Минфин, ни другие ведомства не могут сами принять решение о контроле за оборотом и маркировке метанола. «Надо писать письмо Мишустину», - решили участники совещания, лишний раз подтвердив известную истину, что без ручного управления ни одна телега в России с места не сдвинется. Даже если на кону стоят жизни людей.