УРОВЕНЬ ПЕРВЫЙ: УГОЛОВНАЯ ФИЛЬТРАЦИЯ
Для начала напомним, что 225 депутатов Думы изберутся по партийным спискам, а еще 225 человек — по одномандатным округам.
Российскими законами часть россиян лишена права избираться куда бы то ни было в принципе. Но снятие с выборов, когда кампания уже идет полным ходом, — удовольствие из серии «визгу много, шерсти мало». Отодвинуть же на старте, ссылаясь на прописанный в законе запрет, куда технологичнее. Нельзя, мол, вам — значит, и не суйтесь. Потому «фильтров» на входе по сравнению с 2016 годом, когда проходили предыдущие думские выборы, стало еще больше, а некоторые из уже известных распространили на новые категории россиян.
С 2014 года граждане, осужденные к лишению свободы за совершение любых тяжких преступлений, не могут быть избраны куда бы то ни было еще 18 лет после отбытия наказания. А осужденные за совершение особо тяжких преступлений — еще 25 лет после отбытия наказания. Среди свежеосужденных, собиравшихся участвовать в выборах в Госдуму, под этот фильтр попал левый политик Николай Платошкин, получивший 5 лет условно по тяжкой статье 212 за «склонение, вербовку или иное вовлечение» в массовые беспорядки: в своих роликах в Интернете он не звал людей все громить и нападать на полицейских, но суд согласился со следствием, что на самом деле это имелось в виду…
Теперь же права быть избранными лишились и осужденные к лишению свободы за нетяжкие или средней тяжести преступления, описанные в 50 статьях Уголовного кодекса: они не смогут избираться ни в депутаты Думы, ни в депутаты сельсовета в течение 5 лет после снятия судимости. Среди этих составов преступлений — убийство матерью новорожденного ребенка, склонение к самоубийству, умышленное причинение среднего и тяжкого вреда здоровью, надругательство над телами умерших, дискриминация с использованием служебного положения, создание, распространение и использование вредоносных компьютерных программ. А еще пара десятков экономических составов, дела по которым иногда возбуждаются по сомнительным в глазах общества основаниям. Кража с отягчающими вину обстоятельствами — чуть ли не самая популярная статья УК, по которой в прошлом году в России было осуждено более 60 тысяч человек, тоже тут… Но украшают список несколько «политических» статей УК, которые обычно используются против оппонентов власти. Тут и средней тяжести 212.1, позволяющая сажать на срок до 5 лет за неоднократные нарушения правил проведения уличных акций (муниципальный депутат Юлия Галямина, собиравшаяся в Госдуму и недавно получившая по этой статье два года условно, еще несколько лет после отбытия наказания не сможет никуда баллотироваться). И первая часть статьи 318 УК, которая наказывает за неопасное для жизни и здоровья насилие или угрозу применения такового в отношении правоохранителей (это по ней давали сроки и за пластиковый стаканчик, брошенный в росгвардейца), и пропаганда сепаратизма в Интернете или СМИ, и возбуждение вражды и ненависти, и оправдание нацизма…
Трудно отвечать на вопросы вроде «вы что, хотите, чтобы в Думе сидели убийцы, воры и мошенники?». Но ах, если бы все вступившие в силу приговоры были убедительными и не порождали подозрений в политическом заказе!
Если в ходе проверки поданных на регистрацию документов или уже потом избирком обнаружит, что кандидат скрыл, что права участвовать в выборах не имеет, — из игры он выбывает.
Кстати, судимость по статье, под «фильтр» не подпадающей и с наказанием в виде лишения свободы не связанная, избираться не запрещает. Надо только об этом факте своей биографии заявить при подаче документов в избирком — чтоб голосующие были в курсе.
УРОВЕНЬ ВТОРОЙ: «ПРИЧАСТНЫМ» ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО
А теперь — о диковинном фильтре, узаконенном совсем недавно: о «причастных» к деятельности тех организаций, которые судом признаны экстремистскими или террористическими и запрещены в России. Те, кто в течение трех лет до решения суда руководил такой организацией или ее региональными отделениями, автоматически на пять лет лишаются права избираться. А вот тем, кто в течение года до признания организации экстремистской был ее «участником, членом и работником», и тем, кто прямого отношения к организации не имел, но был «причастен», запрет избираться на три года может быть установлен лишь «по решению суда». Так говорится в законе. Какого уровня суды будут рассматривать такого рода вопросы — до сих пор не ясно.
