Казалось бы, слово «драматизм» категорически не сочетается со словосочетанием «Государственная дума». В период спикерства Вячеслава Володина с его привычкой устраивать публичную порку министрам, не оказавшим, по его мнению, должного почтения святилищу российского парламентаризма, нашу нижнюю палату перестали называть «взбесившимся принтером». Но все равно Госдума не вернулась в число тех центров власти, где реально определяется судьба страны. Однако это не значит, что у парламента нет потенциальной возможности вернуться в число политических громовержцев. Те, кто застал 90-е годы, отлично помнят, как в 1998 году Дума взяла президента за горло, торпедировав его кандидата в премьеры, а в следующем году вплотную подошла к импичменту главы государства. Демонтаж политической системы последнего десятилетия прошлого века реально начался не 31 декабря 1999 года, когда Путин стал и.о. президента РФ, а двенадцатью днями раньше, когда пропутинские силы смогли завоевать большинство в Государственной думе.
Контроль над парламентом является одной из несущих конструкций путинской вертикали власти. Сохранение этого контроля гарантирует, что структура на Охотном Ряду так и останется «успокоенным» вулканом, из которого не начнет извергаться поток потенциально опасной для исполнительной власти политической лавы. Снова использую вводное слово «казалось бы». Казалось бы, Кремль приноровился поддерживать этот вулкан в безопасном состоянии. Политические уроки неудачных для власти думских выборов 2011 года (тех самых, после которых в наш политический лексикон вдруг ворвалось слово «Болотная») давно выучены и учтены. Все движения доведены почти что до автоматизма.
Однако в ситуации с выборами-2021 все для власти осложнилось несколькими факторами. Фактор номер один. Пенсионная реформа 2018 года, которая, несмотря на массовое недовольство, была воплощена в жизнь, но оставила при этом серьезную зарубку в сознании населения. Фактор номер два. Вызванные коронавирусом стресс и усталость граждан. Фактор номер три. Ставшая очевидной для всех пробуксовка экономики в последние годы премьерства Медведева и отсутствие того поступательного роста дохода граждан, к которому все привыкли за, увы, канувшие в Лету «тучные годы». По информации из надежных источников, все это, вместе взятое, едва не привело к проведению досрочных выборов в Государственную думу в прошлом году. Опираясь на теорию «в 2020 году пройти через выборное горнило будет легче, чем в 2021-м», власти вплотную подошли к принятию соответствующего решения, но в самый последний момент остановились.
И очень вовремя, кстати, остановились. В предвыборном уравнении внезапно появилась новая переменная в виде политического альянса Навального с коллективным Западом, желающим отомстить Кремлю за его якобы вмешательство в американские президентские выборы 2016 года. Оставшаяся до сих пор загадочной история с «отравлением» Навального летом прошлого года спровоцировала мощнейшую информационно-политическую атаку на Кремль. Но вот непродуманная вторая часть этой атаки в виде возвращения берлинского пациента в Москву в январе привела к тому, что она довольно быстро захлебнулась.
«Навальному изменила чуйка. Он совершил фальстарт. Как же можно было додуматься до того, чтобы вернуться в Москву почти за девять месяцев до выборов!» — сказал мне один из самых тонких и дальновидных наблюдателей российской политической сцены. Это, разумеется, не значит, что у оппозиции были бы какие-то шансы на успех, если бы он вернулся в страну ближе к выборам или тем более, если бы, оставшись в эмиграции, он превратился в «еще одного Ходорковского». Но по факту, понадеявшись на то, что «Запад не даст меня в обиду», «великий разоблачитель» сильно облегчил задачу власти. У Кремля появились и моральное право — «они там все иностранные агенты!» — и запас времени для того, чтобы, не торопясь, демонтировать все элементы созданной Навальным политической машины и устроить сплошную зачистку несистемной оппозиции.
Лишившись своего харизматичного лидера, она быстро превратилась в бумажного тигра. Оставленный на хозяйстве Леонид Волков показал свою полную непригодность к роли «местоблюстителя». Это ставило перед властью только одну задачу — выиграть выборы и выиграть их так, чтобы никто не смог всерьез поставить под сомнение их результат. Конечно, упор на «легитимность» — неизменная черта всех российских выборов, начиная с фиаско 2011 года. Но сейчас эта задача стоит особенно остро.
На российскую верхушку произвели очень большое впечатление прошлогодние события в Белоруссии. Лукашенко сделал ставку на массированное применение административного ресурса в его самой примитивной, прямолинейной и неуклюжей форме и, объявив по результатам о своей победе, в значительной степени утратил моральное право управлять. На думских выборах 2021 года все делается от «противного». Главное — не дать «коллективному Западу» влезть в российскую внутреннюю политику. Ведь один из самых очевидных способов сделать это — атаковать легитимность выборов.
Все это заставило Кремль применительно к схватке за Думу-2021 очень творчески интерпретировать знаменитую ленинскую формулу «вчера было слишком рано, завтра будет слишком поздно». Вы заметили, например, что выборы проходят довольно буднично: власть не делает попыток создать лихо закрученную интригу? Все это часть осознанной стратегии. Власть не гонится за явкой вообще. Ставка делается на явку преимущественно дружественно настроенных избирателей — причем не за счет административно-командной мобилизации, которую в Кремле уже давно объявили вредной и ненужной. В рамках такой стратегии опасной является и слишком низкая явка (угроза легитимности выборов), и слишком высокая (угроза наплыва «недружественных» избирателей — например, из числа оппозиционно настроенных жителей больших городов).
Власть не ждет повторения результатов прошлых выборов, когда «Единая Россия» набрала свыше 54% голосов («легитимность важнее процентов»), но и отказываться от контроля над парламентом тоже ни в коем случае не намерена. В этих двух тезисах, наверное, и заключена самая соль схватки за Думу-2021.