- Я взяла отпуск на две недели. Работать совсем не могу, – начала Анна Дудич. – За это время планирую какие-то дела завершить, в себя немного прийти. Голова должна хорошо работать, надо отбросить эмоции и сохранить холодный рассудок. А то крыша уже едет. Есть люди, которые могут выплескивать стресс через слезы, им, наверное, так становится легче. Я же все держу внутри, не могу ничего с собой поделать.
- Со стороны кажется, что дело Софьи не двигается с мертвой точки.
- А как оно может двигаться? Адвокаты пытаются что-то делать, вроде стараются. Только вчера с нашим юристом разговаривали, он сказал: «Делаем, что в наших силах». Все остальное произойдет по чей-то воле. По чьей, можем только догадываться.
- Вы толком ничего не знаете о ходе дела?
- Мы вообще ничего не знаем. Я понимаю, у адвокатов руки связаны подпиской о неразглашении. Недавно получили очередное письмо от дочери. Оно отличается от предыдущих ее посланий. Она сейчас переживает стадию осознания. Раньше я ей писала, что все происходящее для меня, как сон, будто не с нами все происходит. И она мне сейчас ответила: мама, ты права, в последнее время я жила как во сне, а сейчас пришло осознание.
- О чем еще она писала?
- Она сильно переживает насчет учебы. Я ее уговариваю, да забей ты на учебу, как-нибудь сладится да сделается, получишь ты свой диплом, не сейчас, так позже. А она о своем, корит себя, что подвела родителей, которые вкладывались. В последнем письме она подавленная. Постоянно пишет: «Прости, прости». Софья дала волю эмоциям. Я ее настраиваю, чтобы не жалела меня, а свое настроение пусть хотя бы в письмах выплескивает, иначе психика не выдержит.
- Она еще кому-то пишет?
- Не знаю, ничего не говорит про это.
- Ей кто-нибудь еще отправляет письма?
- Через меня письма ее подружки передают — одна девочка в Белоруссии живет, вторая в Польше.
- Роман Протасевич на пресс-конференции заявил, что у него в камере есть телевизор, правда, смотрит он только один телеканал. У Софьи есть телевизор?
- Телевизора у нее точно нет. Мы пробовали передать ей телевизор, но нам отказали. В понедельник стояли в очереди в СИЗО, там многие родственники задержанных пытались передать телевизор близким. Ни у кого не взяли. Так что все новости Софья получает только через адвоката. А еще она просит меня не смотреть и не читать те ресурсы, где про нее пишут гадости. Я так и делаю.
- Не сказала бы, чтобы много плохого про нее пишут.
- Попадаются некоторые комментарии в Сети. Но такого, чтобы писали, будто моя дочь — чудовище, я не видела.
- Суд отклонил три жалобы адвоката на задержании Софьи. Ни на одном заседании ваша дочь не присутствовала?
- Я сама черпаю информацию из СМИ. Знаю не более того, что знаете вы. Вроде писали, что не присутствовала она на рассмотрении жалобы.
- Ей предъявили два обвинения, правильно?
- Я в понедельник об этом узнала. Основная статья — разжигание социальной розни. Насколько понимаю, она борется, отрицает все. Говорит, что невиновна. Это ее позиция. Она отстаивает себя, в отличие от Романа, иначе себя ведет. Я ведь смотрю все его интервью, возможно, у него другие условия. Не понимаю, что с ним. Могу только догадываться.
- Многие не могут понять, почему он так много рассказывает.
- Мне неприятно, что он в одном интервью дал понять, что Соня была причастна к телеграм-каналу «Черная книга». А в понедельник во время пресс-конференции уже хорошо о ней говорил, просил оставить в покое Софью и своих родителей.
- Вы связывались с родителями Протасевича?
- Несколько раз мы списывались. Выразили друг другу слова поддержки, потому что вместе оказались в непростой бедовой ситуации. Я их как никто другой понимаю. Мне как матери и за Романа больно. По-человечески жалко его.
- Вы отправили письмо Путину. Ответ пришел?
- Пришел ответ из российского консульства, что делают все возможное, российские СМИ освещают ситуацию, дело под контролем. Честно говоря, сегодня я уповаю только на Россию. Не знаю, где еще искать помощи и правды.
- Что с письмом, которое вы отправили Лукашенко?
- Ответа пока не пришло. Из администрации президента Белоруссии только позвонили, уточнили, точно ли я отправляла письмо.
- Софья может просить о помиловании?
- Как я поняла, о помиловании просят те, кто признает свою вину. Но Софья хочет доказать, что не имеет отношение к тому, в чем ее обвиняют. Для нее это дело чести. Она принципиальная девчонка, и в детстве такой была. Если не виновата, то будет стоять на своем, не сломается. Я ее хорошо знаю в этом плане.
- Она не признает вину, поэтому интервью с ней белорусские телеканалы не транслируют?
- Возможно. Но обо всем я могут только догадываться. Адвокаты ничего не рассказывают, в письмах она об этом не пишет.
- Из ее писем ничего не вычеркивают?
- Нет. Хотя я получила только четыре письма, не знаю, сколько их было на самом деле было. Я же ей пишу через день
- Адвокат говорит о перспективах дела?
- Когда мы в последний раз разговаривали, они дали понять, что можно рассчитывать на благоприятный исход дела. Вроде планируют доказать ее непричастность к тому, в чем ее обвиняют. В массовых беспорядках она точно не принимала участия. Соседи, родственники могут подтвердить, что она находилась во время митингов на даче, потом уехала в Вильнюс.
- Софья может попросить суд присяжных?
- Честно говоря, я даже не слышала, чтобы в Белоруссии когда-то проходили суды присяжных.