Причем ведь причастностью считается и «непосредственная реализация целей и (или) форм деятельности (в том числе отдельных мероприятий), в связи с которыми организация признана» экстремистской или террористической, а участие в уличной мирной акции — как раз такое «отдельное мероприятие». «Выражение высказываниями, в том числе в сети Интернет» поддержки деятельности организации, в том числе ее «отдельным мероприятиям», — тоже причастность. Лайкнул сообщение о намерении акцию протеста провести, опубликованное расследование или какой-то материал, а то и репостнул его — пиши пропало. Предоставление денежных средств, имущества, организационно-методическая, консультативная и «иная помощь» тоже делают «причастным» и выбивают из игры…
В реестре террористических организаций, который ведет ФСБ, их 33, последним значится внесенный летом 2020 года «Красноярский джамаат». А экстремистских организаций в реестре, который ведет Минюст, — 83. Последней значится знаете какая? Думаете, Фонд борьбы с коррупцией (он же ранее был признан иностранным агентом), запрещенный судом 9 июня, ради которого, по мнению многих, законодательный огород с «причастными» и городился? Нет. Так как то решение суда еще обжалуется и полностью в законную силу не вступило, последним в реестре значится неформальное молодежное объединение футбольных фанатов «Иртыш Ultras»…
Любовь Соболь, которая работала юристом в ФБК и собиралась на выборы в Госдуму по одному из московских округов, сама отказалась от своих планов, потому что была «работником» признанной экстремистской организации. А вот как ЦИК и региональные избиркомы будут определять, кому от ворот поворот, в менее понятных случаях?
23 июня правительство опубликовало постановление, в котором расписано, какую помощь должны оказывать разные министерства и ведомства избиркомам в подготовке и проведении выборов. Одним из его пунктов определено, что Минюст в ответ на обращения ЦИК или региональных избиркомов должен предоставлять им сведения «о физических лицах (учредителях, руководителях, а также входящих в состав руководящих органов), причастных к деятельности экстремистских организаций». То есть сведения о тех, на кого этот фильтр распространяется автоматически и никакого дополнительного решения суда для его оформления не требуется.
Можно предположить, что если какой-то конкурент или прокуратура, например, обратятся в суд с иском о признании того или иного кандидата «причастным», судье достаточно будет решения другого суда, присудившего этому гражданину штраф или арест за участие в акции, организованной ставшей экстремистской организацией. А может, и репоста какого-то материала экстремистской организации хватит.
Но жизнь в России не вписывается в буквы закона. Иначе на каком основании муниципальному депутату Илье Яшину без всякого суда отказали в праве открыть избирательный счет и собирать подписи на выборах в Мосгордуму на том основании, что он якобы «причастный»? Г-н Яшин не был руководителем ФБК и участником этой организации тоже не был — а ведь даже участники, как говорилось выше, автоматически «причастными» не становятся!
Как оно будет работать на выборах в Госдуму — еще не понятно.
Распространяется ли закон о запрете на «причастность» на те организации, которые попали в реестр ДО его принятия? Интересно, узнаем ли мы, например, что-нибудь о не допущенных к выборам «причастных» к деятельности запрещенной прошлым летом экстремистской организации под названием «Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство» или все ограничится чисткой сочувствовавших ФБК организаций?
Посредством выявления «причастности» можно корректировать ход избирательной кампании — снимать с выборов по вновь открывшимся обстоятельствам, когда «причастным» суд признает уже зарегистрированного, активно ведущего кампанию и обходящего конкурента кандидата.
УРОВЕНЬ ТРЕТИЙ: НАЙДИ В СЕБЕ «АФФИЛИРОВАННОГО»
Как и раньше, право на выдвижение своих списков и кандидатов без сбора подписей имеют партии, сидящие в парламенте, а также те, что имеют хотя бы одного депутата в региональных законодательных собраниях. Такую льготу имеют 14 из 32 имеющих право участвовать в выборах партий. Остальным придется собирать подписи: 200 тысяч — в поддержку партийного списка, и по 3% голосов избирателей одномандатного округа, если речь идет об отдельном кандидате.
