Судя по обмену репликами на недавней встрече президента с представителями общественности, ждать действительно недолго. Идея обрела жизнь по классической для России схеме. Вначале, как водится, были "просьбы трудящихся" - инициатива снизу.
"В "Артеке" мы возобновили традицию подъема государственного флага, - сообщил артековский воспитатель Вячеслав Антипов. - Мы предлагаем все школы обеспечить государственной символикой, флагштоками, школьной атрибутикой. Дети, отдыхающие в "Артеке", говорят о том, что традицию, которая здесь есть, в "Артеке", они бы хотели продолжать: продолжать поднимать флаги в своих школах, уехав из "Артека".
И президент, разумеется, не мог остаться равнодушными к чаяниям детей. Тем более что они, как оказалась, вполне совпали с его собственными мыслями: "Во многих странах мира в учебных заведениях и в других учреждениях символы государства, прежде всего флаг страны, поднимается, вывешивается на флагшток регулярно, ежедневно... Предложение хорошее и своевременное".
Осталось разработать единый общероссийский стандарт церемонии и выделить необходимые средства из бюджета. Ну, со средствами наверняка проблем не будет: как заметил Владимир Владимирович, "деньги небольшие". А вот со стандартом явно придется повозиться. Абсолютно единого, пожалуй, не получится.
Легко представить себе торжественное утреннее построение перед флагштоком в летнем Крыму. А постойте-ка на улице в сорокоградусный мороз в Восточной Сибири! Да и в Центральной России большую часть учебного года линейки проводятся под крышей.
Но решить эту проблему при желании можно. Куда сложнее добиться того, чтобы дети не чувствовали фальши в том, что им проповедуют. Это ведь только так говорится, что легко можно "научить родину любить". Две империи, наследницей которых является современная Россия, пытались сделать это. И обе потерпели полное фиаско на ниве патриотического воспитания. Что предопределило, в сущности, и их собственный крах.
В царской России за духовно-нравственный компонент школьного образования отвечала Русская православная церковь, являвшаяся неотъемлемой часть государственного механизма. "Пред началом учения и после него ежедневно читается в каждом классе молитва всеми учениками поочередно", - гласили правила, установленные министерством народного просвещения.
А начальный уровень школьного образования вообще полностью находился в церковном ведении. Занятия в церковно-приходских школах вели священники и диаконы, а также выпускники епархиальных училищ и учительских семинарий.
В общем, прививали традиционные ценности изо всех имперских сил. С размахом и энергией, о которых нынешние поборники этих ценностей могут только мечтать. А результат? "Русь слиняла в два дня, - описывал свои впечатления от Февральской революции философ Василий Розанов. - Самое большее - в три... Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом - буквально ничего".
Но вопрос, который часто задавали позднее: как "святая Русь", оплот православия, в мгновение ока превратилась в державу, исповедующую "научный атеизм? - для современников эпохи не стоял. Современники знали, что за фасадом святости и благонравия бал правило безверие. Причем основными рассадниками "духовной чумы" являлись тогдашние кузницы идеологических кадров - духовные училища и семинарии.
"Если препарировать бурсацкую религиозность, - писал Николай Помяловский в своих основанных на лично пережитом "Очерках бурсы", - сбросить с нее покрывало, которым маскируется и декорируется сущность дела пред неспециалистом или недальновидным наблюдателем, распутать схоластические и диалектические тенета, мешающие анализировать факт смело и верно, то эта бурсацкая религиозность, знаете ли, чем окажется в большинстве случаев? - она окажется полным, абсолютным атеизмом - не сознательным атеизмом, а животным атеизмом необразованного человека, атеизмом кошки и собаки...
Когда дети начинают подрастать, то из них лишь одни идиоты остаются упорствующими в фанатизме, вынося из бурсы только боязнь черта и ада да еще ненависть к иноверцам и ученым... Но при дальнейшем развитии большинство бурсаков, чуя человеческим чутьем неладность своей науки, делается вполне равнодушно к той вере, за которую так долго и так жестоко секли их".
На те же самые грабли наступила и "красная империя". Воспитывали-воспитывали "строителей коммунизма" и довоспитывались: советская власть, точно так же, как "святая Русь", "слиняла в три дня" - в три августовских дня 1991 года. И существует большой, нет, чудовищно огромный риск, что эту скользкую дорожку свернет и постсоветская Россия. Если уже не свернула.
Между реальностью и проповедями вновь виден сильный и все более увеличивающийся разрыв. Нет, гордиться своей страной можно и нужно в любом случае. Даже если страна несовершенна, даже если она не может обеспечить учебные заведения водопроводом и канализацией: в трех тысячах российских школ удобства, как и сто лет назад, во дворе. Но с помощью теплого, нестрашного школьного туалета и флагштока в плане патриотического воспитания можно, согласитесь, добиться гораздо большего, чем с помощью одного флагштока.
Дело, разумеется, не только в туалетах. Гордость за страну может усилить целый ряд факторов. Достойная работа родителей - с зарплатой, которую не стыдно принести домой. Нестыдные пенсии бабушек и дедушек, нестыдное жилье и дороги, нестыдная и доступная медицина... Наконец выборы, после которых учителям, участвующим в работе участковых избирательных комиссий, нестыдно на следующий день смотреть в глаза ученикам.
Когда ничего этого нет - результат патриотического воспитания рискует оказаться прямо противоположным задуманному. И риск этот тем выше, чем больше масштабы и "градус" воспитательной работы.
В лучшем случае мы получим тогда на выходе людей, глубоко разочарованных в своих учителях, а весьма вероятно - и во всем государстве. В худшем же - беспринципных моральных уродов.