Заболеваемость растет, и фокус со сбором подписей посредством обхода квартир едва ли будет встречен на ура. Сбор подписей у входа в метро или на улицах — тоже. Вообще, если честно, совсем не понятно, как их можно в таких условиях собирать. В электронном виде через портал Госуслуг? На выборах в Госдуму закон таких вольностей не дозволяет.
Причем требования к сбору подписей и их проверке стали жестче. Если раньше лимит допустимого брака равнялся 10% (если 10% и больше представленных подписей недостоверны или недействительны, кандидату или партии отказывают в регистрации), то теперь он равен 5%. А на подписных листах должно быть обязательно указано, не является ли данный кандидат «лицом, выполняющим функции иностранного агента, или кандидатом, аффилированным с» таким лицом. Если сбор подписей идет в пользу списка кандидатов от какой-то партии, на подписном листе тоже следует обязательно сообщить — есть ли в списке «аффилированные»…
Так мы добрались до одной из самых опасных ловушек нашего квеста. Она — как болото, которое кажется милой зеленой полянкой, но стоит ступить — не выберешься.
Никаких «аффилированных» (в корпоративном праве аффилированность — это способность влиять на поведение других лиц или компаний) до этой зимы в российском избирательном праве не было. Но широкомасштабная кампания по расширению самого понятия «иностранный агент» и частые заявления представителей власти о неминуемых попытках западных держав вмешаться в наши выборы и как-то повлиять на их исход сделали свое дело.
Сразу заметим: в личном качестве учредителям, руководителям или рядовым сотрудникам НКО-иноагентов, СМИ-иноагентов и общественных объединений без образования юрлица вроде кружков по интересам — иноагентам быть кандидатами в депутаты можно. И физическим лицам, признанным «выполняющими функции СМИ-иноагента», и просто физическим лицам, признанным иноагентами, тоже — с обязательным указанием своего «почетного» статуса.
В реестре НКО-иноагентов, который ведет Минюст, сейчас 77 организаций. В реестре СМИ-иноагентов — 20 позиций, пять из которых занимают граждане России, признанные «выполняющими функции СМИ-иноагента» (один из них — известный правозащитник Лев Пономарев). Реестр незарегистрированных общественных объединений-иноагентов и физлиц-иноагентов пока пуст. Но ненадолго, судя по тому, что борьба со всем иностранным набирает обороты не по дням, а по часам.
Так вот, если кто-то из организаторов, руководителей, членов или работников НКО-иноагента, имевшие отношение к ней в течение двух лет до выборов, захочет в них участвовать, он должен заявить при подаче документов на регистрацию: я, такой-то такой-то — «лицо, аффилированное» с иностранным агентом. Если не укажет — проверят и выведут на чистую воду: по запросу ЦИК или региональных избиркомов Минюст предоставит сведения об учредителях, руководителях и работниках НКО и прочих организаций-иноагентов. Как он будет считать всех членов кружков или разных незарегистрированных объединений без членства — непонятно.
Но «аффилированными» должны признать себя сами и объявить об этом при регистрации еще и все кандидаты, которые никакого непосредственного отношения к организациям-иноагентам или физлицам-иноагентам не имеют, но «занимаются политической деятельностью, и при этом получали или получают деньги «или иную имущественную помощь» от иноагентов разного рода! В том числе через посредников.
Участие в выборах политической деятельностью является по определению. Значит, остается найти какую-то денежку, полученную от какого-то иноагента… Как ее найти?
Помочь должен принятый Госдумой за последние два пленарных заседания закон, который включает министра юстиции и его заместителей в перечень должностных лиц, имеющих право получать у банков сведения, являющиеся банковской тайной. Каких сведений? «Об операциях и счетах» некоммерческих организаций. Обосновывая спешку с принятием закона, замглавы Минюста Андрей Логинов объяснял, что он позволит «быстро и эффективно» искать иностранных агентов среди НКО и «поможет в том числе в преддверии предстоящих политических событий в нашей стране, выборов и дальнейшего цикла».
Андрей Бузин, сопредседатель движения «Голос», считает, что перед нами — «типичный пример создания неопределенной юридической нормы, чтобы ее можно было применять избирательно». Такие нормы в наших законах есть, напоминает он: «некоторые применяются избирательно потому, что так хочется, а некоторые — потому что они не очень хорошо определены». Понятие аффилированности не очень хорошо определено в законе, полагает эксперт, «но если надо будет доказать, что гражданин получал деньги два года назад от организации, которая признана иноагентом, например, от «Мемориала», где он читал лекцию и получил за нее гонорар, проблем не возникнет». Причем сама избирательная комиссия инициировать такого рода проверки по своей инициативе едва ли будет, полагает г-н Бузин: «в лучшем случае с подсказки штаба какого-то кандидата, а в худшем спустят из Администрации Президента указание и не только в ЦИК, но и в ФСБ, например, где могут раскопать очень глубоко».
Если реестр иностранных агентов будет пополнен во время избирательной кампании, то ставшие после включения в него «аффилированными» должны будут начать исполнять все дополнительные требования, и требование соответствующим образом маркировать подписные листы — лишь одно из них.
Как и сокрытие данных о судимости, сокрытие данных о собственной «аффилированности» грозит вылетом из кампании, на какой бы стадии это ни стало известно.
УРОВЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ: ИНТЕРНЕТ — ГЛАВНЫЙ ПРОПАГАНДИСТ И АГИТАТОР
В середине августа начнется период активной агитации, и продлится он до нуля часов 17 сентября. Хотя в принципе агитировать за себя и партии, и кандидаты могут с момента заявления о намерениях. И здесь не без нововведений.
Во-первых, кандидаты-иноагенты и «аффилированные» с иноагентами кандидаты все свои агитационные материалы, все выступления на радио или ТВ, пусть и в ходе теледебатов, должны непременно сопровождать указанием на треклятую «аффилированность». Если «аффилированные» есть в партийных списках или выдвигаются от партии — ей тоже придется всюду сей факт обозначать.
И рассчитывать на поблажки не стоит. 18 июня на заседании рабочей группы по мониторингу признаков вмешательства в суверенные дела РФ в период подготовки выборов в Госдуму в 2021 году (группа собиралась в рамках Комиссии СФ по иностранному вмешательству) член ЦИК Игорь Борисов рассказал, что Центризбирком специально будет отслеживать, систематизировать и анализировать потенциальные угрозы внешнего воздействия и вмешательства в избирательный процесс и «оперативно реагировать на распространение заведомо ложной и недостоверной информации» о наших выборах.
ЦИК уже принял документ о порядке обращения в Роскомнадзор по поводу распространения в Интернете незаконной агитации. Дело в том, что теперь у Центризбиркома есть право в ходе кампании по выборам Госдумы обращаться в это ведомство с требованием «ограничить доступ» к тем информационным ресурсам в Интернете, которые позволили себе нарушить правила предвыборной агитации. Основанием для принятия такого решения может стать обращение какой-то партии, кандидата, их доверенных лиц или просто неравнодушных граждан. Оператор связи обязан будет «незамедлительно» доступ к проштрафившемуся с точки зрения избиркома сайту или странице заблокировать.
Административные штрафы за изготовление, распространение и копирование агитационных материалов с нарушением правил резко увеличены: с прежних максимум 1,5 тысячи для граждан и 100 тысяч для юридических лиц до 5–20 тысяч рублей для граждан и 100–500 тысяч для юридических лиц.
Ссылки и репосты — это тоже копирование, между прочим. Так что нелишне вспомнить, что предвыборной агитацией считается не только призыв голосовать за или против какого-то кандидата, партию, но и «выражение предпочтения», то есть даже заявление о том, что избиратель И., скажем, собирается за них голосовать. А также описание возможных последствий избрания того или иного кандидата (беда наступит или, наоборот, — молочные реки с кисельными берегами потекут), распространение информации, в которой явно преобладают сведения о каком-то кандидате и есть в его адрес негативный или позитивный комментарий. И еще агитацией является рассказ о деятельности кандидата, не связанной с его должностными обязанностями или профессиональной деятельностью. Распространять агитацию, не оплаченную из избирательного фонда, законом запрещено: это чревато даже снятием с выборов.
При поступлении сведений о нарушении правил агитации в Интернете в избиркоме зафиксируют сей факт, сделав скрин или приложив видеофайл, изучат вопрос и примут решение, обращаться в Роскомнадзор или нет. Если выяснится, что автор сомнительного материала — кандидат или партия, участвующие в выборах, у них потребуют объяснений. Разбираться, кто автор нарушающего закон материала, если он не очевиден, избирком не будет. Заблокируют — и нет проблемы. Пусть недовольный потом судится, коли не лень…
Интернет Интернетом, а личного общения ничто не заменит. Особенно если учесть, что агитировать в Сети становится не очень безопасно, а средств на рекламу в СМИ у большинства партий и кандидатов просто нет. Контактные формы агитации — встречи, концерты, информационно-агитационные кубы на улицах городов — в условиях режима повышенной готовности и с каждым днем все более жестких ограничений на проведение массовых мероприятий становятся проблематичными.
Впрочем, первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин уверен, что полностью запретить контактные формы агитации невозможно, и партии кое-где начинают их использовать: «можно, конечно, запретить проведение больших мероприятий, но это в первую очередь ударит по кандидатам от власти, потому что кандидатам от оппозиции непросто организовать концерт на 2 тысячи человек, а кандидат от власти такие возможности имеет. И если получится так, что кандидату от оппозиции не разрешают провести дворовую встречу с избирателями на 20 человек, а кандидат от власти организует большой концерт, это может вызвать дополнительные проблемы», — сказал он «МК». «Избиратели в крупнейших городах страны достаточно активные, а сейчас еще и раздраженные. Если им будут объяснять, что на концерте никакой опасности для людей нет, приходите, а на встрече такая опасность есть, — это станет дополнительным раздражающим фактором», — считает политолог. Сейчас еще не совсем понятно, «какая будет эпидемиологическая ситуация к концу августа — началу сентября, в самый разгар контактных методов», — напоминает г-н Макаркин, и «нагромождение всяких антивирусных ограничений в сочетании с активным отстранением от выборов неугодных власти кандидатов может усилить протестное голосование за любого».
Социологи из Фонда «Общественное мнение» действительно фиксируют некоторый рост недовольства властями в июне, когда число заболевших резко пошло вверх, а власти начали предпринимать дополнительные меры по контролю за процессом. На вопрос «в последний месяц вам приходилось или не приходилось слышать от окружающих вас людей критические высказывания в адрес власти?» 20 июня 53% от всех опрошенных сказали, что приходилось. Число тех, у кого действия российских властей за последний месяц вызывали недовольство, в июне тоже стало расти и достигло 40%.
***
Но есть ли дело подавляющему большинству россиян до всех этих ограничений на входе в игру для некоторого количества особенно активных граждан и до новых сомнительных способов выбивания из игры уже по ходу дела? Ведь подавляющее большинство сейчас озабочены совсем другого рода ограничениями: вакцинацией и угрозой локдауна. Да им и на выборы-то сами наплевать по большому счету!
Г-н Макаркин в разговоре с «МК» напомнил, что «страна большая, если отъехать за пределы мегаполисов вроде Москвы, Петербурга и Екатеринбурга, кого там сняли, не допустили — на самом деле людей не очень интересует, потому что таких кандидатов там либо нет, либо они мало кому известны». Но «в крупных городах все может быть куда серьезнее», — полагает он.
«Интерес к выборам сейчас невысок, и не факт, что власти его будут разогревать. Поэтому интрига в том, не получится ли так, что граждане случайно сами заметят выборы и заинтересуются ими — просто среагируют или на яркий ролик, новую персону или даже на мем, либо почувствуют эмоцию, с которой не в силах совладать и которую захотят выплеснуть хоть где-нибудь», — сказал «МК» президент Фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов. А такая эмоция, по его словам, «стала сейчас появляться — это растерянность и двойственность в отношении карантина и вакцинации». «Людям хочется пойти за трендом, который обычно в политике есть (провластный или протестный), но сейчас в России общество расколото на несколько групп, каждая из которых чувствует себя морально правым большинством, но ни одна из которых не задает тренд. Это порождает раздражение, невроз, растерянность, которые могут себя проявить».
В общем, «пока люди не замечают сами выборы, они не замечают и всех этих ограничений на участие в них. Но если вдруг заметят выборы — то и ограничения могут стать проблемой», — полагает г-н Виноградов.
Вероятность второго варианта в разговоре с «МК» он оценил лишь в 20%.
Отдать свой голос за партии и кандидатов по одномандатным округам россияне смогут в течение трех дней — 17, 18 и 19 сентября.
Подсчет голосов начнется вечером 19 сентября.
Но до этого надо еще дожить.